Случайные дети для мажора (СИ) - Старлайт Риша

— Пожалуйста, Рустам, — хлопает глазами «Чучело», — я… всего лишь хотела…

— Я не идиот! — прерываю я ее. — Прекрасно вижу, чего именно ты хотела. Так вот. Запоминай. Мне «это» от тебя не нужно. Поверь, у меня очередь выстраивается из моделей и первоклассных эскортниц столицы, которым за честь греть постель подо мной. А от тебя, идиотки набитой, мне нужен уход за сыновьями. Все!!!

— Я поняла, Рустам, простите, бес попутал, — лепечет дурочка. — Позвольте и дальше ухаживать за вашими детьми… Деньги очень нужны… У меня зарплата копеечная! А так хочется, и помаду, и тушь, и туфельки…

И именно поэтому, эта дура решила форсировать события и непременно прыгнуть ко мне в постель. В который раз убеждаюсь, как сильно Вика отличается от подобной няньки и остальных меркантильных куриц.

Глава 23. Раскаяние

ВИКА

Всю ночь плохо сплю, несмотря на вколотые медсестрой успокоительные. Впервые ночую без детей, и ужасно переживаю за них.

Вспомнит ли Рустам, что в восемь они должны быть в саду?

С другой стороны, он сказал, что с ними Света — нянечка из детского сада. Уж она-то не должна подвести.

Утро начинается плохо. В половине десятого, едва ли двери больницы открываются для посетителей, ко мне врывается… Павел Викторович. Папаша Веника растерян, дезориентирован, но зол, очень зол на всю эту ситуацию, и на меня в частности.

Но, увидев меня в марлевой повязке, под капельницами и приборами, он немного притормаживает свой гнев.

— Как ты, Вик?!

— Лучше всех. — мрачно произношу я.

Даже не пошевелишься и не отвернешься из-за всех этих проводов. У меня, как выяснилось еще вчера, страх того, что игла от капельницы может сместиться или выпасть из вены, а это очень неприятно.

— Вик, вы обалдели что ли оба?! Как это вообще могло произойти?

— Не собираюсь оправдываться, за действия вашего сына я не в ответе.

— Вик, но это не только вина Вениамина! Ты тоже хороша!

— Уходите, Павел Викторович. Вот теперь я точно развожусь с вашим сыном.

— Не делай глупостей! — предупреждающе кашляет проректор. У нас договор!

— К черту ваш договор! Вчера Веник поднял руку на меня, завтра нападет на моих детей… К черту его и вас! Уходите.

— Квартиру тогда нам вернешь! — злится разъяренный мужчина.

— Забирайте! Ключи пока не у меня, но вышлю их с курьером, как только выпишут из больницы.

Павел Викторович хмуро набычившись пожирает меня взглядом.

— Думаешь, Громов тебя не кинет, когда наиграется?! Думаешь, что нужна ветреному мажору?! Да еще и с двойным довеском?!

— Какая вам разница, что я думаю?

— Я тебе устрою веселую жизнь в университете! — скрипит зубами от злости мужчина, — Полетишь у меня с четвертого курса кубарем! Будешь знать, как…

В палату входит процедурная сестра. Павел Викторович мигом умолкает, будто и не произносил все эти гадости и угрозы.

— У нас процедуры, — с улыбкой произносит медработница, — время посещения вышло.

— Вика! — неожиданно дружелюбно произносит свекр, — Ты все же подумай! Мы с горяча можем многое друг другу наговорить, но всегда знай, что ты — часть нашей семьи, и мы всегда рады…

— Избить меня до полусмерти, — мрачно прерываю свекра. — Всего доброго.

— Опишите произошедший вчера инцидент. — юрист, привезенный Рустамом профессионально улыбается мне, подсовывая лист бумаги, прикрепленный к планшету, и дорогую ручку.

Руки мои трясутся, и лежа писать плохо получается.

— Давайте я сам напишу, — не теряется юрист. — Только расскажите мне в подробностях, что произошло вчера днем?

Рустам ходит вокруг нас, нервно нарезая круги. Какой-то он дерганный сегодня, будто не выспавшийся и злой. Неужели дети плохо спали? Обычно они у меня в этом плане беспроблемные, но на новом месте и без мамы, могли закатить «хороший» концерт.

