Татьяна Алюшина - Девочка моя, или Одна кровь на двоих
«Не влезай, убьет!» – подумала Машка без раздражения.
Пограничная «нейтральная полоса» не имела признаков растительности, плотненько закиданная камнями до самой воды, обнадеживая Марию Владимировну уверенностью, что с этой стороны нашествие людей ей уж точно не грозит.
Она с удовольствием поплавала, нырнув с квадратного понтона, покачивающегося почти на середине реки. Метрах в пятидесяти от места ее дислокации длинные деревянные мостки вели к этому понтону для желающих нырять или причалить на лодочке.
Наплававшись, Мария Владимировна старательно отжала волосы, нацепила шляпку, очки и улеглась загорать с книжкой в руке, какой-то детективчик, один из символов ее отдыха вместо спецлитературы, и стала слегка подремывать, залипая взглядом на печатном слове.
Дрему и уединение нарушила компания, расположившаяся не так чтобы близко к ней, в отдалении, но весьма шумная.
Машка недовольно посопела, повозилась, поправила шляпку, отложила книжку и стала осматривать предоставляемые взору красоты, краем глаза недовольно кося на веселящуюся компанию – двух молоденьких девушек и двух мужчин приличного пузато-тонконогого возраста.
«Ну, бог в помощь!» – подумала Машка, отчего-то повеселев.
Компания разместилась за пластмассовым столом, ввинченным ножками в песок, восседая на стульях той же «гарнитурной» принадлежности. Кто и когда их принес, подремывающая Мария Владимировна не заметила, но обслуживание здесь на высоком уровне, так что – принесли.
На столе громоздились бутылки шампанского, гора фруктов, какая-то закуска. Они громко смеялись, исполняя заведенный ритуал, цели их почти совпадали, солнце светило, вода плескалась, знакомство сближалось!
И на самом деле – бог в помощь!
Жаль только, что пропало Машкино уединение и неженье в тишине.
От компании отделился мужичок и под ободряющие восклицания друзей направился к мосткам, старательно втягивая пузцо, расправляя плечи, безуспешно пытаясь подобрать и попец, под провожающими взглядами девушек.
А Машка почему-то напряглась.
Что-то ей не понравилось.
Она села, сдернула очки и вгляделась в воду у понтона, где мужчина что-то отвечал подбадривающим с берега зрителям, подойдя к самому краю с определенным намерением.
Ей показалась какая-то неправильная темная тень в ряби воды. Она встала с лежака и неосознанно шагнула пару раз по направлению к реке.
– Игоряша!!! – закричали из-за стола. – Женщина тоже хочет посмотреть, как ты прыгаешь!
Тень была. Точно.
Преломляясь в волнах, что-то большое темнело под водой. Маша сдвинулась еще на шаг вперед. Мужчина приветственно отсалютовал ей рукой.
«Нет! – покачала она отрицательно головой. – Подожди!»
Шагнула вперед.
Мужчина удивленно посмотрел на нее, не поняв Машкиных предостерегающих знаков головой, взмахнул руками и нырнул…
Он прыгнул, а Машка понеслась к реке, откидывая на ходу очки и шляпу на песок.
Она бежала и видела, как в прыжке изменилось выражение его лица.
Испуг! Он увидел, когда уже летел головой вперед, – увидел, что это была за тень в воде!
Не сбавляя скорости, Маша влетела в воду, разметав кучу брызг, с разбега нырнула-вынырнула и мощными гребками быстро поплыла к тому месту, где он вошел в воду головой вперед.
Она была хорошей пловчихой. На самом деле хорошей.
Два раза в неделю многие годы Мария Владимировна по часу-полтора плавала кролем и брассом на износ в университетском бассейне, без отрыва от производства, так сказать.
Ничего не слыша и не видя, кроме темной тени, растущей по мере ее приближения, Маша неслась в воде со скоростью, на которую и не знала, что способна.
Мужчина не выныривал.
Он всплыл большим белым китом чуть ниже, на метра два от того места, где нырнул, лицом вниз, с бессильно покачивающимися в воде руками. Сменив направление, она в два гребка доплыла к нему, ухватила за плечо, перевернула.
Он был без сознания, на лбу рваная рана, из которой стекала кровь, окрашивая его лицо и воду вокруг головы.
Громко плюхнув, из-под воды выскочило то, что было этой темной тенью – корявое пнище. Еще час назад, когда Маша плавала, этого кошмара здесь не было, как оно здесь оказалось, совершенно непонятно!
Мужик был тяжелый, ей помогало то, что он без сознания, расслабленный, поэтому вода естественным образом поддерживала тело. Зажав в сгибе локтя его голову под подбородком, Маша гребла одной рукой к берегу. Но их сносило по течению и тянуло на середину реки.
Она упорно гребла, медленно сдвигаясь со своей ношей к берегу, но их уже снесло на уровень сеточного забора пансионата и тащило дальше.
Стиснув зубы, она гребла изо всех сил и вдруг почувствовала ногами быстрое и очень холодное течение – стремнина!
«О, нет! Только не течение, и не такое холодное!» – застонала про себя Машка.
Она поняла, что надо срочно выбираться из этой холодности как угодно – если ей сведет судорогой ногу – все, она не выгребет!
Поменяв направление, она рванула в сторону, отпустила подбородок мужика, вцепилась ему в волосы, освобождая руку для большей маневренности.
Стремнина не выпускала, завязавшись холодным узлом за ее лодыжки, как Машка с ней ни боролась. Ледяная лента несла их дальше, на красные пенопластовые буйки.
Машка решила зацепиться за веревку и по ней, потом по решетке выбраться на берег нейтральной полосы, так ей будет легче его тащить.
Она сможет, она их вытянет!
Знать бы, куда сворачивает ледяной поток под водой.
Она ухватилась за веревку, когда их донесло до нее, перевела дыхание и стала потихоньку подтягивать свое и буксируемое тело к берегу.
– Ничего, ничего! – подбадривала Машка. – Сейчас! Потихоньку, полегоньку!
Ей удалось избавиться от ледяного узла, выдернув свои ноги из течения, но мужчину, обеими ногами угодившего в стремнину, стало разворачивать и тянуть на глубину.
– Твою мать!!! – выругалась Машка от отчаяния.
И рванула его голову на себя.
Потяну-у-ула!
Тяжелое тело наползло на пенопластовый буек, приостановилось, буек с шумом выскочил из-под тела, Машку пребольно хлестнуло по руке выше запястья наотмашь мокрым натянутым канатом. От неожиданности она охнула и всего на секунду разжала пальцы, и этого мгновения хватило, чтобы сильный ледяной, невидимый противник перетащил неподвижное тело через канат и потянул на глубину.
Маша ринулась за ним, снова прижала к себе, сильно прихватив рукой под подбородок, и начала все по новой, сопротивляясь посмеивающейся в глубине над глупыми людишками стремнине.
Она уже почти ничего не видела, от усталости у нее поплыли фиолетовые круги перед глазами, от переохлаждения начало сводить ноги, но Маша упорно гребла к берегу.
