Новогодний P.S. (СИ) - Монакова Юлия
— Очень хочется верить, что это всего лишь какое-то глупое недоразумение и ребёнка обязательно вернут в семью… — тихо произнёс Давид.
Наташка почти со слезами всматривалась в демонстрируемое сейчас на экране телевизора фото крошечной пухлощёкой девочки в смешной шапочке с ушками.
— Это последняя фотография, сделанная матерью Алины Белецкой перед выходом на прогулку, — долетали до ушей Светланы обрывки фраз. — Если кто-то видел ребёнка… просьба немедленно сообщить… Девочка была одета в…
— Господи, пожалуйста, — прошептала она. — Пусть малышка найдётся живой и невредимой.
Галинка
“Давайте, я постою с коляской, мне всё равно спешить некуда…”
Галинка снова и снова, с упорством мазохиста, прокручивала в голове эту невинную фразу. Почему она ничего не почувствовала в тот момент? Почему её сердце даже не дрогнуло? Где она, эта хвалёная материнская интуиция, почему не сработала, в каком месте произошёл сбой?..
Но, вспоминая честные голубые глаза, которые смотрели на неё с искренней симпатией и расположением, Галинка в отчаянии понимала: всё было разыграно, как по нотам, усомниться было просто невозможно.
Казалось бы, ну что может произойти за такой короткий промежуток времени? Её и не было-то отсилы четыре-пять минут, она просто поднялась наверх, в квартиру, за оставленным телефоном. Алина мирно спала в коляске, соседка Тонечка — милейшая женщина, которая вот уже несколько недель подряд дружески общалась с Галинкой, встречаясь с ней во дворе, любезно предложила присмотреть за ребёнком…
Она ничего, ничегошеньки не заподозрила.
Поэтому, спустившись вниз и обнаружив возле подъезда пустую коляску, Галинка даже не сразу осознала, что произошло. Покрутила головой в поисках Тонечки с Алиной на руках — должно быть, они где-нибудь поблизости?..
А они просто исчезли.
Разумеется, Тонечка оказалась никакой не соседкой. Да и едва ли её действительно звали Тонечкой, как она сама представилась…
Первая встреча — Галинка припомнила — случилась ещё в начале декабря.
Она вышла тогда на ежедневную прогулку с дочкой и поймала взгляд внимательных голубых глаз женщины, которая сидела на лавочке у подъезда.
— Здравствуйте, — произнесла Галинка на всякий случай. В Москве соседи по дому практически не общались друг с другом, не знакомились и не сближались, что бесконечно удивляло девушку в первые месяцы после переезда из Ялты, но всё равно не поздороваться было бы просто невежливо.
— Доброе утро, — приветливо откликнулась женщина. У неё была очень славная улыбка и приятный голос. — А ведь и в самом деле доброе — погодка-то как разгулялась, а? “Мороз и солнце; день чудесный!..”*
Галинка сдержанно улыбнулась в ответ. Она не была настроена на оживлённый диалог, но женщина, по-видимому, испытывала потребность поболтать хоть с кем-нибудь. Их первый разговор получился не слишком продолжительным, но всё-таки Галинка узнала, что соседку зовут Тонечкой (“Да-да, так и называйте, я привыкла!”), ей сорок пять лет, она замужем, не работает по состоянию здоровья, сын уже пару лет живёт отдельно со своей семьёй, и Тонечке бывает ужасно одиноко, ведь муж возвращается домой только к вечеру.
Была ли в этой — наверняка вымышленнной — автобиографии хоть капля правды?.. Хоть какая-то зацепка для того, чтобы найти “Тонечку” и вернуть Алину домой?..
С тех пор они встречались во дворе каждый день и перекидывались вежливыми приветственными фразами, интересовались друг у друга, как дела. Постепенно Галинка уже настолько привыкла к соседке, что сама невольно начинала искать глазами её зелёный пуховик и вязаный белый берет, когда выходила с коляской из подъезда.
Болтали об отвлечённых вещах: о погоде, воспитании детей, новых фильмах или прочитанных книгах. Но иногда Тонечка — очень ненавязчиво! — задавала вопросы о Галинкином муже.
