Сейчас. P.S. Во веки веков. Книга 1 - Яна Рихтер
Я присела на причал и свесила ноги вниз. По тёмной поверхности озера шла мелкая рябь, остатки солнечных лучей бликовали на воде, серо-золотые густые кучные облака собрались у самой воды, и закат обещал быть потрясающим. Кто-то подошёл сзади, и через секунду рядом на пятую точку плюхнулась Оксана с бутылкой вина в руке. Она поставила бутылку на причал, достала сигарету и закурила. Мы молчали. Выпуская кольца дыма, она потягивала вино прямо из бутылки. Докурив одну сигарету, она достала следующую.
̶ Значит, вы вместе, да? ̶ она сделала глубокую затяжку и выпустила струю табачного дыма. Я молчала. Я не знала, что ей сказать на это её утверждение, и надо ли вообще что-то говорить. Передо мной сидела красивая эффектная девушка с умопомрачительными ногами, в короткой юбке, пьяная, и курила вторую сигарету подряд.
̶ Знаешь, я так и знала, что так будет. Он так на тебя смотрел, что мне хотелось его стукнуть и поцеловать, чтобы он, наконец, обратил на меня внимание. Ты меня всегда раздражала, Малая, – она опять отхлебнула из бутылки, – И знаешь, что? Я тебе его не отдам. Он мой. Он мне нужен.
Она замолчала, наклонив голову, как будто о чём-то задумавшись.
– Хрен тебе, а не мой заяц, дура, – 0и она сделала глоток из бутылки.
Оксана сипло рассмеялась. От её смеха и какой-то обречённости у меня по коже побежали мурашки.
̶ Девчонки-и-и! ̶ наше уединение нарушил Саня.
Злой подошел к нам сзади, присел и обнял Оксану за плечи.
̶ Окси, красотка, – он рассмеялся и притянул её к себе, ̶ я скучал. Где была, куда пропала?
Он уткнулся носом в её белые волосы.
Затем он отпустил Оксану, схватил меня за предплечье, наклонился к Оксане и сказал, что он украдет меня на пару слов. Когда мы уходили от берега, Злой нашёл глазами Шерхана, пристально посмотрел ему в глаза и махнул головой в сторону Оксаны. Андрей тут же поспешил к ней, а Злой уводил меня всё глубже в лес.
̶ Что ты хотел мне сказать, Саня, ̶ спросила я.
̶ Ничего, просто хотел увести тебя от неё, ̶ как ни в чём не бывало, ответил Злой.
̶ Что она могла мне сказать, что ты утащил меня от неё как от чумной?
̶ Ничего, наверное. Она сама облажалась, и теперь не знает, что делать. Вот и бесится. Пусть разбираются с Добрым сами. А мы погуляем. Вот, садись, ̶ он бросил на траву свою куртку.
̶ Саня, а чего она так бухает? Она же постоянно пьяная. Девочка же, вроде, – и я тут же вспомнила вторую подряд сигарету Мальборо.
̶ Неправильная она девочка, Рина. А бухает, потому что ей больно, и ей кажется, что это навсегда. Но это пройдет, и всё у неё будет хорошо.
̶ А разве вино помогает от боли?
̶ Нет, конечно. Но иногда кажется, что это анестезия, это как лидокаин для сердца на два часа. Утром будет похмелье, боль усилится, но ты не будешь о ней думать, потому что кроме души будет болеть всё, и в первую очередь – голова. Это отвлекает.
̶ Почему ей так плохо?
̶ Не думай о ней. Она сама виновата.
Я поняла, что узнать, что произошло, у меня не получится, Злой мне ничего не расскажет. И решила, что обязательно узнаю, только надо придумать, как.
Я не испытывала к Оксане неприязни, мне было её даже жаль. Потому что когда-то её солнце стало теперь моим. Хотя, вряд ли Добрый был для нее всем миром как для меня. Я отлично помнила, каким он был рядом с ней – резкий надменный тон, холодный взгляд, нецензурную брань и сигареты. А ещё вспышки ярости, плохое настроение и отсутствие самоконтроля. Чудовище, которое со мной было совсем другим. Он мог быть нежным, ласковым, внимательным и ставить мои интересы выше своих. Я не искала виноватых в таких переменах, иногда люди не подходят друг другу, надо найти силы это признать и идти дальше. Но что-то между этими двоими произошло. Из-за этого она почти убита, а Добрый даже говорить с ней не хочет. Внутренний голос мне подсказывал, что это не моё дело, но тайна продолжала будоражить моё воображение.
За день до отъезда я опять встретилась с Оксаной. Она пришла ко мне сама, дождавшись, когда Доктора не будет дома. Ей было тяжело меня видеть, это было заметно.
– Рина, на пару слов тебя можно?
Я кивнула и вышла на веранду, повернулась к ней, и вся обратилась в слух.
– Извини, что я тебе наговорила глупостей там, на озере.
– Принято.
– Прошу, передай Диме кое-что.
– Зачем мне это делать? Это ваши дела.
– Потому что это важно для него, – она многозначительно повела бровью.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Передай ему, что он был не при чём, – и она медленно плотоядно улыбнулась, – Это был не его ребёнок.
Она победно развернулась и пошла прочь, оставив меня наедине с моими мыслями. Твою мать, какой ребенок? О чём это она? Вопросы задавать было некому. Никто мне не объяснит, что происходит. Никто, кроме Димы.
Голова моя взрывалась от мыслей и догадок, но я стойко вынесла поездку в одной машине с Лёхой Доктором и не задала ему ни одного вопроса. Когда сил крепиться не осталось, я сказала, что у меня болит голова, опустила пассажирское сидение, отвернулась к окну и сделала вид, что сплю. Дома я почти сразу забралась в кровать и уснула. Когда я открыла глаза, было уже утро. Я не запомнила, что мне снилось, но во сне я точно слышала обречённый смех Оксаны.
От родителей я узнала, что Дима сейчас находится с друзьями и коллегами в палаточном лагере на третьем пляже, и что он приезжал вечером, но просил меня не будить.
Я как раз собралась завтракать,
