Близняшки в подарок - Ксения Богда
Но, как говорят, жизнь многому научит. Поэтому в этот раз там практически маленькие хлебные комочки.
– Ну девчонки! – сокрушенно стону и складываю руки на груди. – Все, никакого кормления уток. Будете сидеть и смотреть. Вот, надо было сразу вам давать, а не надеяться на вашу сознательность.
Достаю из сумки два ниблера с яблоками вручаю каждой. Кирилл уже, не сдерживаясь, похохатывает, а я бросаю на него возмущенный взгляд.
– Они хоть понимают значение слова «сознательность»?
– Может, и не понимают. – Пожимаю плечами и встаю с корточек. – Но я предпочитаю общаться с ними на привычном для себя языке. Говорят, это полезно.
– Кто говорит? Твои родители?
– У меня уже нет родителей. – Нервно отщипываю мякоть из булки и отворачиваюсь от Кирилла. – Нас воспитывала бабушка.
Кирилл подходит ближе и встает рядом со мной, всматриваясь в водную гладь пруда.
– Мне жаль. – Ветер доносит до меня его слова, сказанные так тихо, будто он не хотел, чтобы я их слышала.
– Я пережила. Прошло время, и как-то свыклась.
Кошусь на девчонок: они не отрываясь смотрят на уток, которые подплывают к местам, куда я кидаю лакомство.
– Ты так и не сказала, как их отличать, – переводит тему Кирилл, и я выдыхаю.
Не люблю рассказывать про свою жизнь и родных. Это запретная тема. Я недолюбила своих близких, и это все еще грызет меня. Хоть я и пытаюсь показать, что все давно отболело.
– Если присмотреться, то можно заметить, что у Даши глаза темнее, чем у Маши, и есть возле ушка россыпь родинок. Но со временем ты тоже научишься их различать. По поведению.
– А что с их поведением?
– Даша более шебутная, Маша более ручная, если так можно сказать про ребенка. Она тактильная, а Даша больше сама по себе.
– Почему ты не сказала мне раньше? Почему не дала знать, когда узнала про беременность?
Этот вопрос оглушает, и я нервно сглатываю вязкую слюну. Потому что понятия не имею, как отвечать на этот вопрос.
Кирилл делает шаг ко мне и притискивает меня вплотную к коляске. А я теряю связь с реальностью. Его глаза затягивают, и я не могу никак вынырнуть на поверхность.
Кирилл наклоняется и проводит костяшками пальцев по щеке, вырывая из меня судорожный вздох.
– А ты поверишь мне, если я скажу правду?
Кирилл переводит взгляд на мои губы и сглатывает.
– Смотря что это будет за правда.
– И ты не ринешься отбирать у меня детей, даже если узнаешь ответ на этот вопрос?
Он вопросительно выгибает бровь, и его лицо становится серьезным.
– А должен?
– Я не знаю, на что ты способен, Кирилл. А угрозы на этот счет были, – устало шепчу, отводя взгляд от его лица.
– Это было на эмоциях, я не забрал бы у тебя детей. – Качает головой и продолжает сверлить меня взглядом.
– Даже если бы узнал, что это не мои дети?
– Может, перестанешь уже ходить вокруг да около и скажешь, что к чему?
Не нахожу в себе сил смотреть сейчас ему в лицо, поэтому решаю сосредоточиться на близняшках. Они все еще заняты лакомством и, кажется, даже не замечают, какой хаос сейчас творится в жизни их тети.
Но я все же хочу рискнуть еще раз достучаться до Кирилла и сказать ему, что я не та, кто родила ему детей. Я сама стала заложницей обстоятельств.
– Ань, что за ребусы? – напирает Кирилл.
Жмурюсь от вышедшего из-за тучи солнца и прикрываю глаза рукой. Еще несколько секундочек на решение… Резко выдыхаю.
– Я не Аня, Кирилл, я не врала тебе, – на выдохе выпаливаю и замолкаю.
– Ты опять начинаешь? – В его голосе раздражение. – Мы же уже это обсуждали. Или ты все еще держишь меня за дурака?
Сокрушенно качаю головой и стискиваю кулаки.
– Да услышь меня, Кирилл! Меня зовут Яна, я сестра Ани. И нас правда двое. – В мой же голос просачиваются истерические нотки.
Потому что я понятия не имею, как еще могу доказать Кириллу, что я не та.
– Ну и на кой черт тебе тогда забота о чужих детях? – рычит он, стискивая на эмоциях мою талию.
Шикаю, но в этот раз его захват не слабеет.
– Они мне не чужие. Это мои родные племянницы.
– Так я и спрашиваю, зачем тебе с ними возиться?
Я готова в этот момент подойти к ближайшему дереву и побиться об него лбом. Мне кажется, до вон той сосны будет проще достучаться, чем до этого упертого парня, у которого сейчас глаза полыхают такой яростью, что по спине мурашки ползут.
– А что мне было делать? Сдать их в детдом? – повышаю голос, и на мой крик оборачивается пожилая пара, проходящая мимо.
Женщина бросает испуганный взгляд сначала на меня, а затем на коляску, и на ее лице отчетливо проступает осуждение. Громко цокает, сжимая руку своего спутника, сжимает губы в тонкую полоску и хмурится, качая головой.
Кирилла передергивает. Он стоит и пялится на коляску, все еще прижимая меня к себе.
– Детдом… – эхом повторяет мои слова и прикрывает глаза.
– Вот и я считаю, что это было бы подло по отношению к девчонкам.
Глава 22
Непроизвольно подкатываю коляску ближе к себе в попытке защитить близняшек. Сама не понимаю, от чего именно, но мне нужно сейчас ощущать в руке ручку их коляски.
– Ну давай, я не знаю… – Массирую свободной рукой висок и пытаюсь сосредоточиться. – ДНК сделаем. Там же не будет стопроцентного совпадения с девочками. Ну или… – И тут меня словно осеняет. – Записка! – вскрикиваю, чем пугаю и Кирилла, и девчонок.
– Какая записка? – Кирилл все же выпускает меня из своего захвата, и я
