(не) Только Секс (СИ) - Ласка Уля

— Да хрен их знает. Я бы предпочел вообще не фигурировать в этих делах. Но все четко по его требованию. — Голос становится тише, и я отключаюсь.

Темнота. Нет, это не потеря зрения. Это просто отсутствие света. Дергаюсь и понимаю, что вот теперь это точно конец. Который уже по счету за эту неделю. Не могу пошевелить ни руками, ни ногами, потому что они растянуты в стороны, а запястья и щиколотки прочно зафиксированы ремнями. Я лежу на спине на какой-то узкой поверхности, с залепленным ртом и, по ощущениям, совершенно голая.

О чем я думала, когда соглашалась на эту авантюру с Ольгой?!

Чего там только у нее не было! Но я-то тут причем? Хочется, чтобы зажегся свет и все быстрее закончилось, как глупое недоразумение. Проходит минута, две, три — и ничего… Когда напряжение достигает критической отметки, я срываюсь и начинаю плакать — единственное, что сейчас не позволяет мне не сойти с ума. Сквозь слезы замечаю короткую вспышку света, и темнота вновь заполняет все пространство вокруг. Замираю, прислушиваясь. Ничего. И вдруг… содрогаюсь от неожиданности. Прямо рядом с моим ухом раздается:

— Ну и с чего ты решила от меня бегать? Не помню ничего подобного в нашем договоре, — сообщает мне спокойный мужской голос.

Его ладонь ложится мне на шею и скользит вверх к подбородку, пробегает по ленте скотча.

— Хм… А ты еще и выказывала недовольство? Твоя вина.

Рука исчезает. И он сам как будто тоже. Ни единого звука. Это пугает еще больше, и я изо всех сил начинаю мычать, пытаясь хоть каким-то образом дать понять, что все это ужасная ошибка.

«Нет!» — взвизгиваю я в плотную пленку, запечатавшую мои губы, когда одна его рука касается моего живота, а вторая по-хозяйски проходится у меня между ног.

Божечки, только не это!

— Это у меня есть право возмущаться, у тебя его нет.

А потом он склоняется надо мной, и я чувствую его дыхание кожей живота. Медленно втягивает мою кожу губами в жестком болезненном поцелуе, а обе руки тут же обхватывают мою грудь, сжимая и дергая за соски.

— Что за!.. — возмущается он, останавливаясь.

Миг, и меня ослепляет яркий свет, бьющий прямо в глаза.

Еще секунд двадцать я усиленно моргаю, пытаясь привыкнуть к новым условиям освещения. Мужчина отходит от меня подальше, выпадая из моей зоны видимости, и умеренно громким голосом сдержанно интересуется у кого-то по телефону:

— Вы кого ко мне притащили? — Замолкает на несколько секунд. — И?.. — Опять тишина. — Какое, на хрен, кодовое имя? — взрывается он. — Вы ох..ели? — больше констатация, чем вопрос. — И что мне теперь с ней делать? — Голос начинает переливаться язвительными нотами: — Да ты что?! Правда?.. — Выдерживает паузу, как будто переваривая предложение, а потом спокойно, но одновременно зловеще сообщает: — Если мне не понравится, на ее месте окажешься ты, и будь уверен, в этом случае я точно останусь довольным. — И резко обрывает разговор.

Я все еще его не вижу. Закрываю глаза, пытаясь хоть немного успокоиться. Да, это ошибка, но если бы на моем месте была Ольга, ее ожидало бы то же самое. По телу прокатывается мелкая дрожь, я содрогаюсь, и ремни болезненно врезаются в кожу ног и рук. Слезы вновь начинают стекать по щекам, несмотря на плотно закрытые глаза. Легкое прикосновение к коже лица, он тормозит одну из капель, поднимается выше, следуя влажной дорожке. Останавливает палец у внешнего уголка глаза, затем скользит под ним, перемещаясь на переносицу, далее вниз по носу и завершает свой маршрут в ямке над верхней губой. Чувствительный нажим секунд в пять, и еще четыре таких же с равным интервалом.

Меня отпускает, как будто только что охватывающий меня ужас разбавили чистейшим эликсиром спокойствия, снизив концентрацию первого до вполне приемлемого объема.

С тех пор как я очнулась, мне наконец-то удается глубоко вдохнуть.

Мгновение. Резкая боль.

