Моя. Под запретом - Натализа Кофф
Этот поцелуй был не менее яростным, чем тот, в университете. Он заставлял Машу дрожать, цепляться за широкие плечи, всхлипывать, сдерживать ответные стоны.
Тахирова забыла обо всем. Не помнила, что времени очень мало. Что вот-вот принесут обед. Что на улице ее ждет Дима. Что сам Алек Фальковский – прямо перед ней. Что еще ночью она приняла важное решение. Что она должна вернуть подарок и строго-настрого запретить Алеку приближаться к ней. Что…
Негромкий треск должен был бы отрезвить Машу. Но вместо этого девичьи руки нырнули под неожиданно порвавшуюся черную ткань рубашки. Кончики пальцев опалило огнем от того, насколько горячей была кожа на груди Алека.
И его поцелуй стал еще более настойчивым и безжалостным. Он пленил Машкины губы, ворвался в глубины рта, жадно и неистово.
А Маше и самой хотелось больше. Хотелось быть ближе. Хотелось заставить исчезнуть одежду, что мешала прильнуть кожей к разгоряченной коже.
Твердые губы заскользили по тонкое коже на шее. Маша поняла, что уже не стоит, а находится в горизонтальном положении. Но эта мысль не сумела зацепиться в сознании девушки.
Негромкий стон сорвался с припухших от алчного поцелуя губ. Марьяна прогнулась, прижимаясь к мужчине теснее.
А он… Маша чувствовала, как он вклинился меж ее разведенных бедер. Как прижимается, порочно и слишком откровенно, твердой плотью туда, где все изнывало и сладко дрожало. И хорошо, что на Марьяне были легкие летние брючки. Так бы… Маша даже боялась думать, что случилось бы, окажись она сейчас в юбке или в платье.
А вот с выбором верхней части гардероба этим утром Маша прогадала. Об этом Тахирова узнала, когда Алек стащил с нее полупрозрачную блузку через голову, оставив в одном лишь белье.
– Марьяша, это ж нужно законом запретить такую одежду. И очки! – бормотал Алек, беззастенчиво осыпая ее грудь градом поцелуев, прямо через кружева лифчика. – Я же не так собирался… Не то совсем.
Алек бормотал, не переставая терзать ее соски порочным языком и настойчивыми губами. А Маша окончательно перестала соображать. Иначе определенно оттолкнула бы мужчину от себя. Не позволила бы ему всего этого. Не разрешила бы ловко расстегнуть замок на брючках и нырнуть пальцами глубже.
Контроль окончательно был потерян. Марьяна уже стонала громче, царапалась и, наконец, сама впилась приоткрытым ртом в мужские губы.
Сама целовала Алека, пока тот пальцами вытворял невозможное с ее телом. Маша двигалась навстречу порочным, откровенным касаниям. Замирала от каждого прикосновения. Стонала в такт сильным толчкам мужских пальцев, которые растягивали изнутри ее тело, уводили в совершенно иной мир. Мир порочного удовольствия.
Ладонь Алека нырнула еще глубже, ответная дрожь прошила Машку от макушки, до кончиков пальцев. А мужчина не переставал ласково потирать и оглаживать там, где никто Марьяну Тахирову прежде не касался.
Маша чувствовала, как сильные пальцы растягивают ее складочки, изучают, потирают. И когда удовольствие становилось нестерпимым, Алек изменил положение. Теперь уже его пальцы растирали влагу, лаская клитор. А жадный рот, выпустив ее губы из плена, вернулся к ее груди.
Маша старалась не кричать. Не вышло. Слишком острым было наслаждение. Слишком ярким и неизведанным прежде. Маша не была готова к подобным эмоциям. Совершенно не была готова к такой встрече с мужчиной.
Алек накрыл ее рот ладонью, аккуратно, но крепко. И пока Марьяна стонала в его пальцы, он продолжил свои пытки.
Мир Марьяши Тахировой взорвался и рассыпался на клочки крохотных звезд. Дышать нормально никак не получалось. Руки тряслись и дрожали. А щеки залились румянцем. И стыдно было просто открыть глаза и посмотреть на Алека.
Это ведь она только что… Что? Испытала свой первый в жизни оргазм прямо на обеденном столе в ресторане среди бела дня!
Стыд и срам! Позор!
Алек убрал руку, поправил девичьи трусики, следом застегнул Машкины брюки.
И не торопился отстраняться. Маша все еще чувствовала бедрами, как сильно возбужден Фальковский, чувствовала его твердую плоть даже через ткань одежды.
Мужчина уперся ладонями по обе стороны от Марьяны, в столешницу, и навис.
Маше пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть на него.
– Ты очень красивая, – прошептал Алек.
– Слезьте с меня, – попросила Марьяна, Алек хмыкнул.
– Ну теперь-то перейдем на «ты»? – так же тихо предположил мужчина и поцеловал Машу в кончик носа, а следом проложил дорожку от уголка рта к ушку. – Сегодня. В клубе, где познакомились. Буду ждать.
– Александр Олегович! – попыталась возразить Марьяна, но тело выдавало ее с головой. Руки все еще не могли разжаться и выпустить широкие плечи на свободу.
– Марьяша! – чуть повысив голос, пробормотал Фальковский.
– Алек, – все же сдалась Марьяна на выдохе. Сложно было сохранять невозмутимость, когда мужчина, заставив испытать оргазм, целовал ее сейчас в чувствительное местечко за ушком и посасывал мочку.
– Буду ждать, – повторил Алек и медленно отстранился.
Маша вновь смутилась, перехватив жаркий и откровенный взгляд, в котором пряталось обещание.
– Я пойду, Марьяша, иначе… – пробормотал Алек, помог Маше подняться на ноги и надеть блузку.
Мужчина не закончил фразу. Было, итак, все предельно ясно. Маша видела, как полыхнули глаза Алека и поспешила шагнуть назад.
В дверь коротко постучали. Вошел официант, внес поднос с тарелками. И, словно бы не замечал Алека, принялся выставлять заказ на стол.
– Приятного аппетита, – прошептал Алек прежде, чем выйти за дверь.
А Маша рухнула на диван.
Нет, это просто катастрофа. Вселенского масштаба! И чтобы не усугублять, Маша ни в коем случае не пойдет сегодня в тот клуб. Ни за что!
* * *
Глава 12
Демид открыл глаза, сонно осмотрелся. В постели он был один, однако паники не было. Знал, что из дома Света никуда не денется. И уж тем более, незамеченной, не покинет территорию. Вокруг было столько камер, что Ирбису казалось, будто они сканируют не только двор и все постройки, но и его самого.
Короче, Демид понимал, что его девушка рядом, но все равно, не увидев ее, резко поднялся с постели.
Ночь была… долгой. Разумеется, до разговоров опять не дошло. И не сказать, что Ирбис был недоволен тем, как разворачиваются события. Скорее наоборот.
Игнорируя одежду, Демид зашагал к двери. Наверное, Света решила уединиться на кухне. Знал, что малышке нужно время на раздумья. А потому не рассчитывал на долгое совместное пробуждение. Понимал, что у Светы
