(Не) брать! (СИ) - Цай Ольга

— А ты не беги, девочка, ты присмотрись лучше, — и кивает головой в сторону дороги.

Я перевожу взгляд и вижу его на другой стороне, все в той же черной куртке, в черных джинсах. Даже на расстоянии я чувствую его пробирающий до костей взгляд. Поворачиваюсь к бабушке, но ее нет. Она исчезла.

Он движется ко мне, а я вновь бегу. И вот до парка рукой подать, но он, как и в прошлый раз, настигает меня, кладет мне на плечи руки, останавливая на ходу.

— Полина, да постой же. Ну вспомни же, наконец! Вспомни! Ты меня знаешь!

Сильно сжимает плечи. И опять его эти безумные черные глаза.

Я вырываюсь из сна. Пот течет градом. Меня трясет. В прямом смысле трясет. Я иду в ванную. Захожу, упираюсь дрожащими руками о край раковины. Поднимаю глаза на зеркало и пристально смотрю на свое отражение. Дикий, возбужденный взгляд, мокрый лоб, волосы в беспорядке. Почему? Почему он приходит ко мне? Кто ты, черт тебя дери?! Я тебя не знаю! Не знаю! Я тебя никогда не видела! Сзади меня в отражении появляется он. На этот раз не касается меня, удерживая одним жестким взглядом.

— Вспомни меня!

— Поля! Поля! Что с тобой? Проснись, Поля! — я моргаю несколько раз и вижу в отражении обеспокоенное лицо Славы. Он трясет меня за плечи, пытаясь разбудить. И я действительно стою в ванной у раковины. Вот только я не помню, чтобы я сюда приходила.

Что со мной? Я схожу с ума? Что происходит? Что, черт побери, происходит?

Нервно провела рукой по лицу. Повернулась к мужу.

— Я… мне сон плохой приснился.

— Что за сон?

— Да, так. Я сейчас, ладно? Ты иди пока.

— Точно все в порядке?

— Да, точно.

Слава молча кивнул и вышел из ванной.

Я же повернулась обратно к раковине, боясь смотреть в отражение, открыла кран с ледяной водой, ополоснула лицо, подставила руки под струю запястьями вверх, тем местом, где по венам на предельной скорости бежит кровь. Держала до тех пор, пока практически не перестала чувствовать руки. Это помогло прийти в себя и успокоить бешено бьющееся сердце.

13

— За тобой, — услышала я слова Глеба. И от этого какого-то простого слова внутри произошел сбой. Как выключают свет на какую-то долю секунды, а потом внезапно врубают рубильник и все начинает с безумной скоростью загружаться, включаться, мигать. Говорят, что за секунду до смерти перед глазами человека пролетает вся его жизнь. Если это так, то значит что? Это была моя маленькая смерть? Потому что с бешеной скоростью замелькали в голове мысли, кадры, слова из моей никчемной серой жизни. Мне кажется, за какую-то долю секунды я просмотрела ее всю. «Уж лучше с опасным быть, чем с таким, как твой муж», — вдруг вспомнила слова Аньки, сказанные сегодня и, наверное, это был сигнал к действию.

— Это же твоя машина? — указала на тонированный черный внедорожник.

Глеб медленно кивнул, напряженно следя за мной. Я видела, как вздымается его грудная клетка, как трепещут крылья носа от сдерживаемых эмоций, видела этот взгляд тигриный с легким прищуром, пытающийся вычислить следующее мое телодвижение. Черт, да мне кажется, я даже слышала как скрепят его мозги, пытаясь понять, чего от меня ждать.

— Чего стоишь? Поехали.

Ему понадобилось ровно три секунды, чтобы понять смысл моих слов. Быстро открыл дверь с пассажирской стороны, приглашая сесть и все еще ожидая подвоха, но я спокойно залезла внутрь, пристегнула ремень безопасности. Он захлопнул пассажирскую дверь и так же быстро обойдя машину оказался на водительском кресле.

Я вдохнула полной грудью запах дорогого кожаного салона и древесного аромата, его запаха, и это ощущение странным образом отозвалось вибрацией по всему моему телу, сжала руки в кулачки и отвернулась к окну. А в голове: просто не думай, просто сделай это. Не давай себе возможности думать ни о чем. Один раз — это не катастрофа. Ну хорошо, не один, два. Но это как сильный комариный укус, можно не чесать, но будешь все время думать о нем. Дебильное сравнение? Да, дебильное. Но ничего умного мне не идет в голову. Я уж точно не умна, если позволила себе пойти на такое. Глеб же завел двигатель, опустил руки на руль, выдохнул и резко повернулся ко мне. Я сделала вид, что не увидела его движения и упрямо смотрела в окно.