— Так-то лучше, — говорит он, заставляя меня открыть глаза и увидеть скотч, сминаемый его рукой. — Понимаю, что не лучшая позиция для беседы. — Его взгляд пробегает по моему телу, вызывая очередной приступ стыда, желания свернуться в клубок и забиться в какую-нибудь дыру, из которой меня невозможно было бы достать. Но такой возможности нет, а поэтому поднимаю глаза. Столкновение взглядов, и мы внимательно изучаем друг друга.

Мужчина примерно моего возраста или немного старше. Симпатичное лицо, выразительные темные глаза, темные, коротко подстриженные волосы. Аккуратный, чисто выбритый подбородок. Он довольно худощав, но в целом очень гармонично сложен. Дорогая отглаженная рубашка с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, ремень, брюки — портрет нормального человека, по факту оказавшегося гребанным извращенцем.

— Отпустите меня, — прошу как можно более уверенно, в надежде, что это не будет воспринято ни как мольба, ни как требование, — пожалуйста.

Он приседает так, что его лицо находится всего лишь в нескольких сантиметрах от меня. Выдох, и моей щеки касается тепло его дыхания.

— Все зависит от того, насколько честно ты ответишь на мои вопросы.

Я поспешно киваю в ответ, давая понять, что согласна.

— Отлично. Откуда у тебя приложение и как тебе удалось воспользоваться чужим аккаунтом? — с искренним любопытством интересуется он.

— Моя… — запинаюсь на слове, обдумывая характер наших отношений с Ольгой, — подруга поделилась своим местом в клубе.

— Разве так можно? — он удивленно приподнимает бровь.

— Не знаю, — нервно вру я, потому что его взгляд все чаще останавливается на моей груди и уходит дальше вниз.

— Но вся активность была только с твоего номера, куда же делась сама хозяйка?

— Она была в отъезде, — сдаю Ольгу, желая поскорее убраться отсюда.

— В отъезде? Была? Значит, уже вернулась? Отлично… Запросы на «классику» были твои? — вновь обращается ко мне он.

Подтверждаю.

— А сегодняшний бонус?

— Тоже мой.

— Так почему ты не там?

— Вы издеваетесь?! — все-таки срываюсь я.

— Нет, делаю логический вывод: встреча не отменена, и если ты здесь, то она там, — голос наполняется металлическими отзвуками. — И поскольку я настроился, а тебе, как новой адептке клуба, уже пора менять свою «классику» на что-то более захватывающее, предлагаю совместить.

— Нет, я не хочу, — практически выкрикиваю я.

— Как ты можешь отказываться от того, чего никогда не пробовала?

Он обходит меня по кругу, опять останавливаясь между ног. Мне все сложнее и сложнее становится сдерживать слезы. Сердце надрывается в бешеной скачке. А чувство неприятия и отвращения захлестывает меня с новой силой. Наклоняется, достает откуда-то снизу черную кожаную плетку и начинает вести ей от кончика большого пальца на ноге, вдоль икры, по внутренней стороне бедра до самого паха.

— Не скрою, мне чертовски приятно быть первым именно в этом.

Замахивается. Вжимаю голову в плечи, плотно закрывая глаза.

Удара нет. Вместо него от двери раздается:

— С каких пор, Дима, ты принимаешь решение о третьей, не согласовывая его со мной?

Я облегченно выдыхаю.

— Оля? — он действительно удивлен. — Как ты прошла через охрану?

— Обаяние, милый, мое невероятное обаяние! — отвечает ему Оля, уже оказываясь рядом со мной, ловко расстегивая ремни-наручники и такие же оковы на ногах.

Помогает мне подняться, вручает мою собственную одежду, указывает на дверь в ванную и подталкивает в спину. Срываюсь, краем уха улавливая:

— Ну и чего ты занервничал? Меня не было всего неделю.

— Оля… Я соскучился…

Когда я, уже полностью одетая, с все так же колотящимся сердцем и дрожью в руках и ногах возвращаюсь назад, той штуки, на которой я была растянута, нет, а комната имеет стильный жилой вид.

— Дмитрий передает извинения через меня, Надя. Ну, ты понимаешь, мужчины…

— Нет, Оля, не понимаю! — все напряжение последних часов дает себя знать, и я просто впадаю в истерику.

— Ну, все, все, Надь, уже все позади, — приговаривает она, усаживая меня в свою машину. — Уже все хорошо!