Мое главное сокровище - Юлия Николаевна Николаева
Мы с Любаней переглянулись и направились к лавочке на другой стороне дороги.
– А мы, знаете ли, только из Дымна приехали, – закинула Любка удочку, когда мы уселись. Нахмурившись, Аркашка уставился на нас уже без радости.
– Ездили на распятие посмотреть, – поддакнула я, – у вас же там кто-то воевал?
Подумав о чем-то пару мгновений, Аркашка суетливо поднялся.
– Извините, мне бежать надо.
– Как это? – удивилась Любка. – А Сашка?
– Дела у меня, дела, – заявил он и бодро потрусил по дороге, изредка оглядываясь в нашу сторону, видимо, проверял, не преследуем ли мы его.
Тут я подумала, почему и не проследить. Любка, видимо, мыслила в том же направлении, потому как стоило Аркашке скрыться за поворотом, мы уже неслись к кустам у дороги. Оказавшись возле поворота, мы выглянули и увидели, что он семенит в сторону дома. На всякий случай прошли за ним следом, он скрылся за дверью, а мы замерли в кустах, сами не зная, чего ждем.
– Может, у него с другой стороны дома есть выход? – предположила Любка.
– Ага, – кивнула я, – и он уже бежит на телеграф отправлять послание, что две девушки ездили в Дымно.
Любка нахмурилась, сосредоточенно размышляя, потом выдала:
– А ведь Аркашка по возрасту ненамного младше бабули.
– По-моему, лет на пятнадцать, – не согласилась я, – думаешь, это он ей письма писал?
– А вдруг?
– Да тут вся деревня по возрасту подходит, каждый первый – отличный кандидат в писари. К тому же письмо было из Дымно, а не из Марьино.
– Сашкина бабушка сказала, что Аркашка родом из Дымно, мог он ей писать оттуда?
– Вряд ли, он же был тогда ребенком. Но даже если на секунду представить, что это он, что ты будешь делать? Пойдешь и заведешь разговор о бабуле?
– Боюсь, бабуля была бы против. Сначала надо узнать, на чьей Аркашка стороне.
– Как узнавать будешь? – ехидно спросила я, но тут раздался насмешливый голос:
– Чем это вы тут занимаетесь?
Голос я сразу узнала и, мысленно простонав, обернулась. На дороге стоял Гриша и разглядывал нас с интересом, что неудивительно, раз уж выйти из кустов мы не удосужились, а его дом прямо напротив Аркашкиного. Теперь он еще решит, что мы за ним шпионим. Сделав невозмутимые лица, мы с Любкой вылезли на дорогу, косясь в сторону Аркашкиного жилища.
– А я иду по улице, вижу, вы в кустах устроились и что-то с жаром обсуждаете. Очередное совещание?
Мы вымученно улыбнулись, разводя руками. Я отметила, что Гриша уже успел помыться и переодеться, а мы все еще ходим, как чушки. Тут меня остро накрыла необходимость вымыться.
– Как дела? – миролюбиво спросил Гриша.
– Нормально, – коротко ответила Любка, что с ней, вообще-то, бывает нечасто.
– Вы не меня тут караулили? Если что, можете заходить, не стесняйтесь.
– Всенепременно, – снова сказала Любка, а я даже забеспокоилась, все ли у нее в порядке.
– Сегодня дискотека в местном клубе, – сменил вдруг тему Гриша, – пойдете?
Мы переглянулись и пожали плечами.
– Приходите, потанцуем, – подмигнул он мне и пошел к своему дому. Намек вышел пошленький, я покраснела, а Любка хмыкнула, передразнивая Гришу:
– Приходите, потанцуем. Говорю же, Василиса, тут все ясно, как Божий день.
На этой ноте мы отправились домой и застали во дворе за столом Сашку, с аппетитом поглощающего пироги. Бабуля хлопотала на кухне, так что, видимо, в этот раз семейная гроза миновала.
– Отходчивая она у тебя, – заметила Любка, присаживаясь на скамейку и поглядывая на пироги.
– Это вы отходчивые, – тут же ответил он с набитым ртом, – хорошо отходите.
Нам стало стыдно, Любка даже вздохнула, но Сашка махнул рукой.
– Где шатались?
Уплетая пироги, мы вкратце рассказали ему о встрече с Аркашкой.
– Ничего не понимаю, – недоуменно ответил на это Сашка, – что же там творилось, в этой деревне?
– В какой деревне? – Сашкина бабушка поставила на стол очередную порцию пирогов.
– Мы про Аркашку, он просто другой человек становится, стоит о Дымно заговорить.
– Ничего удивительного, – пожала она плечами, – пережить такое…
Сашка смолчал, но по лицу читалось, что события последних дней пронеслись у него перед глазами.
– Что же он пережил? – аккуратно спросила Любка.
– Много чего, – бабуля присела на край скамейки, обмахиваясь полотенцем, – он же без родителей рос, какая-то бабка местная его к себе взяла. Мальчишкой оказался на войне, потерял всех знакомых, деревню его сожгли. В Марьино его кто-то приютил на первое время, тут он с Анютой и познакомился, это жена его. Она тоже без родителей на войне осталась, сошлись, стали жить вместе. Это дом-то Анютиной семьи, чудом на войне уцелел. Детей вот только не нажили, никакой отдушины Аркашке не осталось.
– А где его жена? – спросила я.
– Лет десять как умерла уж. На войне здоровье сорвала, болезная была, ребенка родить не могла. Болела часто, а потом в один миг умерла, сгорела, как свечка. Аркашка с тех пор совсем и запил.
– Откуда вы все это знаете?
– Так все знакомы, – вроде удивилась бабуля, – Анюта, бывало, заходила в гости, вот и разговаривали. Очень она тревожилась за Аркашку.
– Почему это? – насторожилась я.
– Говорила, есть у него тайна какая-то, гложет она его, а поделиться ей он не хочет. Она и так подходила, и так, но он только делал вид, что не понимает, о чем речь. О своей прежней жизни молчит, скажет пару слов, пошутит что-то и разговор на другую тему переводит. И ведь пьет, как мерин, болтает обо всем подряд, а об этом молчит. Что хотите, то и думайте.
Мы с Любкой переглянулись в который раз за время рассказа. То, что Аркашка что-то знает, было ясно и до этого, но теперь, уверена, Любка считает: он в нашем деле замешан по уши, а потому надо узнать все, что только возможно.
Именно это подруга и сказала, стоило нам остаться вдвоем. Я закатила глаза:
– Не приставай к человеку. Он в прошлом горя хлебнул будь здоров, это тебе не пироги с капустой трескать.
– Василиса, – отчаянно заявила Любка, – еще чуть-чуть, и ты станешь занозой в моей заднице. Ты серьезно веришь, что воспоминания о войне навевают на него такой ужас, что в глазах мутнеет?
– В глазах у него мутнеет от пары литров алкоголя.
– Именно, а почему? Тяжело ему тайну хранить, вот он и заливает в себя. Я считаю, нам нужно наведаться к нему домой.
– А смысл? Мы уже дважды заводили с ним разговор, очевидно, что Аркашка не желает открыть нам душу.
– Ему совершенно необязательно присутствовать, – заметила Любка, а я уставилась на нее с подозрением. Тут появился
