Яд Горькой Любви - Анастасия Леманн

от безобразной трели звонка. Господи, как я его ненавидела. Соскочила, а потом потерла пальцами виски. Это Макс. Неужели соседи так и не вызвали ментов? Мы с ним давно не женаты и делать ему тут нечего. Обычно его подолгу ловили, как- то раз и я вызывала, а он прятался от них на крыше. Потом рассказывал мне со смехом, просил прощения. В груди больно кольнуло, а на глаза навернулись слезы. Много было хороших моментов, но, к сожалению, все он загубил. Столько наделал и свалил, хотя если начистоту, выгнала его я сама, не в силах больше терпеть его пьянки и нежелание работать. За дверью был не Макс, а приехавшие менты. Мы побеседовали минут десять, но несмотря ни на что, ни на угрозы, я не стала писать заявление. Лишь когда они уехали, схватила сигареты и пошла туда, где он обычно прятался. Я знала, чувствовала он там. Странно, несмотря на угрозы мне и моим родителям, несмотря на все, мне было его жаль. Он был никому не нужен, даже родной матери. Я толкнула дверь и увидела его. Сидел с пивом, как и полтора года назад. Как побитая собака. Поднял глаза, а я все также осталась стоять у двери. Ни страсти, ни чувств, только обычная жалость, которая причиняла мне боль.

— Ты не боишься, что вышла и я оставлю тебя инвалидом? Толкну с балкона, и ты упадешь?

Я молчала. Нет не боялась. Он трус и я хорошо знала это. Господи, первый муж был хорошим человеком, но тоже дипломатом, и тут такой же, только еще и долгов с проблемами наделал мне. Почему мне так не везло, я не знала. Конкретного ответа на этот вопрос у меня не было.

— Ты смелая! Всегда ей была! Я тебя люблю, сильно люблю, Саш! Я все это время думал о тебе! Прошу прости меня, я буду работать, все погашу! Пить не буду!

Макс, шатаясь встал. Тут же упала бутылка пива, оно выплеснулось на лестницу. Запах от него ударил в нос. Макс не менялся, все также пил, хотя стал пить только сильнее. Раньше он был красивее, а на данный момент, опухший, небритый. Ни о чем.

— Саша!

Он сделал шаг ко мне и неожиданно обнял. Я не двигалась с места. Больно? Я не знала. Но честно хотелось плакать. Столько воспоминаний, помню когда нечего было есть, все вложила в дело, он украл сосиски, а я все переживала что его посадят, а сейчас сама мечтала чтобы его закрыли и он остался лишь неудачным воспоминанием в моей жизни.

— Прости меня, девочка! Я люблю тебя!

Макс прижал меня к себе, а я поняла, что все. Он умер для меня. Ничего нет, даже жалости нет. Давно все отболело.

— Пустишь переночевать?

Молчала. Макс не менялся, преследовал свою цель.

— У меня мама в квартире! — соврала я.

Он странно посмотрел на меня.

— Ты серьезно больше не моя жена? Без меня развод оформила! Я правда люблю тебя! Пожалуйста, дай мне последний шанс!

Нет, я твердо знала, что нет. Никаких шансов. Макс не изменится, такие люди не меняются.

— Я провожу маму и приду!

Быстро вырвалась и даже не покурив, также быстро пошла к квартире. У меня был шанс и пусть я буду тварью, но я им воспользуюсь.

ТИМУР

Камаев смотрел на меня, как раненый волк. С жуткой ненавистью. Молча. Прямо в глаза, нарываясь на драку. Я сжал кулаки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Твоя девушка? — взревел он. — Кто твоя девушка? Моя невеста?

— Мурад не надо!

Натэлла бросилась вперед и встала, между нами. Она была так взволнована, вся дрожала.

— Тимур так шутит, любимый! Да, Тимур?

— Конечно шутит! Тимуру и не шутить, он же известный шутник!

Я обернулся и замер. Позади стоял отец Натэллы, наш адвокатишка которого я терпеть не мог. Собственной персоной, а с ним стояла женщина. Относительно молодая, красивая, но со странным безумным взглядом. В элегантном черном платье с вырезом на красивом декольте.

— Любимый, где мы? — громко спросила она. — Я хочу писать!

Краем глаза заметил, как покраснела Натэлла и только сейчас до меня дошло, что это ее мать. Жена нашего юриста Измайлова. Красивая молодая женщина, с неадекватным поведением.

— Дорогая, мы уже идем!

Измайлов крепче взял ее за локоть, а она неожиданно резко дернулась. Взглядом пятилетнего ребенка или щеночка, я даже не знаю какое сравнение подходило больше, уставилась на меня.

— Привет! Ты любишь Симпсонов?

Всхлип. Это расплакалась Натэлла и тут же бросилась к двери.

— Натэлла, милая стой!

Мурад кинулся за ней, но чуть не получил по лицу. Натэлла успела сбежать.

— Пойдем с нами, Мурад! — холодно смотря на меня, произнес Измайлов. — Тимур заезжал за документами и уже уезжает! Да, Тимур? Скажи отцу, я наберу его!

Мурад испепелял меня ненавистным взглядом, а я внезапно развернулся и пошел к машине. Черт возьми, хотел начистить ему морду, но не смог. Слабак. Шел и ненавидя себя за это, набирал номер Натэллы. С головы не шла ее мать. Она ведь и вправду больна. Что произошло? Почему Натэлла никогда не говорила об этом? А может и говорила, я просто ее никогда не слышал, занимаясь лишь ее телом.

— Алло!

Раза с тридцатого, она взяла телефон. Сердце бешено билось, я себя совсем не узнавал. Что со мной? Только сейчас я понял, как на самом деле боюсь ее потерять.

— Почему ты не брала трубку? Нам надо поговорить!

— Я не могла! — глухо прооизнесла она.

Волна ревности захлестнула меня. Она с ним. На заднем плане слышались голоса ее отца и этого урода. Всего трясло. Я до боли ревновал ее, представляя, как он касается ее. Моя.

— Уже дала ему? — не в силах справиться с ревностью спросил я.

— Если ты не прекратишь, Тимур, то я сейчас повешу трубку!

В ее голосе слышались слезы.

— Прости!

— Тимур, мне все равно на него! — шепотом произнесла