Моё сводное проклятие - Анастасия Соловьева
Звуки возни сменяются напряжённой тишиной. Такси останавливается возле меня, я сбрасываю звонок, чтобы нервы себе лишний раз не трепать. Напишу сообщение, раз уж Алексу важнее свою любовницу отчитать, чем со мной поговорить.
— Я поеду с тобой, — настаивает Макар. — Хотя бы до больницы.
— Спасибо, — на автомате соглашаюсь я. Чужая поддержка лишней не будет.
Через пять минут телефон в руке оживает. Алекс соизволил-таки мне перезвонить.
— Что ты хотела? — грубый вопрос, заданный резким тоном.
— Василий Андреевич в обморок упал, он в больнице находится. Пока неясно, что с ним, может, устал после работы. Но я подумала, что ты должен быть в курсе.
— Адрес, живо! — командует Алекс.
Я называю, и он тут же сбрасывает звонок.
Макар обнимает меня за плечи и прижимает к себе. Его забота и тепло помогают: я немного успокаиваюсь, глаза прикрываю.
Как же хорошо в такой ситуации не быть одной.
11.1
Макар обнимает меня на прощание, снова одаривая волной тепла.
— Напиши, когда узнаешь о здоровье своего отчима, — просит он.
— Ты что, спать из-за меня не будешь? — пытаюсь шутить я.
— Конечно! — горячо произносит он.
Впервые в груди что-то ёкает, отзываясь на действия Макара. Хороший он всё-таки парень. Кто бы ещё так сильно волновался за девушку, которую знает меньше месяца?
— Спасибо, — улыбаюсь. Поддавшись желанию, коротко целую Макара в губы и выхожу из машины.
Двери больницы, лифт, длинный белый коридор. И мама, бросающаяся ко мне.
— Врачи ещё ничего не говорили?
— Нет, — тихо отвечает она. — Анализы какие-то берут.
— Ясно.
Мы с мамой садимся на диван. Ожидание давит на нервы, но ничего не поделаешь. Это больница, здесь всегда тревожная обстановка.
— Я возьму нам воды, хорошо? — тормошу маму. Она заторможено кивает. Руки крепко сжимает и губами шевелит. Молится, наверное.
Я иду к торговому автомату, выбираю минеральную воду для мамы и крепкий кофе для себя.
— Где отец? — доносится сзади.
На Алекса страшно смотреть: лицо бледное, растерянное, глаза жутко блестят, в их глубине виднеется страх. Он подходит ко мне и за руку хватает. Сжимает моё плечо.
— С врачами. Скоро нам расскажут, что случилось, — осторожно говорю я. — Может, отпустишь мою руку?
— Да, — Алекс отступает. Кажется, он инстинктивно до меня дотронулся и сам этого не заметил.
В грудной клетке становится горячо и терпко от прилива сильных, разрывающих душу эмоций. Аппарат рядом с нами пищит, оповещая и том, что надо забрать стаканчик с кофе. Но я не обращаю внимания на эти звуки.
Глубокий вдох — и в следующую секунду я крепко обнимаю Алекса. Прижимаюсь щекой к сильной груди, слышу, как быстро стучит его сердце.
— Всё будет хорошо. Поверь мне. Это обычный обморок от переутомления. Со всеми бывает, — говорю я.
Убеждаю и себя, и его в том, что ничего страшного не произошло.
Алекс вдруг крепко прижимает меня к себе. Рёбра трещат, в лёгких нет кислорода, но я готова целую вечность находиться в его диких объятиях. Сам факт того, что он меня не оттолкнул, вызывает жжение в глазах.
Алекс во мне нуждается. В сложные моменты перестаёшь себя контролировать и показываешь свои истинные желания.
Он хочет, чтобы я была рядом.
Да только от него по-прежнему разит сладкими духами.
А я теперь встречаюсь с Макаром. Так что даже обнимать другого мужчину — это маленькая измена.
Опомнившись, я первой разрываю наши объятия. Поворачиваюсь к автомату, чтобы скрыть свои душевные терзания.
— Кофе будешь? Или воду? Меня от нервов сушит.
— Ничего не нужно, — сдавленно отвечает Алекс.
— Окей.
Я пью противный горький кофе, мама сидит на диванчике, сложив руки на коленях. Алекс ждать не намерен. Не в его это характере. Он отправляется на поиски Василия Андреевича.
Время тянется бесконечно. Я сминаю пустой стаканчик и выбрасываю его в урну. Проверяю телефон, пишу Макару какую-то банальщину. Обнимаю себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь.
Наконец всё заканчивается. Сначала к нам подходит Алекс, на лице которого больше нет тревожной печати, а затем и лечащий врач Василия Андреевича.
Переутомление. Стресс. Недосып. Вот основные причины обморока. Отчиму необходимо отдохнуть от работы и нормализовать свой режим. Лучше это сделать на курорте, чтобы он не мог сорваться с места и поехать в офис. Если Василий Андреевич продолжит в том же духе, то ничем хорошим это не закончится, учитывая его прошлую болезнь.
Мама со слезами на глазах благодарит врача. Я отхожу как можно дальше, впиваюсь пальцами в холодный подоконник, тихонько смеюсь. Это истерическое.
— Ты была права, — небрежно замечает Алекс.
— Я всегда права.
У меня есть Макар. Не следует общаться со сводным братом. Слишком поздно. Он сам виноват. Мог написать мне две недели назад, но почему-то этого не сделал.
— Как ты? — спрашивает Алекс.
— А тебе какая разница? — раздражённо бросаю я.
— Злишься на меня?
— Естественно! От тебя женскими духами несёт так, что дышать невозможно, — кривлюсь я.
— Я тоже перенервничал, Мика. Боялся, что не успею… Я хотел наладить отношения с отцом, а потом забил на это… И вот он в больнице. Словно знак какой-то. Правда, я в такую херь не верю.
— Я тоже, — смахиваю одинокую слезинку со щеки. — Мне было страшно тогда…. И сегодня тоже.
— Знаю.
Алекс дотрагивается до моей ладони, лежащей на подоконнике. Я оборачиваюсь. Вижу его горящий, немного будто сумасшедший взгляд. Там столько эмоций разных бушует!
