Убийца любви (СИ) - Князева Анастасия

Успокоенная обещаниями любимого, Эмили совсем растаяла. Притянув его к себе, девушка страстно поцеловала Виктора, стирая с его губ имя другой женщины.

— Ты будешь только моим! Всегда! — шептала она в перерывах между поцелуями, пока не оказалась придавлена мужским телом к сидению.

Время тянулось очень долго. Майкл уже потерял счет количеству выпитых чашек кофе, когда часы в коридоре пробили шесть вечера.

Оттолкнувшись ногами от пола, он отодвинул кожаное кресло от стола и медленно оттолкнулся ногами. Кресло закружилась, дублируя его внутреннее состояние. Голова раскалывалась от боли, а тело налилось свинцом и отказывалось подчиняться.

Не в силах противостоять собственному безразличию ко всему происходящему, Майкл медленно сдавался в плен апатии. Непонятая сила полностью завладела его душой и телом, заставляя медленно подчиняться своей воле...

Снова одни и те же мысли возникли в голове, подобно ярким вспышкам света. Образы и картинки из прошлого забегали вокруг, словно ожившие персонажа фильма ужасов. Чёрно-белая лента, отражающая события его жизни, начала медленно проплывать перед глазами, вызывая давно забытые чувства.

—

Резко, будто обжегшись, Майкл вскочил на ноги и бросился вон из кабинета. Реальность и воспоминания сплелись настолько сильно, что он уже перестал различать одно от другого. Комната, которая никак не была с ней связана, в одночасье, превратилась в аквариум, где он задыхался.

«Подальше! Как можно далеко от этого места и собственной памяти!» — кричало подсознание, требуя долгожданной свободы.

Только оказавшись на балконе, Майкл смог вдохнуть полной грудью. Горящая адским пламенем рука, сжимавшая до этого горло, ослабила свою хватку, позволив ему задышать полной грудью.

Силы вмиг покинули его. Ноги ослабли настолько, что с трудом удерживали вес собственного тела. Приступы паники, которые впервые появились у Майкла еще в тюрьме, стали повторяться... Там, вдали от цивилизации и людей, это казалось, всего лишь, отголосками его прежней, навсегда завершившейся, жизни, но сейчас... Подсознание будто хотело напомнить ему о чем-то важном... То, что раньше оставалось незамеченным и незначительным... То, что он должен был обязательно вспомнить, чтобы победить.

Отодвинув от небольшого круглого столика кресло, Майкл, без сил, упал в него. Вытянув ноги, он, устало, смотрел на темнеющее небо и очертания скал где-то вдали. Уверенность, которая раньше била в нем фонтанирующим ключом, медленно покидала его и месть, раньше казавшаяся такой желанной и пленительной целью, постепенно начала меркнуть, как падающая звезда перед рассветом...

Когда Мелоди вышла из ванной, за окном уже замерцал закат. Солнце потихоньку скрывалось за горизонтом, передавая свой пост луне. Еще один день ее никчёмной жизни остался позади.

Неосознанно, девушка снова коснулась повязки на своей руке, которую наложил ей Чарльз. Воспоминания об этом и тех ощущениях, которые в тот момент охватили ее, были еще слишком свежи в памяти. Его нежность была так желанна и, в то же время, незнакома ей... Мелоди чувствовала себя мотыльком, который тянулся к свету, прекрасно осознавая, что именно он ее и погубит...

Подойдя к кровати, рядом с которой лежал раскрытый чемодан с вещами, девушка вытащила из него косметичку. Процесс нанесения макияжа не занял у нее много времени, так как, на сей раз, можно было ограничиться лишь небольшим количеством тонального крема, спрятав под ним все недостатки своего лица.

Отвернувшись от зеркала, словно в нем возник настоящий призрак, Мелоди открыла потайной кармашек у задней стенки косметички, где хранилась ее единственная драгоценность. Нащупав пальцами холодный металл, девушка облегченно выдохнула. Он был там. Серебряный кулон, который все эти годы служил для нее чем-то вроде талисмана.

