Билет на балет - Жанна Лебедева
В состоянии эйфории она пришли на фуршет принимать поздравления. Первые глотки шампанского после такого удачного выступления вскружили Полине голову, и она плохо понимала, что происходит вокруг. Лишь мило улыбалась и кивала. Всё своё природное обаяние и страсть она сегодня подарила сцене. Кармен забрала, высосала до последней капли прирождённое женское стремление понравиться. Незнакомые люди вереницей подходили к ней, поздравляли, но Полине это было совсем не важно – сегодня было одно из лучших её выступлений. Она пребывала в состоянии полного, беспредельного счастья и удовлетворения собой. Если моменты жизни можно было бы сравнить с бусинками ожерелья, то сегодня вечером она нанизала на свою нить драгоценнейший бриллиант – свою личную победу профессионализма, свой талисман.
Пытаясь как можно дольше продлить своё внутреннее блаженство, Полина поблагодарила организаторов и одной из первых покинула роскошное мероприятие. Остаться наедине с собою, вспомнить и осмыслить выступление было её самым сокровенным желанием. Какого же было удивление Полины, когда у служебного входа в театр она встретила замершего Стаса. Он стоял и ждал, держа в руку уже почти увядшую чайную розу.
– Привет, почему не написал, что ты здесь? – поприветствовала его упрёком.
– Писал и звонил, уже второй день, но ты не отвечала.
– Прости, вероятно, забыла на телефоне включить звук. Ты наверно промёрз совсем? Долго ждал?
– Уже долго, – грустно начал Стас, но Полина его перебила.
– Проводи меня, пожалуйста, я очень устала. Согреемся и поговорим в лобби гостиницы.
Идти было недалеко. Полина молчала, ей не хотелось растерять, растранжирить то редкое, благостное чувство, которое ещё теплилось в теле. Она не шла, а летела между редкими прохожими так, что вести беседу не имело никакого смысла. Стасу оставалось только идти следом.
Лишь упав в зашарканное постояльцами гостиницы кресло, Станислав поинтересовался:
– Как выступление? Получилось? Ты довольна?
– Да, сто раз да. Это было невероятно, великолепно, просто неповторимо. У них такой дирижёр, он так хорошо чувствует артиста и музыку! Сегодня, мне кажется, я не танцевала, а парила, только и успевала за своим порывом. Это было просто великолепно! Наверное, одно из лучших моих выступлений. Я так счастлива, так рада, что меня пригласили. На одной сцене с Захаровой, другими звёздами балета – это просто невозможно передать словами.
Дар речи у Полины восстановился, и она восхищённо, без передышки выдавала фразы одну за другой. Наконец Стас не выдержал и спросил:
– Тебе не жаль, что тогда после училища ты так и не решилась уехать в Америку или Японию работать в одном из лучших театров?
Полина задумалась – насколько он близок к истине?
– Жаль? Ты что, меня уже хоронишь как балерину? Тебе кажется, что моя карьера идёт к концу? – с легким оттенком злобы напористо переспросила она.
– Да нет, только время уходит. Все уезжали, а ты осталась.
– Не могу с тобой согласиться, Станислав. Да, большую часть карьеры я танцевала в России, наша Московская труппа была без площадки, но меня много раз приглашали в интересные постановки, я столько раз с гордостью представляла свой театр на гала-концертах. Неверно утверждать, что моя жизнь на сцене не удалась. Ты даже представить себе не можешь, сколько запоминающихся и прекрасных у меня было творческих вечеров. Сколько раз я ложилась спать в состоянии полного блаженства, радости и счастья за то, что со мной происходит. Это кощунство – не замечать все те замечательные моменты, которые свершаются на твоём пути.
– Полина, ты, конечно, права, но может здесь у тебя было бы больше возможностей?
–Who knows[41] как сложилось бы моя карьера, если бы сразу после училища я уехала, как ты? – вставая и всем своим видом показывая Стасу, что ему пора уходить, она продолжила: – Всегда может казаться, что где-то трава зеленее и лишь в Америке есть возможности. Не знаю, как у вас, музыкантов, но нам, артистам балета, надо долго отрабатывать партии, чтобы должным образом выходить на сцену в солистах. У меня в России были такие великолепные педагоги, меня окружали замечательные люди, и я продолжаю встречать их до сих пор. Этого нельзя не ценить и ставить в ничто!
– Прости, не хотел тебя обидеть. Мне пора. Ты устала, и тебе время отдыхать. Жаль, что так и не сходили на хороший концерт, но, может, в следующий раз получится?
– Возможно, – интеллигентно ответила Полина и направилась проводить старого знакомого до дверей.
Пока они спускались по роскошной лестнице в стиле Art Deco, её терзала одна мысль: «Сказать или не сказать, сказать или нет?»
Бывшие друзья напоследок обнялись, и Стас направился к выходу. Вдруг он остановился, отвернулся и сказал:
– Я хотя бы попробовал, а ты – нет.
Дно
Трудно возвращаться в рутину. Особенно после такого удачного выступления, как в Нью-Йорке. Долгий перелёт, не желаемое возвращение к обыденности и послевкусие выхода на сцену, который произвело настоящий фурор, изрядно измучили Полину. Взъерошенная переживаниями и вымотанная, она переступила порог съёмной квартиры. Усталость буквально валила с ног. Следовало бы отдохнуть, но наступало время утреннего класса, и балерина практически с порога наскоро приняла душ, переоделась и направилась в театр.
В большом зале репетиций всё было как всегда. Разогревающиеся коллеги занимали свои привычные места. Та же музыка, тот же репетитор.
– Уже вернулась? – проходя мимо в свой излюбленный угол, как бы нехотя поинтересовалась главная конкурентка Рута.
– Вернулась, – без энтузиазма, в удаляющуюся спину ответила ей Поля и встала на своё обычное место.
Эмоциональные качели замедлялись, постепенно останавливались. Внутри было пусто, как в оставшейся на столе после бурной студенческой вечеринки консервной банке. Пока она была в Америке, Борис несколько раз пересылал какие-то банальные картинки, но его совсем не интересовало, как прошло столь ответственное для неё выступление. Насколько велики её профессиональные успехи и какие открытия свершились в Линкольн-центре.
«По сути, мне тоже наплевать, чем он по жизни занимается. Наплевать!» – подумала про себя солистка и начала разогревать своё тело.
–Plie, наше любимое. Как всегда – по два, а с левой ноги, добавляем полупальцы. Выполняем всё медленно
