Вернувший к свету - Наталия Романова
– Меня зовут Люба.
Не видела смысла представляться по имени-отчеству. Я не воспитательница в детском саду, не няня или врач – одним словом, не официальное лицо, а приставку «тётя» посчитала лишней. В конце концов, Лёша назвался просто Лёшей, я сочла, что демократичное Люба отлично подойдёт.
– А я – Мила, а это мой папа Алексей Викторович Демидов. Он хирург. У него есть волшебные домики со сказочными гномиками! Правда? – она посмотрела на папу, сощурившись, совсем как он.
Поразительное сходство мимики, при том, что черты лица, кроме глаз, совершенно не походили на Лёшины.
Лёша показал мне квартиру. Трудно сказать, чего именно я ожидала от его жилища, может быть больше следов женской руки – расписных цветочных горшков на подоконниках, фоторамок, картин. Холостяцкого беспорядка, горы неглаженого белья, грязной посуды в раковине, клубящейся пыли по углам. Или наоборот, педантичной чистоты, как в стерильной операционной, где каждый инструмент лежит в строго отведённом месте.
Ни того, ни другого, ни третьего я не увидела. Простая, при этом добротная мебель. Никакого вычурного дизайна, или наоборот, примитивных коробок из некачественного ДСП. На кухне чисто, в гостиной, которую я по привычке про себя назвала «зал», убрано, но стоявшие в хаотичном порядке несколько стульев с рассаженными на них куклами придавали ощущение лёгкого хаоса. Ванная комната с лаконичным дизайном, где на стиральной машине сушились игрушки для купания, а на полочке для геля для душа и шампуня красовались ярко-розовые флакончики.
По-настоящему красивая детская комната с самой настоящей «принцессной» кроватью, обоями соответствующей тематики, шторами и мебелью в цвет. С удобным столиком, доской для мелков, ворохом раскиданных игрушек, пластмассовым замком для кукол в углу. Любая девочка пришла бы в восторг от такой красоты.
Мысленно я вздохнула, вспомнив своё детство – вот уж чего бы не одобрил мой строгий отец, это подобного дизайна, совершенно точно, в его глазах, подобное украшательство приравнивалось к праздности и лени. А ещё подумала, что ужасно хочу подобную комнату для своего сына, в «мальчиковом» стиле, естественно, но чтобы у него был свой маленький, уютный мир, а не крохотный столик со стулом в углу комнаты мамы.
А если хочу – значит, заработаю. Костьми лягу, но у Кирилла будет всё самое лучшее, насколько это вообще возможно в моих силах.
Спальню, которую я рефлекторно не желала видеть, Лёша оставил напоследок. В конечном итоге пришлось подавить в себе иррациональную ревность к бывшей жене. Да, в жизни Алексея были женщины, на одной из них он был женат, доказательство тому бегало по квартире с моим сыном и довольно пищало играя.
У меня ведь тоже были мужчины в жизни, я даже не могу сказать, что один-единственный – муж, а ведь именно подобного ждёт общество от женщины. Глупо было ревновать, особенно с учётом того, что рано или поздно я тоже собиралась стать «бывшей», и не женой, а просто «бывшей».
Ничего особенного в спальне не обнаружилось. Двуспальная кровать с высокой спинкой, с накинутым покрывалом в цвет плотных штор. Продолговатые тумбочки с двух сторон от постели, шкаф-купе на всю стену от пола до потолка, узкая тумба вдоль одной из стен, над которой висел широкоформатный телевизор. Обычная, типовая спальная комната, если бы не…
Пресловутое «не» необходимо было выбросить из головы. Я жила в реальном мире, где следы пребыванию женщины в жизни мужчины не стираются по мановению волшебной палочки.
В какой-нибудь мелодраме герои могли купить новую мебель взамен напоминающей о чём-то или ком-то, сменить место жительства, город или страну. В реальной жизни мы жили от зарплаты до зарплаты, платили кредиты, выкраивали средства на отпуск или дорогую покупку. Расшвыривать нажитое – слишком серьёзная роскошь для почти любого человека в любой части света.
Квартиру Лёша с бывшей женой взяли в ипотеку – не так-то просто молодой семье врачей обзавестись собственным жильём. В своё время помогли родители с двух сторон. Сейчас, благодаря инфляции, платёж значительно уменьшился, но его всё равно нужно было платить, к тому же вопрос дальнейшей судьбы совместного жилья оставался открытым.