Каждый раз, когда жизнь становилась совсем невыносимой, когда желание покончить со всем этим раз и навсегда возникало в ее голове, она смотрела на этот кулон и обретала надежду. Мелоди считала, что не имеет права уходить до тех пор, пока он не вернется к своему законному обладателю. Такое по-детски наивное убеждение было единственным, что связывало ее с этим миром...

Одинокая слезинка медленно скатилась по бледней щеке, упав на пол. Вся боль от пережитого навалилась на ее тяжким грузом, не давая шанса выжить. Она снова оказалась в плену собственных страхов. Один на один с реальностью, которая медленно разрушала ее веру в себя.

Взгляд Чарльза, с которым тот смотрел на нее днем, снова возник перед глазами. Такой холодный и отстраненный, он был совсем как Виктор... Мелоди впервые по-настоящему испугалась его...

Маленькие кулачки сжались со всех сил, а длинные ногти воткнулись в нежную кожу, оставляя небольшие царапины. Мелоди хотелось кричать от отчаяния и безысходности, которые душили ее, не давая кислороду попасть в кровь. Легкие словно высохли, забыв о своей обязанности, а сердце пустилось вскачь, будто намереваясь выпрыгнуть из груди.

Повинуясь внутреннему порыву, девушка бросилась к пластиковым дверям, ведущим на балкон. Только там, на свежем воздухе, она сможет справиться с приступом удушья.

Холодный ветер опалил разгоряченную кожу, стоило перешагнуть за порог комнаты. Подставив лицо все новым порывам бушующей природы, Мелоди сделала несколько шагов вперед, оказавшись у самых перил. Дрожащие руки, с наслаждением, накрыли металлические прутья, украшенные искусными узорами. Умиротворение, наконец, пришло и грустные мысли начали отступать...

— Иногда, нет лекарства лучше ветра, — внезапно за ее спиной прозвучал знакомый мужской голос.

Резко обернувшись в поисках его источника, Мелоди только сейчас заметила в тени Чарльза. Тот сидел за небольшим столом и смотрел на нее, хоть этого и не было видно, так как его лицо оставалось полностью недосягаемым для света.

— Есть болезни, которые совсем не поддаются лечению, — вдруг набравшись смелости, парировала девушка. — В таких случаях ветер может выступить лишь безмолвным свидетелем страданий...

Майкл замер. Всего несколько слов, произнесенных ею, с точностью описали все то, чему он никак не мог найти объяснения... Мелоди удалось найти такое простое описание его внутренней трагедии, словно она говорила про себя саму... Будто чувствовала то же самое...

— Вы очень красиво говорите, — произнес он, внезапно охрипшим голосом. — Но порой так хочется, чтобы это лекарство всё-таки нашлось...

Что-то внутри нее в этот момент сломалось. Навсегда и безвозвратно. Мелоди слушала его, не смея даже дышать. Девушке казалось, что она спит, и это все ей просто снится. Каждый звук, слетающий с губ Чарльза, находил отражение в ее собственном сердце. Это было нечто невообразимо прекрасное. То, чего в действительно не может быть...

— Но, за неимением оного, ты снова и снова возвращаешься сюда в надежде на то, что ветер, в очередной раз, облегчит твою боль...

Слезы внезапно хоынули из ее глаз. Растерянная и не знающая что делать, Мелоди поспешила отвернуться, чтобы скрыть от Чарльза свою реакцию.

— Мне... — заикаясь, прошептала она, с трудом справляясь с собственными эмоциями. Голос срывался и дрожал, в ушах эхом звучал его голос. — Я пойду к себе...

Девушка поспешно зашагала в сторону своей комнаты, мечтая поскорее оказаться вдали от него и всех этих чувств. Запереться в ванной и дать волю слезам, чтобы никто не увидел ее.

Оставалась всего какая-то пара метров, когда сильные руки уверенно обхватили ее со спины и Мелоди оказалась прижата к горячей мужской груди. Даже спиной она могла ощущать биение его сердца, а его теплое дыхание касалось шеи девушки. Только сейчас она поняла, что так и не распустила волосы после душа. А значит, ее шея, покрытая синяками и шрамами, была совершенно обнажена!

Мелоди, не уходи, — прошептал он, опустив голову ей на плечо. — Мне очень плохо...

Зажмурив глаза от противоречивых ощущений, она с трудом заставила себя дышать.