Три месяца, две недели и один день (СИ) - Шишина Ксения

— Что ты делаешь?

— Ничего, кроме того, что собираюсь тебя накормить. Это просто завтрак, Лив. Обычная закусочная с потрясающими панкейками и аппетитными тостами в сочетании с беконом, яичницей и томатами, — но всё не совсем так. Мы бывали в этом заведении большее количество раз, чем я могу сосчитать, и заказывали именно названные мною блюда, самые вкусные в меню, так что это кафе… ну, можно сказать, что в некотором роде оно наше. Хранящее множество воспоминаний и помнящее нас такими, какими мы были в самом начале.

— Нет, не обычная.

— А какая тогда? Мистическая что ли?

— Мы ели в ней чаще, чем дома. Вот какая. До тебя я никогда здесь не была и даже не знала об её существовании.

— И что с того? Я всё ещё не понимаю, в чём проблема.

— Ни в чём.

— Тогда не вижу причин не войти внутрь. Ведь их нет, так?

— Нет, — резко, словно нанося удар наотмашь, отвечает Оливия и покидает автомобиль прежде, чем я успеваю моргнуть, и вскоре мы занимаем столик у окна. Нам приносят привычные глазу блюда и чай, потому что я попросил их тут же, едва дослушал традиционный вопрос, чего мы желаем. Но она не спешит дотрагиваться до столовых приборов, хотя во все предыдущие разы буквально налетала на еду, как одержимая, и не стыдилась ни этого, ни меня. Но это было давно. Ещё когда мы жили здесь. До Нью-Йорка. А значит, и до развода с беременностью. В общей сложности около восьми месяцев назад. Наверное, этого времени вполне достаточно для изменения вкусовых предпочтений. Особенно учитывая новое состояние и всё с ним связанное. Так что стыд тут, вероятно, не причём.

— Ты тоже хотела панкейки? Не тосты и яичницу, как обычно? Мне не стоило делать выбор за тебя?

— Ты помнишь?

— Да.

— И что именно?

— Всё, — и даже то, что не следует. Как, например, наше однажды уединение в одной из здешних туалетных кабинок. Будучи довольно безрассудными и смелыми, тогда мы не боялись попасться. Но это не то, о чём можно думать. Клянусь, мои мысли иногда были как на ладони. — Так что можешь отключить свою гордость. Ты уже сказала, что голодная, поэтому прятаться за этой ширмой необходимости больше нет. Заказать тебе другое блюдо? И что по поводу десерта? Хочешь чизкейк или яблочный пирог, или что-нибудь ещё?

— И отчего ты вдруг такой заботливый? — оттого, что по-прежнему нестерпимо люблю тебя и хотел бы, чтобы, находясь рядом со мной, ты снова смеялась или, по крайней мере, чему-то улыбалась. Только и всего. — Впрочем, не отвечай. Не хочу знать. В любом случае у нас нет времени на десерт и всё такое прочее.

— Вообще-то есть. Сколько угодно.

— Ну, это вряд ли. Занятие уже через сорок минут.

— Да и пусть. Нас там не будет. Ни сегодня, ни в последующие разы.

— Ты рехнулся?

— Нет, я просто передумал. Последнее, чего мне хочется, это чтобы ты делала что-то против своей воли, — кому станет лучше, и какая вообще от этого может быть польза, если совершать что-то исключительно по принуждению? Это всё только во вред и способно измучить, разрушить моральную целостность и уничтожить всякое внутреннее равновесие. А я такого не хочу. Ни для неё, ни для себя, ни для нас обоих. — Ну, не считая очевидного. Так что ешь спокойно и никуда не торопись. Хочешь, поделим порции пополам? — чтобы хоть что-то было прямо как раньше. Когда ты мне, а я тебе.

— Но это же не про тебя. Изменять свои решения.

— Всё когда-то бывает в первый раз. Так могу ли я взять немного твоего бекона или нет?

Глава тринадцатая

— Добро пожаловать в нашу клинику, сэр. Чем я могу вам помочь?

— Да, здравствуйте. Вы не подскажите, Оливия Картер всё ещё где-то здесь? Может быть, сдаёт анализы или находится у врача? Просто я никак не могу до неё дозвониться. Её приём должен был начаться двадцать минут назад, но я смог вырваться только сейчас, — и то с трудом, между тренировкой и вечерним матчем. Эта неделя обещает быть загруженной и сопряжённой с колоссальной усталостью. Помимо сегодняшней субботней игры важные дни ожидают нас с парнями ещё и в понедельник со средой, после чего и вовсе наступит время первых выездных баталий. Так что в связи со всем этим я порядочно на взводе, и мои нервы, разрывающиеся между работой и беременной бывшей, на самом деле уже почти на пределе. — Я её муж.

