Наизнанку - Евдокия Гуляева
Похоже на правду…
И вдруг появляется ОНА. В коротеньком коктейльном платье, юбку которого игриво приподнимает ветерок, она величаво отделяется от толпы. Нет, не так, королевская яхта Britannia входит в порт с меньшим пафосом. Она не идёт, она шествует надменно подняв голову, модельно выбрасывая вперёд длинные ноги. Высокая, статная, вытянутая струной. Несколько удивлённые зрители невольно расступаются перед ней, а она торжественно пересекает территорию и швартуется возле кромки поля.
Ревность застревает душным и колючим комом в горле. Откупорив свою бутылку с водой, судорожно делаю большой глоток и снова поднимаю глаза в известном направлении. Но лучше бы я этого не делала! ОНА подходит к Хантеру с грацией мартовской кошки и вызывающе эротично прижимается к нему всем телом. Кажется, что даже заискивающе мурчит. Отчего в моём животе всё завязывается в тугой узел. И, видимо, не у меня одной.
– Вот же с-с-с-сука! – взрывается рядом Терри.
Да, мы с Ребеккой не понравились друг другу с первого взгляда. С первого ЕГО взгляда.
Хантер имел неосторожность посмотреть на меня именно в тот момент, когда ОНА не отрывала от него влюблённых глаз. Именно так. Кому, как не другой неравнодушной девушке, знать, что это такое. Потому что смотрела она с такой настоящей искренностью и страстью, не мигая, как очарованная, ожидая, что он тотчас же скажет ей что-нибудь значительное, безграничное по своей важности; полная ожиданий, готовая на всё.
А вот глаза Хантера задержались на мне, видимо, слишком долго. А, может, это можно списать на пресловутую женскую интуицию, но Ребекка повернула голову и проследила за его взглядом, чтобы увидеть меня.
И мы узнали друг друга. Каждой из нас всё стало понятно без слов – мы схлестнёмся. Обязательно.
Глава 11.2
И случай представился.
По возвращению, в холле меня встретили многочисленные сумки и пакеты из дорогой крафт-бумаги, разных размеров, цветовых решений и известных брендов, которыми был заставлен пол. Мой потрёпанный временем чемодан на их фоне выглядел неуместно.
Я так и застыла на пороге, наткнувшись на собственное отражение в зеркале напротив.
Смотрю на себя, отмечая детали: глаза распахнуты – они ещё не верят тому, что увидели; огромные, напуганные, налитые влагой; открытый рот ни издаёт ни звука. Всматриваюсь в бледное лицо, чувствуя, как разливается по похолодевшему телу обида, как искрится в слезах боль, как немо плачет во мне надежда. Вижу, как бессилие лавиной беззубой злости – глупой, нелепой, сволочной – обрушивается на одинокого человека.
Когда взялась за ручку своего чемодана, моего слуха коснулись отдалённые голоса из столовой. Один из них ворвался в сознание в драматическом порыве. Голос отца.
Он приехал.
Ужин давно закончился, но вся семья оставалась за длиннющим, ещё накрытым обеденным столом, рассчитанным на двенадцать персон. Лаура и отец сидели на его противоположных концах, а пространство, отделяющее их друг от друга лишь подчеркивало отчужденность, которая, по всей видимости, установилась между ними. Не я ли тому причина? Ребекка с Хантером находились друг напротив друга с боковых сторон стола. Хоть я сейчас могла наблюдать только его спину, я почувствовала, что он напрягся. Ко всему меня встретил наполненный ядом взгляд Ребекки.
Но я видела только отца. Сейчас значение имел только он.
– Катерина… – он перевел взгляд с меня на Лауру, а потом обратно, – ужин давно окончен, но ты можешь присоединиться к нам. Мне кажется, Агнес сможет найти для тебя что-нибудь съедобное.
– Не думаю, что это – хорошая идея, – подала голос я.
– Господи! Аллестер, – протянула Ребекка, – ну почему тебе нужно приглашать за стол совершенно чужого нам человека?
– Бекки, кажется, что мы это уже обсуждали! – мгновенно предостерег её Хантер. – Если тебе что-то не нравится – всегда можешь уйти в свою комнату.
Та только укрепилась в своих позициях. Настолько, что её губы растянулись в улыбке:
– Лаура, ты слышишь тоже, что и я? Можешь в это поверить? Твой сын готов прогнать меня из-за девицы, которую знать не знает! Алл, ты должен что-то сделать!
– Агнес, будь добра, поставь ещё один столовый прибор для Катерины.
Голос Хантера, пусть и прозвучал негромко, но в нём чётко угадывались стальные нотки, прямо заявляющие что хозяин этого голоса не привык к тому, чтобы его пожелания игнорировали и уж тем более отказывали ему в чём-то.
Я ещё пыталась что-то возразить, но уже понимала – бесполезно, поэтому покорно устремилась за Агнес, опускаясь на предложенный стул рядом с Ребеккой.
Передо мной тут же появилась большая тарелка с замысловато уложенным на ней салатом, а ещё энное количество столовых приборов по этикету, отчего аппетит, которого и так не наблюдалось, был окончательно погашен на неопределённо долгое время.
Тем не менее, я благодарно кивнула, словно действительно была рада предложенному, хотя кусок в горло определенно лезть не желал.
Над столом повисла гнетущая тишина. Каждый из членов семьи лихорадочно искал собственный способ притвориться занятым, чтобы не нужно было говорить. Нарушал её только едва слышный звон ложечки, которой Лаура нервно помешивала свой кофе.
С виду это была обычная озабоченная женщина, сорока неполных лет, правда, состоятельная и очень красивая. На таких мужчины оборачиваются, таким смотрят вслед. Невысокая, с дивной фигурой, хотя сидя это оценить трудно, она являлась натуральной брюнеткой и была подстрижена в элегантное длинное каре. Её серые чарующие глаза сейчас смотрели на моего отца с явным недовольством.
Забавно, но мои глаза, в свою очередь, куда бы я их ни приткнула, так или иначе, возвращались к Хантеру.
Его тяжёлый, полный пристального внимания взгляд всё же заставил меня взять вилку. Глядя на свою тарелку в надежде, что её содержимое как-то само собой сейчас рассосется, и мне не придется есть, я закинула в рот первый кусочек, тщательно его пережевывая.
– Катерина, милая, ты заняла комнату Агнес. – Голос отца резанул по моим нервам. Я подняла глаза и посмотрела на него. – Мы поговорили, Хантер не против, чтобы ты переехала в любую из пустующих спален наверху. Если хочешь, можешь сделать это после ужина, – предложил он вполне миролюбиво, – я попросил собрать твои вещи.
Я лишь сухо кивнула. Он сразу замолчал, опустил плечи, и вообще весь как-то сник.
