Мой порочный писатель (СИ) - Лафф Кира

Я заперся в кабинете и провёл там очень много времени в одиночестве - пил и громко разговаривал сам с собой. Вера сидела на полу под дверью, плакала и просила открыть ей. Но я не был в состоянии держать себя в руках, поэтому предпочёл не видеть её. Я быстро написал второй роман, который имел успех даже больший, чем предыдущий. Всем понравилось читать про историю любви, которая заканчивалась безумием.

Когда Вера прочитала мою книгу, она всё поняла. Она наконец-то поняла, что я готов принести в жертву писательству всё. Абсолютно всё. Она попросила меня изменить её имя, но и в этом я ей отказал. Тогда жена посмотрела на меня долгим серьёзным взглядом и сказала:

- Кирилл, ты же не любил меня никогда, да? - она задумчиво перевела взгляд куда-то в пустоту. - Ты просто обладал.

Мы развелись через месяц.

Глава 34. КИРА.

Я твёрдо решила, что расстанусь с Кириллом. И дело было не только в том, что он пытался меня изнасиловать прямо на улице. Я просто не хотела становиться его собственностью, его птичкой в клетке. Мне казалось, что он накинул мне на шею удавку и теперь тащит на привязи. Лишь иногда ослабляя узел, чтобы могла вздохнуть и не потеряла сознание раньше времени. Мне было страшно впадать в зависимость от чего бы то ни было, испытывать слишком сильные эмоции. Я хотела контролировать свою жизнь, а он постоянно выбивал опору из-под ног, заставляя балансировать на краю пропасти.

Я сидела в библиотеке МГУ над стопкой книг и пыталась работать над своей диссертацией. К сожалению, именно пыталась работать, а не работала. Почему-то в последнее время у меня ко всему появилась стойкая апатия. Тема моей научной работы, ещё недавно так захватывающая меня, теперь казалась ненужной и мелкой. Кирилл за последние три месяца изменил всё моё мировоззрение, поэтому теперь я со скепсисом изучала труды известных критиков, которыми ранее так восхищалась. Подсознательно я сравнивала их занудные и витиеватые речи с ясными и страстными рассуждениями Кирилла. Мой взгляд скользнул по открытой книге. Это был сонет Петрарки:

Все, в чем отраду сердце находило,

Сочту по пальцам. Плаванью конец:

Ладье не пересилить злого шквала.

Над бухтой буря. Порваны ветрила,

Сломалась мачта, изнурён гребец,

И путеводных звёзд как не бывало.

Эти строки, которые я уже неоднократно читала ранее, нашли внезапный сильный отклик в моей истерзанной сомнениями душе. Да, я чувствовала себя как изнурённый плаваньем гребец, уже готовый сдаться на волю бушующего океана по имени Кирилл. Я опустила голову и закрыла глаза.

Кирилл дал мне неделю на написание рассказа. Я напишу его, и мой мучитель отпустит меня? Он обещал мне. Обещал выпустить на волю. Что это значит? Мысль о том, что мы с Кириллом перестанем общаться, что он потеряет ко мне интерес, больно ужалила в область сердца.

Я собрала недописанную работу, отнесла книги на пост библиотекаря и отправилась домой. По дороге я обдумывала, о чём же будет мой рассказ. Сперва я хотела написать о моих любимых писателях и о том, как они повлияли на меня. Нет, нужно что-то более личное. Потом я вспомнила одну историю из детства, которая действительно изменила меня, и не в лучшую сторону. Я тут же внутренне содрогнулась, не желая никого пускать в такое личное пространство. Нет, об этом никто не должен узнать. Никогда. Я немного съёжилась от воспоминаний и попыталась мысленно закрыть ящик того шкафа, где они долгое время хранились, отчаянно подавляемые моим сознанием. Пусть там и остаются.

Я перебрала в голове ещё несколько тем и в итоге решила, что опишу первое время после переезда в Москву. Действительно, обретение самостоятельности в семнадцать лет сильно изменило меня. Воспитало и закалило мой характер. Да, я думаю, это как раз тот опыт, о котором говорил Кирилл.

