Сердце Снежной Королевы (СИ) - Колесникова Валентина Савельевна

Она аккуратно провела кончиком пальцев по его губам, не смогла остановиться… осторожно, боясь разбудить, гладила по голове, мягко прикасалась к щекам и подбородку, ощущая щетину кончиками пальцев. Как будто стертая наждачная бумага… Это было приятно…

А затем… Затем она прижалась лбом к его лбу, ощутила сильный жар, тут же попыталась встать с кровати, но мужчина не дал.

— Почему остановилась? — голос хрипел, был слабым.

— Так все же не спали…

— Спал, — соврал в ответ директор, даже не скрывая этого.

— У вас жар, его нужно сбить. Я сейчас лекарство принесу.

— Ты… ты же ляжешь ко мне обратно?

— Угу…

Как дети малые… На ум только такая ассоциация и приходила. С виду оба такие холодные и отстраненные, скупые на эмоции, но внутри… внутри каждого из них переполнял океан чувств и сейчас его волны разбивались о скалы.

Приняв таблетки, Михаил недолго сидел в постели, смотрел на Софию с каменным лицом, как будто и вовсе ее не видел, а затем притянул к себе, тихо обнимая ее.

Они оба молчали, тихо легли рядом. Михаил и правда уснул, больше не притворялся, София дождалась момента, когда температура спадет и осторожно ушла на кухню — работа есть работа, даже если она ведется дома. К тому же правки нужно исправить, да и с Бесом связаться.

— Ну, я же просила этого не делать…

Один выспавшийся больной проснулся ночью. Обнаружив за окном огромный фонарь, звенящую тишину и пьяных подростков, ничего иного, как помыть посуду, директор не придумал. Просто он, наконец, пришел в себя, лежать в кровати уже не мог, а делать оказалось нечего. Болезнь отступила так же быстро, как и пришла, тело переполнилось энергией, по работе ни с кем не поговорить, а на кухне остались незаконченные дела.

— Я бы помер тогда. Это вопрос жизни и смерти!

— Вам гробик с голубой каемочкой или розовой?

— София…

— Мне вот интересно, а если бы вы и правда стали моим мужем, то всегда бы вот так помогали убираться?

— Только в том случае, если бы моя жена и дальше заботилась обо мне и готовила вкусности. — Задумался Михаил, выключая кран с теплой водой. — всегда приятно, когда о тебе заботятся, верно?

— А если жена не любит готовить?

— Я этого не заметил…

Разговор зашел в тупик, София смотрела на то, как Михаил молча открыл холодильник, достал от туда палку сырокопченой колбаски и, глядя на девушку в упор, начал нарезать ее огромными ломтиками, чисто по мужски, так сказать. У девушки нервно дернулся глаз. Колбасы не жалко, но вообще-то ее кое-кто объедает.

А Михаил при этом улыбался…

— Вкусненько? — холодно поинтересовалась девушка, не отнимая пристального взгляда.

— Очень! — мужчина поперхнулся, чуть колбасой не подавился, — но опасно. Таким взглядом можно смело трупы закапывать. Самое то…

— Ну так вы же не ответили на вопрос… Гробик с голубой каемочкой или розовой?

Мужчина долго смотрел на то, как бухтела девушка. Она топала ногой, надула щеки, искренне негодуя из-за всего происходящего. Хотела что-то сказать ему, но всякий раз себя останавливала.

— Я заглажу вину, — поправив волосы, директор сложил перед собой руки, — раз сегодня выходной и мои розовые пони пашут как проклятые, предлагаю воспользоваться моей добротой и принять предложение сходить в ресторан.

— Отлично. Давно хотела попробовать медвежатинки, — сделав вид, что идет собираться, София никак не ожидала услышать следующее: — Не вкусное, жесткое, дурно пахнущее мясо. Но заказ принят. Я знаю место, где его можно попробовать. И это не шутка.

— А можно просто МакДак? — прошептав это, София скрылась в комнате, закрыла дверь, но та бесшумно, как будто специально, немного приоткрылась. Девушка и понятия не имела, что Михаил тихо, с интересом, наблюдал за тем, как она снимает с себя кофту, довольно потягивается и, думая, что ее никто не видит, не сдерживает улыбку.