В любом случае меня вопрос совместно нажитого имущества бывших супругов не касался, а бессмысленную рефлексию необходимо было отбросить. Спальня и спальня, ничем не отличается от всякой другой, в такой же типовой трёшке.
Правда, была в помещении особенность, поразившая меня до глубины души, которая, откровенно говоря, привела в восторг. Те самые «волшебные домики со сказочными гномиками». Отодвинув одну из дверей шкафа, Лёша показал целый городок из глиняных домиков-подсвечников, расставленный на полках снизу доверху. Прежде я ничего подобного не видела, лишь несколько раз на случайно встреченных фотографиях в интернете. Домишки были копией реально существующих домов в Европе, некоторые производились в Литве, какие-то в ставшей Лёше родной Калининградской области.
Суровый хирург Демидов Алексей Викторович коллекционировал домики-подсвечники, которые действительно напоминали волшебный городок для сказочных гномиков.
Мы сидели в гостиной и делали вид, что смотрим телевизор, кажется, там показывали занимательные истории из жизни сурикатов. Время от времени забегали Кирюшка с Милой, что-то быстро рассказывали и снова мчались по своим делам. Удивительно устроен мир маленького ребёнка, простого предложения «давай дружить» достаточно для того, чтобы действительно начать дружить.
Мне же, несмотря на внешнюю расслабленность, было не по себе. Я отчаянно старалась это скрыть, только получалось у меня откровенно плохо.
– Люб, почему ты нервничаешь? – в лоб спросил Лёша. – Ничего страшного не произошло. Это всего лишь я, квартира находится не в Центральной Африке, в любой момент вы с Кириллом можете уехать.
– Я не нервничаю, – ответила я, уставившись на ладонь Лёши, которая легла на мою ладонь, полностью скрыв её.
– Хорошо, не нервничаешь, – вздохнул он.
– Лёш, я правда не понимаю, что происходит, – нахмурилась я, решив, что лучше озвучить свои сомнения. Хотя бы попытаться, потому что многое я не могла объяснить даже себе. – Не понимаю, что между нами происходит. – Я взмахнула рукой от себя к нему.
– Ты хочешь определённости?
– Нет, я не хочу определённости, на самом деле я ничего не хочу, то есть хочу… но не… – вконец стушевалась я, не зная, как сформулировать, то что хотела сказать.
Более того, я не была уверена в том, что именно хотела сказать. Мне нравилось думать, что наши отношения с Лёшей останутся на уровне «мы просто трахаемся», как говорится, «секс, ничего личного», только наше личное, даже сокровенное, прямо в тот момент врубило мультики, и два голоса подпевало задорной песенке главных героев. Возможно ли оставить отношения на прежнем уровне после… после чего, собственно?
Люди ходят в гости, и это никого ни к чему не обязывает даже в том мире, откуда я родом. Не должно обязывать.
– Я не понимаю, зачем тебе отношения со мной? Что ты нашёл во мне? Для чего тебе всё это?.. Помогать мне, моим родителям. Я не верю, что это только ради секса со мной, – я показала рукой на себя, такую, какая есть: простые джинсы, обтягивающие начавшие поправляться бёдра, белую футболку, сквозь которую просвечивал бюстгальтер, поддерживающий немаленькую грудь, чуть выступающий живот над ремешком джинсов. – Но и в любовь я тоже не верю, прости.
– Секс с тобой, кстати, отличный, – улыбнулся Лёша. – На самом деле мужчины ради годного секса на многое готовы, зря ты списываешь его со счетов, – подмигнул он. – Но дело не только в нём, ты права. Я говорил тебе однажды, возможно, ты забыла – иногда к человеку просто начинает тянуть. Вдруг понимаешь, что это твой человек. Весь, целиком, куском. У меня так было дважды. Первый раз накануне поступления в академию, но тогда я был слишком бестолковый, чтобы понять, насколько редко это встречается, второй – с тобой.
– Помню, – буркнула я.
Это было давно, в больнице. Я была напугана, раздавлена происходящим, и проявляющий интерес молодой, красивый врач скорее раздражал, чем вызывал взаимность. Сродни грациозным движениям танцовщика для человека, прошедшего ампутацию. Изощрённое издевательство.
– С тех пор ничего не изменилось, – пожал одним плечом Лёша.
– Многое изменилось, – возразила я.
Словно в подтверждение моих слов в комнату заскочила Мила, подлетела к папе со словами:
– Достань ваш с мамой свадебный альбом!
– Зачем? – спокойно ответил Лёша, никак не выражая свои эмоции.
– Просто, – привела
