Неизменный (ЛП) - Хиггинсон Рэйчел

Я не могла говорить. Я конечно попыталась. Но слова не слетали с моих губ. Они застряли в моем горле и пытались задушить меня до смерти.

У меня не было возможности познакомить Джесси с Гасом. Или Гаса с Джесси. Или возможности осознать, что это происходило в реальности, а не в одном из моих худших кошмаров. Я должно быть спала.

Верно?

Это был кошмар??

Верно же?!?

Поэтому вместо того, чтобы представить двух мужчин, у которых не было никакой необходимости встречаться друг с другом, я молча билась и старалась не потерять сознание.

— Я Гас. — Он протянул руку и подождал, пока Джесси пожмет её, из-за чего поддерживающая меня хватка на спине должна была исчезнуть. — Старый друг Каро.

— Я Джесси, — сказал мой спутник, наконец взяв Гаса за руку. — Это большой сюрприз. Кэролайн никогда о тебе не упоминала.

— Приятно познакомиться, Джесси. Кэролайн такая забавная. Она, наверное, никогда никого не упоминала, верно? Такая вот она. Скрытная.

Он подмигнул мне, как будто все это было весело.

Но это было совсем не весело. Чертовски не весело.

Он выглядел совсем не так, каким я его помнила. Было трудно примирить долговязого двадцатидвухлетнего парня, которого я оставила, с мужчиной двадцати семи лет, стоящим передо мной. На его лице были его черты, мальчишеское озорство, которое он никогда не мог скрыть, взлохмаченная копна темных волос. Фирменная шапка. Улыбка.

Но в тоже время он был совсем другим. Широкие плечи и мускулистые руки. Его джинсы были стильно потертыми, дорогими, совсем не похожими на рваные, поношенные джинсы, которые он носил в детстве, потому что его в любом случае не заботило, как он выглядит. Его джемпер тоже был дорогим. Кашемировым. Гас, которого я знала прежде, никогда не носил ничего, кроме футболок, на которых находились глупые веселые надписи.

Единственное, что было знакомо в его стиле, — это кожаные полоски на запястьях, которые раньше принадлежали Аттикусу. С годами они поистрепались. Инициалы «АО» были выгравированы на золотом медальоне в центре. По спине пробежал холодок. Вот кем был его деловой партнер?

Аттикус?

И если да, то какого черта они здесь делали?

Если они хотели убить меня, зачем им понадобились все эти хлопоты с открытием галереи? Очевидно, они бы использовали вымышленные имена, но зачем прилагать все эти усилия?

— Мы не общались много лет, — быстро сказала я Джесси в ответ на комментарий Гаса. — Это было… Э-э, как давно это было, Гас?

— Пять лет, — прямо сказал он. — Прошло почти ровно пять лет.

Пытаясь рассмеяться над внезапной резкостью в голосе Гаса, я, не сводя с него глаз, повернулась к Джесси. Возможно, когда-то он был мне близок, как брат, но я не доверяла этому человеку. Даже чуть-чуть.

— Пять лет. Трудно поверить, что это было так давно.

Джесси купился на мою обнадеживающую улыбку. Я наблюдала, как вопросы, которые он хотел мне задать, вспыхивали в его мозгу. Он повернулся к Гасу.

— Вы познакомились Кэролайн на Восточном побережье?

Глаза Гаса подозрительно сузились, осознав то же самое, что и я. Джесси увидел в этом возможность узнать о моем прошлом. И не имело значения, как я поступила с Гасом, он не ценил лицемерия. Даже, несмотря на то, что Джесси был относительно безобидным.

Гас проигнорировал его вопрос, вскинув подбородок в знак приветствия кому-то позади меня.

— Смотри, на кого я наткнулся?

Мой живот упал в пятки. Инстинкт велел мне бежать. Это был он.

Убирайся. Убирайся из этого места. Из этого города. Из этой чертовой страны!

Вместо того, чтобы сделать что-либо из этого, я повернулась, чтобы поприветствовать новичка одновременно с Джесси.

