Клетка (ЛП) - Коул Стиви Дж.

Андреа шевелится на заднем сиденье, бормоча себе под нос.

— Спящая красавица проснулась, — усмехается Гейб. — Не волнуйся, Андреа, я вернусь и убью тебя во сне, когда все закончится, — шепчет он. Андреа бормочет громче, и Габриэль наклоняется и включает радио.

Музыка раздается через динамик, а затем. Выстрел! Стекло разбивается, крошечные осколки падают мне на колени. Я смотрю на заднее сиденье и вижу, что Андреа лежит на там, кровь льется из пулевого отверстия в его черепе.

— Блядь! — кричу я, когда Габриэль съезжает на обочину дороги, скрипя тормозами.

— Что за хрень? — он стучит кулаками по рулю. — Ты, должно быть, шутишь. — Он садится на заднее сиденье и трясет безжизненным телом Андреа. — Чертово дерьмо, мужик!

Я смотрю, как кровь стекает по краю сиденья и растекается по полу. Что, черт возьми, только что произошло. Я поднимаю пистолет, поворачиваюсь и целюсь в окно, ища кого-то. Люди идут по улице, как будто ничего не произошло.

— Кто, черт возьми, стрелял в нас?

Габриэль смотрит в окно, держа в руке пистолет.

— Я не знаю. Это плохо. Это плохо, мужик. Очень, очень чертовски плохо. — Он снова смотрит на Андреа. — А, это мертвый сын Доминго Гарсии на моем гребаном заднем сиденье, и я даже не имел удовольствия убить его. — Он смотрит на меня, заводя машину. — Мы не говорим об этом.

— Что?

Покачивая головой, он выезжает на дорогу, нажимая педаль газа.

— Нет, мы должны хранить эту тайну между нами как можно дольше — пока мы не придумаем какой-нибудь другой план, потому что если Доминго узнает, что Андреа мертв… — он замолкает, но я знаю, к чему это приведет. Как только они узнают, что он мертв, Кайла мертва. Мое сердце ухает вниз, как камень, и страх пронизывает меня.

— Как, черт возьми, мы должны скрывать это дерьмо? — спрашиваю я, упираясь головой в окно.

— Избавиться от улик. — Он пожимает плечами и съезжает на безлюдную грунтовую дорогу.

23

Тор

Мы выезжаем на шоссе, пробиваясь к небольшой платной дороге с надписью: Мексика. С одной стороны — коричневый металлический забор, за которым вдали возвышаются темные холмы. Мексиканские легавые стоят на блокпостах в зеленом и в черных масках. Я сглатываю, они напоминают о мужчин, которые забрали Кайлу.

— Почему на них маски? — спрашиваю я Марни, из-за нервов все сжимается в животе.

Он смотрит в окно.

— Они не хотят, чтобы картели знали, кто они такие. Это для их же защиты. — Меня пронзает страх. Картеля все боятся, и у них мой ребенок… Мы подъезжаем к блокпосту, тормоза скрипят, когда мы полностью останавливаемся. Я опускаю окно, когда мужчина в маске приближается к моему окну. Мое сердце сходит с ума, и я пытаюсь его успокоить, но не могу.

— Мне нужно увидеть регистрацию вашего автомобиля и кредитную карту с тем же именем, сеньора, — говорит мужчина. Я сглатываю, потому что у меня нет всего этого.

— Я… эээ, я не…

— Как вас зовут?

— Виктория… — я пытаюсь вспомнить одно из моих псевдонимов, которые дал мне Джуд. — Перри. — Он поворачивает голову к рации на плече и зовет меня по имени, глядя на Марни.

— Вы можете заглушить мотор, пожалуйста? Откройте багажник.

Я делаю, как просили, меня охватывает тревога. Когда я открываю багажник, он идет к задней части, и я слышу, как он роется там. Он возвращается к окну, его темные глаза — единственное, что видно под маской.

— У вас есть какое-нибудь оружие, которое вы пытаетесь ввезти в Мексику? — спрашивает он.

— Нет, — сглатываю я. Я чувствую, как пистолет под моим сиденьем буквально прожигает дыру в моей заднице. Его рация потрескивает, и кто-то что-то говорит по-испански. Его глаза поднимаются на меня, когда он отвечает в динамик. — Мне нужно, чтобы вы вышли. — Он смотрит на Марни. — Вы оба. — Я смотрю на Марни, открываю дверь и осторожно выбираюсь наружу. — Следуй за мной, — говорит он, хватая меня за руку.

