Игры судьбы (СИ) - Алиса Аврельева

— Боюсь, у меня не такие длинные шторы, чтобы с пятого этажа достать до земли. — скептически хмыкаю, внимательно наблюдая за эмоциями лектора. Вновь возникает эксцентричное желание дотронуться до его лица, провести подушечками пальцев по его скуле вниз, коснуться очерченных губ…

— … и, таким образом, сосиска вышла из здания. — заканчивает свою мысль мужчина с самым непроницательным лицом.

— Ч-что? — Господи, мне же не послышалось?

— Хотел проверить, слушаешь ли ты меня или нет. Оказалось, что не слушаешь. — Дмитрий придвигается ко мне ещё ближе и «случайно» задевает коленом моё бедро. — Опять обо мне задумалась?

Резко поднимаю негодующий взгляд на его усмехающиеся глаза.

— Не опять и не о тебе.

— Знаешь, тебе не идёт образ вруньи.

— А кто сказал, что я вру? — гордо поднимаю подбородок, словно упрямый ребёнок, который не хочет есть кашу.

— Твои глаза. — лектор иронично поднимает бровь. — Но сейчас не об этом. Если серьёзно, то я могу договориться, чтобы тебя пропустили в общежитие. Думаю, милая вахтёрша озарится моим обаянием и магнетическими глазами.

— Уверена, что этого не случится, потому что на выходных дежурит Борис Сергеевич. А он, знаешь ли, не по мужчинам. — перед глазами всплывает образ семидесятилетнего вахтёра, вечно недовольного и возмущающегося, и я невольно прыскаю, представив себе картину, как Довлатов пытается очаровать его.

— Ты плюёшься, Суворова. — мужчина усмехается и машинально дотрагивается до своей щеки.

— Ничего, я не заразная. Да и ты как раз освежился.

— Да, я прям почувствовал волну морского бриза. — на его лице на мгновение отражается странная улыбка. — Ты сказала, что на входе сидит Борис Сергеевич, ведь так?

— Ведь так. Вы знакомы с ним?

— Даже лучше, чем ты можешь себе представить.

— Данная фраза звучит очень подозрительно. — сощуриваюсь, пытаясь угадать мысленный поток преподавателя, и, конечно же, у меня это не получается.

— Когда я учился на первом курсе, решил поселиться в общаге. А этот самый Борис умудрялся сидеть на вахте чуть ли не каждый день. Никого не любил Сергеевич, хоть убей. И в одно сентябрьяское утро появился мальчик, к которому он стал хорошо относиться, как своему сыну или как к хорошему другу, всем на удивление. Так вот. Этим мальчиком оказался, к сожалению, не я. — торжественно заканчивает свою речь Довлатов.

— Очень увлекательная история, конечно. Но при чём тут это?

— Да ни при чём, просто решил рассказать, как его внук к нам в общагу заселялся.

— Эта информация очень ценна для меня, тут не поспоришь. — согласно киваю головой.

— Вот и я о том же. Но, если тебе интересно, Борис не любил меня, причём больше всех. И было за что, правда. Ты бы видела, какая же у нас неразрывная и непонимающая связь образовалась, эх. — почти мечтательно произносит лектор, откидываясь на сиденье. — Я это к тому говорю, что лучше мне не попадаться ему на глаза, пусть и прошло столько времени.

— Даже не верится, что, будучи студентом, ты мог обидеть человека старше себя. — оценивающе осматриваю преподавателя.

— Его обидели собственные принципы и мизерная зарплата. А я… — Дмитрий на секунду задумывается. — Ах, да, пожалуй, и я тоже.

Не знаю, почему, но я начинаю улыбаться. Если и сейчас Довлатов довольно едкий, то каким он был в студенческие годы несложно догадаться.

— Не улыбайся без причины, а то я подумаю, что ты немного не в себе. — лектор заводит машину, и мы отъезжам от общежития.

— Куда мы едем? — озадаченно спрашиваю и зачем-то смотрю по сторонам.

— Ко мне домой. Не оставлю же я тебя ночевать на улице с кучей цветов.

— Нет, подожди, это как-то… Слишком. — обескураженность вместе с растерянностью заполняют голову.

— А, по-моему, мы уже давно перешли грань этого слова. У тебя разве есть идеи получше?