— Полина, — позвал меня.

Я нехотя повернула голову.

— Ты понимаешь, что сейчас будет?

Немного опешила, но спокойно, насколько могла, кивнула. Своему голосу я не доверяла.

— Ты понимаешь, что я тебя не в ресторан ужинать везу?

Он что, издевается надо мной? Он реально решил пообщаться сейчас? Я и так держусь из последних сил, чтобы не вылететь пулей из салона автомобиля, чтобы не передумать. Мне жутко страшно! Мне, такой всегда правильной, такой всегда по расписанию, такой удобной для семьи и, судя по всему, крайне паршивой для самой себя. А он сейчас несет какую-то ересь. Еле сдерживая себя, чуть разомкнув губы, буквально процедила:

— Я все понимаю. Или едем, или нет. Решай быстрее.

Сказала спокойным голосом без доли кокетства, — отметил Орлов про себя.

Черт, он крайне редко испытывал волнение, в основном, перед отцом, если накосячит, но вот именно такого, странного волнения — никогда. Что за сопли он жует? Сам себя не узнавал. Задает какие-то тупые вопросы, будто отговаривает ее. Тут же нажал на газ и они тронулись с места. Глеб молчал, потому что не был готов к такому быстрому ее согласию и сейчас боялся, если скажет что-то не то, она попросит отвезти домой, а он не железный, и тогда может сработать худший сценарий.

Я также не спешила нарушать эту напряженную тишину, боясь передумать и пытаясь сохранить этот воинственный внутренний настрой.

Однако, спустя десять минут, я все-таки не выдержала этого напряжения:

— Куда мы едем?

— Ко мне.

— Далеко?

— Полчаса плюс-минус.

— Понятно.

— Это что за хмырь был с тобой рядом сегодня?

— Не знаю, — я пожала плечами, — только познакомились.

— Так просто?

— А что в этом сложного, — ухмыльнулась я. Нет не я. Я обычная не знакомилась на улицах и не отвечала так дерзко. Хотя и по койкам я обычная тоже не прыгала, а тут….Так, стоп, — оборвала саму себя. — Аня, Аня, Аня, думать о ее словах, только о них. Она права, совершенно точно права.

— И часто ты практикуешь уличные знакомства?

А вот это уже неприятно. Я вновь посмотрела на парня: руки сжаты на руле так, что костяшки побелели, взгляд напряженный, смотрит вроде на дорогу, а будто сквозь нее. Он что, ревнует? Да нет, это скорее, просто собственник играет в нем. Он же привык к тому, что ….хотя к чему он привык? Что я о нем знаю? Видно — не бедствует, сильный, волевой, жесткий, красивый, не той слащавой красотой, изображения которой малолетки клеят массово на стены, а какой-то мрачной, давящей, опасной. А кто он вообще? К кому я еду? К мужчине, с которым где-то на курорте у меня был один раз секс? Супер, Потапова! Попыталась взять себя в руки.

— Глеб, а ты чем занимаешься вообще? Кто ты? — прозвучало крайне нервно.

Он перевел взгляд на меня, судя по всему, оценивая мое состояние, тут же вернул внимание на дорогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Решила наконец-то познакомиться? — усмехнулся.

— Я только имя твое знаю. Больше ничего. Ну, а мы к тебе ты сказал едем, так что, наверное, неплохо было бы узнать чуть больше.

Сказать, что Орлов был удивлен — не сказать ничего. Он был уверен, что после встречи на приеме она уже навела о нем справки, тем более, это было не так тяжело сделать через ее подругу, а она даже не попыталась. Занимательно, однако. Или это игра такая? Бросил взгляд на пальцы ее, сцепленные в замок, на колени, сжатые с такой силой, что казалось они расплющат друг друга. Нет, не играет. Все эмоции искренние. Это, наверное, его в ней и подкупило в ту встречу в клубе. Нет места фальши. Он отвык от этого, черт, да у него даже не было возможности привыкнуть. Отец с детства вбивал: «никому не доверяй», «доверять можешь только самому себе и господу Богу или дьяволу, сам выбирай».