— Что, Саша уже уехал в театр? — доброжелательно поинтересовалась она однажды. — Я рано утром в окно видела, как он в машину садился…
— Нет, не в театр, у него сегодня съёмки на “Мосфильме”, - охотно откликнулась Галинка. — А вы его давно знаете?
— Ну конечно, — Тонечка широко улыбнулась. — С тех самых пор, как он купил здесь квартиру. А тому уж лет десять, пожалуй.
Почему Галинка ни разу не додумалась расспросить мужа о славной и милой “соседке” Тонечке?! Почему не уточнила, действительно ли они знакомы?
Потому что ничего, ровным счётом ничего не вызывало у неё подозрений.
___________________________
*Строки из стихотворения А.С.Пушкина “Зимнее утро”
Это был ужасный, мучительный, невыносимый день. Самый кошмарный за всю её жизнь.
Тягостное ожидание, взмывающая в груди и вновь исчезающая надежда, дикий страх перед неизвестностью… Тридцатое декабря. День, когда все остальные люди находятся в счастливом предвкушении новогоднего праздника. Когда они завершают приятные хлопоты, связанные с покупкой подарков, выбором блюд для праздничного меню и приобретением новых нарядов.
Квартира с самого утра была полна народу. Разрывались от звонков телефоны. В новостях беспрерывно крутили информацию о похищении, и Галинка жадно всматривалась в экран, на котором то и дело показывали фотографию Алины. То самое фото, сделанное на мобильник перед выходом из дома. Как Галинка корила себя за это! Как ругала! Ведь если бы она не достала тогда телефон, чтобы запечатлеть дочку, то не забыла бы его потом на полке для обуви. Ей не пришлось бы возвращаться затем домой, и девочка не осталась бы под присмотром мнимой “соседки” Тонечки.
Если бы… Если. Бы.
Галинка с горечью вспоминала, как не хотела, чтобы её малышка стала достоянием СМИ, чтобы её фотографиями пестрели соцсети и страницы светской хроники. Не иначе, накаркала: теперь фото её ребёнка было буквально везде. Всюду. Да ещё и в таком страшном контексте…
Фотография девочки на экране чередовалась с демонстрацией фоторобота похитительницы, составленного со слов Галинки.
На мужа она смотреть боялась. Боялась прочитать в его глазах то, что навсегда разрушит их семью. Ведь в том, что произошло, виновата только она одна — и как можно не возненавидеть её после такого?! Галинка понимала, что ответственность за случившееся полностью лежит на ней, и муж вполне имеет право на негативные эмоции. Но… пусть, пусть, пусть он ненавидит её всю оставшуюся жизнь, пусть никогда больше не взглянет на неё с любовью — только бы Алиночка нашлась как можно скорее, живой и здоровой…
Буквально за считанные часы развернулась бурная деятельность. Имя Белецкого сыграло в этом не последнюю роль — сотрудники следственно-оперативной группы разговаривали с ним уважительно, даже с почтением. Все знали знаменитого артиста, все от души желали ему помочь. К Галинке, менее известной и популярной, чем её звёздный муж, относились без особого пиетета, но всё-таки чисто по-человечески сочувствовали и ей, как могли.
Первым делом посмотрели запись с камеры наблюдения над подъездом. У Галинки защемило сердце, когда она увидела, как торопливо “соседка” выхватывает спящую малышку из коляски и, прижав её к груди, стремительными шагами удаляется в неизвестном направлении.
— Передвигаться по городу с младенцем на руках не так-то легко. Однако коляску она всё равно не взяла, — заметил следователь. — Возможно, где-то неподалёку её ждала машина. А с коляской много возни, да к тому же, она привлекает лишнее внимание. Вещь яркая, дорогая, узнаваемая. Ребёнка-то просто переодень — и никто его не признает. Маленькие дети все на одно лицо…
Галинка едва не задохнулась от возмущения при этих словах. На одно лицо?! Видимо, у этого типа нет собственных детей, раз он с такой уверенностью ляпнул эту несусветную чушь. Да свою Алиночку она узнает из тысячи, из миллиона младенцев — и не только по внешности, а по запаху, который ни с чем не спутаешь, по голосу, смеху и плачу…
