Моя чужая. (не)вернуть любовь - Диана Орфей
Но бесхитростные слова поддержки помогли мало. Вряд ли Ульяна представляет, каких ошибок натворила я.
- Вы его обязательно встретите, - улыбаюсь как можно теплее. – Да, я не слишком готова, но, наверное, к этому нельзя подготовиться.
Ульяна не успевает ответить – в кабинет заходит Артур.
- Прости, родная, - ласково гладит по плечу. – Опять проблемная бригада. Где они таких косоруких берут…
И муж вновь садится рядом.
- Продолжим? – интересуется у Ульяны.
Та кидает на меня вопросительный взгляд, и мне ничего не остается, как кивнуть. Продолжим, конечно. Назад сдавать поздно.
Тем более после этой встречи Артур идет к кардиологу. А это уже огромный плюс. Последнее время тревога за мужа лишь нарастает. Я вижу, как порой он морщится и потирает грудь. Ох, лишь бы перед врачом не стал геройствовать…
***
Демьян
За окном во всю сверкает гроза. Яркие молнии, окно все в брызгах – отражает огни вечерней Москвы, но я сюда не любоваться пришел.
- С тебя штука за беспокойство, - скалится Март.
А в глазах холодная чернота, ни намека на веселье.
- Две заработаешь, если поможешь банковский счет оформить.
- Гони лавэ, - хмыкает мой «подельник».
Расплачиваюсь наличными. В Марте я уверен – следак свое слово держит. Эту квартиру он умудрился через нескольких людей провести – теперь ни одна гнида лапу не наложит. А то, что Оболенский рано или поздно попытается это сделать – к гадалке не ходи.
Март натягивает куртку и уходит не прощаясь. В плане эмоций следак – полный инвалид. И я, кажется, тоже…
Падаю на кресло мешок и утыкаюсь взглядом в стену.
Хорошая квартира.
Просторная двушка, лоджия утеплена, интерьер ненавязчивый, светлый. Много воздуха. Окна в парк выходят, не шумно. И при этом почти в центре Москвы. Стоила она мне порядочно. Но что не сделаешь, только чтобы свое «логово» иметь.
Последнее время семейное гнездышко превратилось в натуральную камеру пыток. Юлия то мозг выносила, то в штаны лезла. Смешно сказать, последнего я не хотел еще больше, чем первого.
Глядя на разукрашенную и готовую на все жену испытывал безграничное… равнодушие.
Нигде не екало. И все эти примочки в виде прозрачного белья или лисьего хвоста и ушек вызывали желание развернуться и уйти. Две недели назад я так и поступил.
А потом, вдоволь нагулявшись по Москве, набрал Марта. Утром это было, думал – пошлет меня следак, но нет. Март оказался такой же ранней пташкой. Лично на встречу притопал – как всегда со щетиной, вороньем гнездом на башке и фирменной кривоватой ухмылкой. На первый взгляд и не скажешь, что мужчина лишь на пару лет старше меня.
Выслушал молча, а потом так же молча удалился. Вечером скинул смс, когда ждать результата.
И вот теперь эта квартира – моя.
Интересно, понравилось бы тут Аленке?
В груди неприятно давит. Я так и не смог заставить себя выкинуть из головы произошедшее. Особенно мысли о ребенке. И пусть я не знал о его существовании, но от этого становилось еще гаже.
Как бы я к ней не относился, но рядом быть был обязан. Хотя вообще не представляю, чем смог бы помочь. А если бы я тогда догнал девушку? Первым порывом было броситься следом, но Юлия потащила в противоположную сторону. И слава богу – она не обратила внимания на Алену.
Оболенский иногда еще пытался докапаться, кем мне подруга детства приходится, но так ничего и не нарыл. Зато я узнал о смерти Виолеты Максимовны – бабушки Алены.
Аккурат в год свадьбы внучки…
Морщусь, словно все зубы разом заболели. Не то, чтобы мне нравилась эта женщина – скорее наоборот, но Алена ее очень любила. Представляю, какой это был удар. Особенно после всего случившегося…
Тру ладонями лицо и все-таки поднимаюсь – надо осмотреть квартиру. Юлия сегодня на девичник укатила, спроваживает замуж какую-то там по счету подругу. Утром наверняка приползет с хорошим таким перегаром. Нет желания им дышать, поэтому останусь я здесь. Тем более ноут с собой.
Для работы выбираю лоджию. Она застеклена и переделана под уютную зону отдыха.
Сразу после подключения лезу на почту. Там должно быть очень важное письмо – кажется, мои идеи пришлись по вкусу одной очень жирной рыбешке. Не обольщаюсь, но запасной аэродром пришелся бы кстати. Оболенский пусть даже не рассчитывает меня к своей фирме привязать.
Краем глаза замечаю новостной заголовок. Ого, знакомые названия… Перехожу по ссылке и сразу же вгрызаюсь в статью.
ЧП на объекте Бесстужева. Одного рабочего хорошо так прибило – инвалидом остался. Читаю по диагонали, только чтобы суть ухватить. Оболенский ничего про это не говорил – он вообще последнее время с радаров пропал, и это настораживает.
Взгляд скользит по последним строчкам и спотыкается на слове «репродуктивный».
«Источники сообщают, что в это время владелец находился на приеме врачей в репродуктивном центре имени… вместе со своей женой».
В груди опять разгорается пожар. Значит, чета Бесстужевых решилась на пополнение семейства… ЭКО или какой-то другой способ… плевать.
Я должен быть рад, что нашелся выход, да вот ни черта подобного!
Закрываю ноут и направляюсь в кухню. Уж очень сильно хочется выпить чего-нибудь покрепче. Но алкоголь не может заглушить паскудное ощущение растерянности и одиночества. Словно я свернул куда-то не туда. Выбрал не то, и вообще все делаю не так…
- Удачи тебе, Алена, - бормочу, салютуя бокалом в воздух. – А еще… счастья семейного.
Последнее, что меня связывало с прошлым – утекло песком сквозь пальцы. Алена никогда не оставит ребенка без отца. Теперь она на все сто процентов Бесстужева.
Глава 14
Прохладный ветерок обдувает пылающие щеки. Я смотрю на фото теста с двумя очень характерными красными линиями и не могу поверить своим глазам.
Вот все и случилось. Ульяна… То есть мы с Артуром станем родителями. О, Господи…
- Ты не рада?
Встревоженный голос мужа звучит полушепотом. В ушах шумит, и картинка перед глазами пляшет, но я давлю из себя улыбку:
- Это так… Это чудо.
И ведь не лукавлю – процедура завершилась успехом с первого раза.
- Один эмбрион не прижился, - продолжает Артур. – А вот второй… То есть вторая, отлично себя чувствует.
Так получилось, что при оплодотворении двух яйцеклеток сформировались мужская и женская «снежинки». Посовещавшись, мы