— Снежная Королева… ага, — подумал директор, а вслух произнес: — только если кто-то хочет моей смерти. Это гадость. Редкостная. Если хочешь бургер, его можно съесть в нормальном месте с настоящей котлетой, приготовленной из мяса, которое раньше мычало… или хрюкало…

— Неужели никогда не хочется согрешить? — изумилась София, скрываясь в ванной, — ни разу?

— На такой грех я не способен. Это выше моих сил…

— А как же картошечка фри? А как же сырный соус? Неужели не хочется полакомиться вкусный бигмаком, вгрызться в него зубами, и молча получать удовольствие? Ну как? Для кафе сойдет? — Девушка вышла из ванной комнаты примерно через десять минут. За это время она привела себя в порядок, нанесла на лицо минимум макияжа, но выглядела при этом очень привлекательно. Михаил занервничал, но внешне остался спокойным. Ему, на самом деле, было все равно, как она одета. Главное то, как от нее пахло… Весной… И это именно ее запах… — Можно ведь без ресторанов, верно? Я себя плохо чувствую в пафосных местах, не могу расслабиться, и меня все бесят. Особенно официанты, которые смеряют каждого своим придирчивым взглядом, как будто желая найти в тебе червоточинку. И если ты по каким-то их параметрам не соответствуешь, то все…

— Это внутренние комплексы, не более. Задача каждого работника сделать отдых клиента комфортным. Но я понял… Может, тогда ты выберешь место? Любое, кроме общепита, тут я не уступлю.

София не сдержала улыбку, сложила перед собой руки и смерила Михаила наигранным придирчивым взглядом:

— Вы нам не подходите, у вас мятая рубашка. Как вам не стыдно? И что это за цвет лица? Вы из какой могилы вылезли? — Она медленно подходила к директору, озвучивая свои мысли, которые часто возникали у нее в ресторанах, уровню которых она не соответствовала. — Где ваши запонки? Почему носки… дырявые? Кстати да, а почему? У вас вон пятка протерлась… И вообще, где ваша укладка? А чего это ногти не подстрижены?

— София, — Михаил остановил поток слов, прикоснувшись пальчиком к мягким губам девушки, — я понял. Выбирай место…

— Может, никуда не пойдем? Спасибо за приглашение, но… Вчера вам было безумно плохо. Ресторан никуда не убежит, а еду можно заказать на дом.

— На самом деле… — Михаил хотел сказать, что вчера ему было очень хорошо. Впервые за долгое время, он чувствовал себя счастливым, несмотря на болезнь. Мужчина остановился на полуслове, боялся спугнуть Софию, прекрасно понимая, что такое поведение ни к чему хорошему не приведет, — у меня появилась идея. Готова? Тогда идем…

Софию съедало любопытство, но в тоже время она беспокоилась.

— А если вам станет плохо за рулем? — девушка пристегнула ремень безопасности, вновь ощутив странное щемящее чувство. Ей нравился автомобиль директора, но при этом раздражал тем, что стоил бешеных денег.

Это не только комплексы, это внутреннее восприятие мира, желание быть частью чего-то большего, но в тоже время сохранить себя и просто жить в свое удовольствие, не имея при этом всех богатств бренного мира.

— Не станет, — уверенность в голосе Михаила не была поддельной. Мужчина вбил данные в навигатор, прошептал что-то на незнакомом Софии языке и тихонько выехал со двора.

А затем…

Глава одиннадцатая

— Вот же… скотина… — фотография на экране телефона ясно давала понять, что Андрей караулил Софию у подъезда. Эта мерзкая сволочь сфотографировала их вместе с директором, засняв момент, когда Михаил открывал дверь и помогал девушке сесть, предложив руку.

— Сообщение прислал? — Мужчина оскалился, но быстро взял себя в руки, не изменив маршрут.

— Да. Вот:

“Эрен будет доволен, верно? На двух стульях… А дальше сама знаешь”.

— Что ты делаешь?

— Посылаю его в задницу, — удивленно ответила София, — а что?

— Не посылай, не надо. Лучше спроси, что ему нужно.

— Да какая разница, что ему нужно?

— Большая. Срок за вымогательство будет прекрасным дополнением к статье за преследование. Переписку сохрани, ничего не удаляй… Ну, что ответил?