В самое сердце, или Любовь без правил - Анна Яфор
Егор же улыбается незнакомцу.
— Дядя Лев! Как я рад вас видеть!
— Здравствуй, Егор, — мужчина пожимает ему руку, а затем неожиданно обнимает. Теплее и с гораздо большим чувством, чем допустимо для просто знакомых. Это странно как минимум. Особенно с учетом того, что родной отец ведет себя с парнем совсем иначе. — Слышал о твоем возвращении. Добро пожаловать домой. И сюда тоже. В этом ресторане ты всегда желанный гость.
Вот оно что. Оказывается, перед нами хозяин ресторана. И он наверняка хорошо знаком с Арбениным-старшим. Мне становится неловко. Хочется сбежать и побыстрее, чтобы не участвовать в этом разговоре. Но Егор как раз поворачивается ко мне.
— Юля, познакомься, — старый друг нашей семьи, Лев Невельский. И, по совместительству, владелец этого прекрасного места.
Невельский притягивает женщину ближе к себе, обнимает ее за талию. И улыбается мне.
— Варя, моя невеста, — меньшего я и не ожидала. Раз они до сих пор не женаты, значит, это всего лишь вопрос времени. Иначе и быть не может, слишком очевидны их чувства друг ко другу.
Вот только у меня нет никакого желания ни с кем знакомиться. И даже так становиться ближе к Арбениным. Все, чего хочется на самом деле, исчезнуть отсюда как можно скорее.
Следующий поступок Егора выбивает и без того шаткую почву под ногами.
— Приятно познакомиться, — произносит он и поворачивается ко мне. — А это Юля, моя девушка.
Теперь уже я ощущаю себя так, словно получила пощечину. Какая еще девушка?! Как он смеет делать подобные заявления?! Зачем смотрит вот так: словно я его собственность?! Зачем пожирает глазами?! Еще и при посторонних!
Внутри все кипит от возмущения, и сдержать застилающие глаза слезы уже не могу. Как и слова, которые звучат быстрее, чем успеваю их обдумать.
— У вас замечательный ресторан. Очень уютно и вкусно. Только… — я бросаю взгляд на Арбенина. Жаль, что глазами нельзя ударить, — я не его девушка. Никогда не была и никогда не буду.
Отодвигаю стул, выбираясь из-за стола. Получается слишком громко, звук разносится по залу, и мне кажется, что все вокруг смотрят в нашу сторону. От этого еще хуже, если бы могла, точно бы провалилась сквозь землю. Но остается лишь сбежать, что я и делаю, отчаянно надеясь, что Егор не бросится следом. Ни на какие разборки и объяснения больше просто нет сил.
Вот только зря рассчитываю, что смогу оплакать собственную несчастную судьбу в одиночестве. На выходе из ресторана Егор догоняет меня. Хватает за руку повыше локтя, вынуждая остановиться. И прямо пожирает глазами. Еще до того, как начинает говорить, смотрит и смотрит. Будто именно так, взглядом, хочет что-то мне донести.
Я поверила бы… вчера. Согласилась бы выслушать, возможно, даже сама придумала бы какие-то логичные объяснения. И удовлетворилась бы ими. Но теперь… теперь мне все равно. Уже все решила, убедилась, что напрасно вообще связалась с ним. Ничего хорошего из этого не выйдет. Не хочу, как сестра, отдать человеку всю себя, а потом умирать от тоски, когда он вышвырнет меня из своей жизни.
— Убери руки, Егор. И дай мне пройти, — изо всех сил стараюсь не кричать. Мы все-таки в общественном месте, в приличном заведении. Люди приходят сюда отдыхать, никакие скандалы никому из них не нужны. Нельзя поддаваться эмоциям, ни в коем случае нельзя скандалить — я ведь всегда считала себя воспитанной и сдержанной.
На самом деле хочется совсем иного. Вернуться в зал, сорвать со стола белоснежную скатерть, швырнуть в сторону приборы. А лучше — разбить на мелкие осколки что-то из посуды. Говорят, это помогает. Когда делаешь что-то подобное, происходит выброс негативной энергии, а потом становится легче. Мне очень нужно это облегчение, иначе от переполняющих эмоций просто разорвет на части.
Но я продолжаю стоять, приказывая самой себе не наделать глупостей. И говорю снова, подчеркивая каждое слово — может, так он лучше поймет?
— Оставь меня в покое. Мы допустили ошибку, начав общаться, но сейчас я хочу все прекратить. Отпусти!
Словно не слышит. Продолжает впиваться взглядом в лицо, и столько боли в его глазах, что я, как дура, ведусь на это. Снова допускаю сомнения. А вдруг ошиблась? Или его отец мне солгал? Да нет, как же солгал, если сам Егор это подтвердил?
— Пусти! — голос срывается, и я все-таки отшатываюсь от парня. Глаза застилает пелена слез, и за это я ненавижу его еще больше. Что видит меня такой: слабой, беспомощной, зависимой. Понимает, как мне плохо.
— Девочка моя, давай просто поговорим! Я тебе все объясню, а ты потом решишь, что делать. Понимаешь, у меня не было…
— Я не твоя девочка! И не хочу с тобой говорить! — охранник у двери поворачивается, когда мой тон поднимается выше. Хмурится, видимо, соображая, надо ли вмешиваться. Могу себе представить, как это выглядит со стороны. Егор одет, как с картинки: хозяин жизни, не иначе. Роскошный молодой мужик, зачем-то связавшийся с несдержанной девицей. Это определенно его ошибка: ведь с такими эффектными типами не спорят. Им в рот заглядывают, послушно кивают, как болванчики, и покорно выполняют любые пожелания. Даже раньше, чем озвучены: угадывают, надо же угодить!
А я… я просто ошибка. Досадная помеха на пути. Он ведь именно так считает, этот мрачный человек в форме, все пристальней смотрящий в нашу сторону. Как же противно!
— Если ты немедленно не оставишь меня в покое, я уволюсь. Сегодня же. И твоего брата опять будет воспитывать занудная тетка, после занятий с которой он станет плакать и злиться на тебя. Это же ты все испортил.
— Ты же не такая, Юль… — тихо произносит Егор, глядя на меня так печально, что я едва не начинаю всхлипывать в голос. — Илюшка-то тут причем?
Не такая… Мне стыдно и больно за подобную манипуляцию, тем более что малыш и правда не виноват. Но не знаю, что еще сделать. Как спастись, куда убежать? Ведь еще немного — и я сдамся. Разревусь, упаду в его объятья и буду готова