Другой агент подходит к Марни. Я хочу спросить, почему они нас задерживают, но не решаюсь. Иногда лучше не задавать вопросы. Они приводят нас к зданию, и когда я вхожу внутрь, от кондиционера у меня по коже пробегают мурашки. Возможно, мне стоит волноваться, но я этого не делаю. Если Хесус Лопес знает, что я здесь, тогда он, конечно, захочет меня, а это значит, что он придет за мной и отвезет к Кайле.

Мы идем по длинному коридору, прежде чем мужчина останавливается перед металлической дверью. Он открывает ее и отступает, приглашая нас войти. Внутри температура падает на несколько градусов. Люди сидят на скамейках, сбились в кучу и нервно поглядывают на нас. Марни врезается мне в спину, когда дверь с тяжелым ударом закрывается. Я разворачиваюсь и слышу, как щелкает затвор.

— Что за черт? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— У картеля везде есть уши.

Хорошо, это нормально. Это то, что я хотела, не так ли? Я сглатываю, нервы на пределе. Кайла. Мне нужно добраться до Кайлы. И это единственный выход. На одной из скамеек есть свободное место, и я подхожу к нему. Женщина, сидящая рядом с ним, отползает еще немного, когда я сажусь.

— Холодно, капец, — говорит Марни, садясь рядом со мной.

Я киваю, глядя на окружающие нас лица. Женщины и дети, семьи, которые, я полагаю, пытаются улучшить свою жизнь. Маленькая девочка с длинными темными волосами сидит, прижавшись к груди женщины напротив меня. Женщина как можно больше оборачивает ребенка своей одеждой, потирая ладони и руки. Кажется, это неправильно, что кто-то такой молодой и невиновный находиться здесь взаперти. А потом я думаю о Кайле, запертой где-то вот так, холодной и совершенно одинокой. По крайней мере, у этого ребенка есть мать. Боль пронизывает мою грудь, напоминая мне, что чего-то жизненно важного не хватает, что часть меня ушла.

Я смахиваю слезы и поворачиваюсь к Марни. Он сочувственно улыбается и обнимает меня, прижимая к своей пухлой стороне.

— Все будет хорошо, дорогая.

Я качаю головой, прижимаясь щекой к его плечу.

— Как такое могло случится, Марни? Ничто больше не будет правильным. — Я знаю это, он это знает, и Джуд это знает. Мы цеплялись за эту надежду, но, как сказал Габриэль, нет никакой надежды в этом мире, в который мы сейчас неохотно погружены. Все, что у нас есть, — это действие. Все, что у нас есть, — это жертва, и нет сказки, в которой все счастливо заканчивается. Это холодная реальность.

— Ты забываешь, что имеешь дело с Джудом Пирсоном, — хихикает он, прежде чем резко кашлянуть.

— Он не бог, Марни.

— Нет, этот мальчик — дьявол.

24

Джуд

Тело Андреа с глухим стуком падает на землю, и облако пыли взлетает в воздух. Мимо пробегает коза, и Гейб ее пинает.

— Уйди с дороги, паршивка.

Я смотрю на часы. Уже час. Время уходить. Завтра к восьми утра у нас должен был быть Андреа. А у нас нет Андреа. Меня охватывает паника, мой разум заходит в тупик, потому что, черт возьми, что я могу теперь сделать? Габриэль наклоняется, снимая одежду с Андреа.

— Я могу использовать это, — говорит он.

Я качаю головой и шагаю перед деревянным забором, пытаясь придумать какое-то решение для этого дерьмового шоу, в которое мы попали. Когда я оборачиваюсь, Габриэль стоит над телом Андреа, и на его окровавленное лицо льется золотая струя мочи.

— Ага, как теперь моя моча на вкус?

— Какого хрена ты делаешь?

— Ссу. Мне всегда хотелось помочиться ему на лицо. — Гейб смеется.

Я вижу гнев.

— У нас меньше суток, чтобы понять, что, черт возьми, мы собираемся делать с этим дерьмом, а ты на него ссышь?

Габриэль сует член обратно в брюки и, пожимая плечами, застегивает ширинку.

— Мы в жопе, друг. Что мне еще остается делать?

— Ебать… Мы мертвецы, Гейб. Кайла, я, ты, Тор. Мы все чертовы мертвецы. — Я указываю на тело Андреа. — Он выглядит так же плохо, как и сама ситуация в целом.

Габриэль щелкает пальцем по подбородку и кивает.

— Нам просто нужно выиграть время.