Несколько дней я провела в работе над рассказом. Дмитрий Львович, мой научный руководитель звонил несколько раз, недовольный тем, что я задерживаю заключительную часть моей диссертации. Если честно, я должна была сдать последнюю главу ещё полтора месяца назад, но, по понятным причинам, мне это не удалось. Раньше я никогда ничего не задерживала, всегда сдавала даже раньше срока. Дурацкий синдром отличницы. Теперь Дмитрий Львович был раздосадован моим пренебрежительным отношением к работе. В очередном нашем разговоре он наконец не выдержал и спросил:

- Скажите, Кира, эта задержка из-за вашей летней практики у дяди? - слышу недовольный тон научного руководителя.

- Что? - я рассеянно отвечаю, продолжая в уме придумывать следующее предложение рассказа. - у какого дяди?

- Ну, у того, который писатель. У вас много таких родственников?

- Ах... да. Да, это он во всём виноват, - тут я даже не обманываю никого - Загрузил меня по самые плечи. - я вздыхаю.

- Я вас понял, Кира. - говорит Дмитрий Львович сочувственно - с другой стороны, это хорошая практика для вас как для писателя. Вы же хотите пойти по этой стезе?

- Я? Писатель? - я удивлённо поднимаю брови. До Кирилла я всерьёз не думала о писательстве как о ремесле, которое может прокормить. - Нет, это не моё. Я больше хотела бы стать преподавателем. Вот защищу диссертацию, может быть, освободится место постоянного преподавателя... -  Говоря это, я вдруг чётко представляю всю унылость такого пути.

- Да, Кира, писателям очень трудно пробиться, - научный оживляется. - Преподавательство - более надёжный вариант.

- Спасибо за совет, Дмитрий Львович. Я обязательно сдам главу. Когда последний срок?

- Через неделю. Кира, обязательно нужно всё доделать до конца августа, иначе мы не сможем с вами выставиться на защиту. Сами понимаете, на кафедре не нужны вечные аспиранты. - Дмитрий Львович делает многозначительную паузу, и я понимаю всю шаткость своего положения.

Сначала Кирилл украл моё сердце, потом мой блог и вот теперь посягает на мою профессию. Нужно дописать этот дурацкий рассказ, вернуть блог и расстаться с ним навсегда. Он слишком опасен для меня.

Я прощаюсь с научным руководителем и продолжаю работать над рассказом до поздней ночи. Все оставшиеся дни я пытаюсь довести слог до совершенства, придумываю красивые эпитеты и метафоры. И в назначенный день, горя желанием разом решить все свои проблемы, сама пишу Кириллу и договариваюсь о встрече. Он отвечает не сразу и просит встретиться с ним у станции метро в центре города.

Глава 35. КИРА

Я прибываю, и Кирилл встречает меня в своём расслабленном и шутливом стиле:

- Привет, мелкая. - он улыбается, и морщинки в уголках его глаз весёлой паутинкой окутывают скулы. Я стараюсь не любоваться его красивыми чертами, сжимаю губы и решительно отдаю ему файлик с рассказом.

- Вот, держи. - решительно говорю я.

- Сразу к делу? - он подходит ближе ко мне и сталкивает нас лбами.

- Правильно, со мной можно и без лишних сантиментов. Так по-быстрому отделаться и забыть?

Я чувствую его приятный запах, прикрываю глаза от внезапного сладкого трепета в груди. Его губы теперь так близко к моим. Мучительно близко. Моё сердце начинает биться чаще, когда я осязаю его горячее дыхание на своих внезапно пересохших губах. От него вкусно пахнет кофе. Будто читая мои мысли, Кирилл говорит:

- Хочешь кофе? - он почти дотрагивается до меня губами. Я приоткрываю свои и в порыве внезапной решимости дотрагиваюсь до его рта. Мягко провожу по его нижней губе язычком, приоткрываюсь и подаюсь вперёд всем телом. Я изгибаюсь в пояснице и приникаю к нему. Однако Кирилл остаётся неподвижен. Я только чувствую, как его сердце яростно бьётся в груди. Он мягко отрывает меня от себя и отстраняется.

- Ты же понимаешь, что тебе это не поможет? - он смотрит на меня с усмешкой.

- Не поможет с чем? - я всё ещё нахожусь в сладкой агонии.

- Не поможет сделать меня пристрастным при прочтении твоей работы. - он хрипло произносит, и я чувствую себя похотливой студенткой, бесстыдно предлагающей себя преподавателю в обмен на хорошую оценку.