— Да, мистер Картер, я вас помню, но дело в том, что мы и сами не можем её найти.

— Что вы имеете в виду?

— Сегодня ваша жена здесь не появлялась. Последний раз мы видели её тогда же, когда и вас. Если не ошибаюсь, это было…

— …в начале месяца, — поникшим и практически упавшим от укола разочарования голосом заканчиваю я за молодую сотрудницу, сидящую сегодня за стойкой ресепшена, уже всё поняв, и пусть меня не должно удивлять, что день, когда Оливия решит пропустить плановый осмотр, всё-таки настал, вопреки всему я надеялся, что могу на неё положиться. Что она адекватный человек, и что, находясь в отъезде, мне не придётся звонить ей каждый час из-за оказавшегося под угрозой ввиду одного лишь расстояния доверия. Но, должно быть, рассчитывать на женщину, не желающую детей, но вынашивающую младенца под своим сердцем, до конца никогда не получится. — Вы уверены? Может, проверите ещё раз? — прошу я, хотя это наверняка и глупо, и киваю в сторону монитора, на экране которого была ранее сосредоточена девушка, но она качает головой:

— Простите, сэр, но в этом нет нужды. Я уверяю вас, что не ошиблась. Миссис Картер пропустила своё время.

— Тогда посмотрите, пожалуйста, есть ли хоть какое-нибудь окошко в ближайшие дни. Я знаю, завтра у вас выходной, но, может быть, в понедельник?

— Боюсь, что раньше двенадцати часов дня во вторник никак не получится. Но вы можете позвонить лично врачу и постараться договориться уже напрямую с ней. Она ведёт и частные приёмы. У вас же есть номер её телефона?

— Да, есть. Но на всякий случай всё-таки запишите нас на двадцать девятое число.

— Оливия Картер, верно?

— Да.

— Я внесла вашу жену в график.

— Спасибо большое.

— Не за что, сэр. Что-нибудь ещё?

— Нет, это всё. До свидания.

— Всего доброго.

— И вам, — я мил, вежлив и добродушен, но внутри просто полыхаю от боли и обиды, хотя злость и неудовольствие были бы предпочтительнее, не срываясь на постороннем человеке только потому, что знаю, что эта девушка совершенно не виновата в бедах приходящих пациентов или их родственников. Не виновата, что моя экс-супруга наверняка сознательно и ответственно проигнорировала очередной осмотр, а я даже не смогу как следует на неё наорать. Вообще-то я полагал, что мне больше никогда и думать об этом не придётся, ведь последние две недели были странными, но исключительно в хорошем смысле, не плохом.

Нет, мы не ходили куда-то вдвоём, заранее это спланировав, и, находясь на улице, не держались за руки, как все эти парочки в конфетно-букетном периоде, но после того завтрака в кафе так или иначе пересекались буквально каждый день и общались друг с другом вполне мирно, отзывчиво и спокойно. Ладно, пусть непонятные и двусмысленные отклонения от данного курса на самом деле периодически случаются, если ты просто желаешь соблюсти рамки и избежать очередного раунда выяснения отношений, спустив всё на тормозах, важно уметь не концентрироваться на подобных моментах и не обращать на них повышенного внимания.

Провокатор утверждает, что ты заглянул не вовремя, и предварительно в любом случае стоило позвонить? Сожми губы и не позволяй себе спрашивать, почему, и что же такое важное прервало твоё неожиданное появление, ведь ничем сильно имеющим значение Оливия, на мой взгляд, заниматься не может, но даже косвенный намёк на праздность может обернуться ужасным скандалом. Она заставляет себя ждать, а когда наконец появляется, на ней надета провоцирующая мини-юбка? Глубоко вдохни, скрой ошеломлённое выражение лица, изобрази эмоциональный нейтралитет и не показывай своих истинных чувств, чтобы не оказаться в ещё более затруднительном и неловком положении. Особа, с которой всегда приходится быть настороже и не выходит расслабиться ни на минуту, уютно устроившись на твоём диване, словно специально останавливается на передаче про брачные игры животных по National Geographic, аргументируя данный выбор тем, что эта тема внезапно стала ей интересна? Сиди настолько смирно, насколько это возможно, но максимально сильно отстранись от телевизионной картинки и звука из динамиков, а заодно и от ощущения манящей близости объекта противоположного пола с запахом бывшей жены, и ни при каких обстоятельствах не выбегай прочь из комнаты так, будто за тобой гонятся бешеные собаки.