— Нет. — говорю с заминкой, рассматривая свои руки.

Чёрт, а ведь и правда нет. В общагу меня точно не пустят, тем более, с цветами, да и Борис Сергеевич может подумать, будто я их украла средь тёмной ночи. А спорить сейчас с ним просто нет сил. Конечно, есть вариант переночевать в отеле, но, во-первых, я без денег, а, во-вторых… Хватит и того, что я без денег.

Доезжаем мы за двадцать минут. Неловкость испарилась, оставив место лишь тёплой благодарности. Довлатов так много сделал для меня сегодня. Не каждый человек смог бы поступить также, как он, оставив все свои дела.

Когда мы входим в квартиру, я снимаю обувь и вешаю куртку в прихожей. Видимо, сегодняшняя поездка была настолько эмоциональной, что даже сейчас я не отдаю отчёт своим действиям.

А, может, и отдаю. Одно лишь знаю точно — я хочу это сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Подхожу к снимающему пальто Дмитрию и, уткнувшись ему лицом в грудь и обхватив его торс руками, начинаю крепко обнимать.

— Надо же, у меня аж все слова пропали. — беззлобно усмехается преподаватель мне в макушку, по-прежнему оставаясь неподвижным.

— Пусть появятся. А то молчание как-то не вяжется с твоим обычным состоянием. — бормочу ему в рубашку и прикрываю глаза, вдыхая мятно-древесный аромат мужских духов.

— Если бы ты сейчас ничего не говорила, то я б подумал, что тебя кто-то подменил.

— Не обращай внимания, у меня слегка помутнился рассудок. — ослабляю «хватку» и немного отодвигаюсь от тела лектора.

— Я так и понял, Саша-удивляша. — преподаватель охватывает меня за талию и тут же прижимает к стене, выдавливая в неё своим телом. — Наверное, у меня сейчас тоже слегка помутнился рассудок.

Он медленно приближает своё лицо к моей щеке и невесомо проводит по ней горячими губами, опускаясь всё ниже. До тех пор, пока не встречается с моими.

Глава 31

Робко отвечаю на поцелуй. Ладонью провожу вдоль шеи мужчины, веду вверх и зарываюсь пальцами в его густые волосы, невольно оттягивая их назад. Сознание дурманится, создавая ощущение дезориентации и обескураженности.

Довлатов углубляет поцелуй, позволяя своему языку страстно переплестись с моим. Это действие позволяет неожиданности и томному желанию сплестись воедино. Низ живота сводит приятной тяжестью, когда лектор, оторвавшись от моих губ, начинает целовать шею. Его правая рука перемещается с талии вниз и несильно сжимает моё бедро, а левая — изучающе прикасается к груди и гладит её сквозь одежду.

Из моих губ непроизвольно вырывается хриплый стон, когда мужчина проводит языком по ключице и ещё теснее прижимается ко мне, позволяя почувствовать жар его тела и насыщенный запах парфюма.

Душу разъедают противоречивые чувства, словно самая сильная кислота. Не хочу останавливаться, но я должна. И на это есть несколько причин.

— Не надо, — осипло шепчу, сквозь безумное наваждение не узнавая свой голос, и отодвигаюсь от Дмитрия. — У тебя же есть девушка, и это неправильно.

Хмуро смотрю на суровое лицо преподавателя с затуманенным взглядом, а затем опускаю глаза на его напряжённые плечи и улавливаю учащённое дыхание. Впрочем, сейчас я выгляжу не лучше с рваным голосом, алеющими щеками и ноюще-неудовлетворённым ощущением между ног.

— А почему я лично не знаю о её существовании? — спустя несколько секунд выдыхает Дмитрий. Его взгляд наполняется непониманием, а глаза смотрят так, будто собираются прочесть с меня информацию.

— А как же Дакова? Я видела вас вместе, да и Лидия Михайловна подтвердила мои предположения. — а теперь, пришло время удивляться мне. Ничего не понимаю.

— Вы сами придумали это, исходя из неверных выводов. — лектор отходит от меня на шаг, прикрывает глаза и в раздумьях сжимает пальцами переносицу. — Елена не является моей девушкой, и мы с ней не встречаемся. Это даже звучит глупо. Единственным, так сказать, связывающим звеном для нас обоих являлся банальный секс.

— То есть, вы просто спите вместе и всё?