Начинаю рассказывать. Из-за сотрясения голова никак не хочет «варить», и мне приходится зависать по долгу, в том числе и на Громова.

У того кулаки уже белые от напряжения. Чего он их сжимает? Хочет Венику еще навалять после моего рассказа? Иногда матерится сквозь зубы.

— Простите, я плохо соображаю. — конфузюсь перед юристом.

— Все в порядке, — ободряюще произносит законник. — Я бы на вашем месте вообще ничего произнести не смог, а вот вы — молодец! Мы уже почти закончили. Покараем вашего обидчика, чтобы на других руки не распускал больше.

— Его что посадят за это? — мне немного не по себе.

— А тебе что, его жалко? — вдруг возбухает на меня Рустам.

Обалдело перевожу взгляд на мажора. Это что сейчас было? Он приревновал меня к Венику? Серьезно? Да быть такого не может. У меня снова кроме деловых, больше и нет других отношений с мужчинами.

— Ну, мне бы не хотелось, чтобы он получил реальный срок за это. — тихо поясняю я. — Все же Веник не убийца, не грабитель…

— Просто бьет беззащитных девушек, — иронично хмыкает Рустам, но вот в его злых глазах этой самой иронии читается совсем мало.

— Ваше заявление и освидетельствование увечий поможет вам при разводе лишить гражданина Алешина родительских прав на детей. А за побои внутри семьи привлечь его будет тяжело. Но если надо, сделаем! — подмигивает мне юрист.

— Нет, развода и лишения будет достаточно. — быстро проговариваю я.

Юрист записывает все мои показания, объясняет, где поставить дату и подпись. Обещает дать ход делу в ближайшее время, и уезжает, по его словам, прямиком в полицию, а затем, в суд.

Мы с Рустамом остаемся наедине.

— Расскажи мне о детях, Рустам! — прошу я мажора, потому что дико переживаю за двойняшек.

— Да все в порядке. Утром нянька накормила их, одела, и я отвез всю компанию в садик. — Рустаму наконец надоедает нарезать круги по палате.

Он опускается на стул рядом со мной.

— Ты мне лучше вот что скажи, Вик, — Рустам пристально смотрит на меня тяжёлым взглядом исподлобья: — ты что-то испытываешь к Венику?

К вечеру, после осмотра доктора и повторного фиксирования моих побоев, меня, наконец, выпускают из больницы.

Рустам рядом, и это не может не радовать. Да, когда-то он меня предал, едва ли не лишив моих дорогих мальчиков, но сейчас он будто бы заглаживает свою вину, всячески стараясь поддержать и подбодрить. Он просто взял и решил мои проблемы с деньгами для папы, взял на себя заботу о двоих малышах и не побоялся ответственности. Даже не знаю, как бы справилась без него во всей этой ситуации с нападением Веника.

У меня с собой мало вещей, собирать особенно нечего. Жду в приемном покое свой паспорт и выписку от главврача.

Рустам идет о чем-то с ним поговорить. Нервничаю, так как боюсь опоздать за Мишей и Гришей в садик. Поэтому, когда появляется мажор с моими документами, я тут же подскакиваю к нему на встречу, от чего меня ведет и немного кружится голова.

— Присядь, Вик! — ловит меня Рустам, и осторожно усаживает обратно.

Мне приятен и его заботливый тон, и бережные прикосновения.

— Мы же за детьми опоздаем.

— Нет, — улыбается Рустам, протягивая мне документы. — нянька за ними присмотрит, оденет, соберет, и будет ждать нашего приезда. Она предлагает поработать у нас, ты как, не против?

— У нас? — переспрашиваю настороженно.

— У нас. — кивает головой Рустам. — Теперь, мы — это «мы». Настоящие законные родители близнецов.

— Но это же все неправда! — опять плохо соображаю я. — Или… я вообще ничего не понимаю.

— Вик, мы живем вместе, под одной крышей, и изображаем из себя семью. На людях, разумеется.

Рустам добавляет это «на людях», а мне почему-то становится холодно. С другой стороны, я же не собираюсь становится его женой по-настоящему. Так что какая мне разница, что будет делать с Рустам в «свободное» от людей время.

— Все в порядке? — сводит густые брови к переносице мажор.

— Да. — спешу его заверить я.