Если увидеть Гаса после всего прошедшего времени было похоже на удар по лицу, то обернуться и найти Сойера Уэсли было еще хуже. Настолько хуже, что у меня не было адекватного способа описать это. Я чувствовала себя вывернутой наизнанку, привязанной к потолку за пальцы ног, так что все мои секреты могли выпасть из меня и приземлиться этажом ниже. Я чувствовала себя открытой, прозрачной и сломанной пополам.

Вот он. Живой. И свободный. Он стоял передо мной. И все, чего я хотела, это исчезнуть.

— Вот так сюрприз, — мягко поприветствовал Сойер, без малейшей заминки.

Мой рот открылся, и в то же время мое сердце остановилось и перестало биться. Я был мертва.

Это должна была быть смерть.

Гас ударил меня ножом в спину, выстрелил в голову или сделал что-то непоправимое, что привело к смерти. И в настоящее время я истекала кровью по всему полу его художественной галереи.

Это не могло быть реальной жизнью.

Сойер был здесь.

Сойер стоял передо мной.

Сойер вышел из тюрьмы и был здесь, в Колорадо. В пределах досягаемости.

Мой взгляд переместился от его рта вверх по его носу к тем сияющим голубым глазам, которые вызвали в моей душе такую ​​глубокую боль, что я могла поклясться, что она разорвала меня на две части. И там я остановилась, пойманная в ловушку холодного безжизненного ничего, смотрящего на меня.

В заложниках у одного человека, которого я никогда больше не ожидала увидеть.

Парня, в которого я влюбилась, когда мне было десять лет. Парня, которому я позволила изменить весь ход моей жизни.

Отцом моей дочери — дочери, о существовании которой он не подозревал.

Глава 10

Десять лет назад

Стояла середина января, а я была без дурацкого пальто. В прямом смысле.

Раньше у меня было пальто.

Это было прекрасное пальто. Длинное, пушистое и такое тёплое. Но сейчас, в середине зимы, в разгар задания, у меня его не было.

Мне хотелось что-нибудь пнуть.

— Где твое пальто? — спросил Гас, запрыгивая на подпорную стенку рядом со мной.

Моя челюсть дрожала, когда я всеми силами пыталась бороться с пронизывающим ветром.

— Его стащила та шлюха, которую мой отец привел домой прошлой ночью.

— Его вкус к женщинам с годами определенно стал хуже, — утешил Аттикус в своей манере, которая, к слову, вовсе не была утешительной. — Что кое о чем говорит, так как я думал, что твоя мать была самым грязным куском мусора, который он мог взять. — Аттикус улыбнулся Гасу. — Я имею в виду, тот, что находится на самом дне мусорки.

— Заткнись, идиот, — прорычала Франческа. Она тоже дрожала, но только потому, что весила едва ли сто фунтов. Как бы она ни была закутана, ей нужно было больше мяса на костях. — Это чертовски уродливые слова. — Она прошла мимо него, напомнив ему, что ее задница, вероятно, была единственной не костлявой частью ее тела.

— Кроме того, — поддразнила она, — если мы хотим поговорить о неразборчивых в связях матерях, твоя возглавит список навеки.

— Боже, Фрэнки, — простонал Гас. Мать Аттикуса и Гаса все еще была замужем за их отцом. К нашему великому удивлению, так как она долгое время была не верна своему очень опасному мужу. Я предполагала, что каждый раз, когда Гас и Аттикус возвращались домой, они удивлялись, видя, что их мать все еще дышит.

Не то, чтобы Оззи был предан ей в ответ. На самом деле, вероятно, именно его неверность на протяжении всей его жизни толкнула ее в объятия других мужчин. Но Оз был владельцем совместного предприятия с самым могущественным российским синдикатом в Вашингтоне. А она была просто пустышкой.

К тому же не молодеющей.

Лицо Аттикус разгладилось, превратив его в того холодного серийного убийцу-психопата, которого мы все любили и жаловали. А затем он обратил свой жестокий взгляд на Фрэнки.

— Не самая лучшая идея — упоминать мою мать.

Она даже не вздрогнула.

— Ну так скажи какую-нибудь гадость о моей матери. Ответь. Я бросаю тебе вызов.

Аттикус отвернулся, зная, что ни черта не может сказать Фрэнки. Не говоря уже о её покойной матери, любимой сестре наших боссов.

— Я до сих пор не понимаю, почему ты здесь, принцесса. Тебе не место среди нас.