Оксана Весенняя - Олигарх (Весна олигарха)
Кир молча подошел, убрал выбившуюся из хвоста прядь и поцеловал.
Ягодку я желаю, и желательно, чтобы без ничего.
Ксюша подняла на него глаза, столкнулась с его жадным, голодным взглядом. И сомнений не оставалось, что Кир ее хочет. Она это не только в его серых омутах прочитала, а почувствовала всем телом. Щеки тут же стали пунцовыми, и жарко стало, и душно. Дышать нечем.
Кир, отпусти, иначе ты останешься голодным.
Плевать. вновь страстный поцелуй. Я передумал. Хочу сразу десерт.
Его руки уже стаскивали с нее одежду. Ксюша же не сопротивлялась, наоборот, крепче обняла его за плечи, притягивая еще ближе к себе.
Можно яичницу пожарить. Да? спросил, поглаживая ее спину.
Да, согласилась Ксюша, в час ночи я не способна создавать шедевры кулинарии.
А обещала мне всё, что угодно. Поддел Кирилл, ухмыляясь.
Сам виноват. Я обещала днем, а уже ночь на дворе.
Весна поднялась с кровати и, облачившись в футболку Кира, направилась на кухню.
Где тут свет включается? крикнула уже из коридора.
Хлопни в ладоши. Включится. И да, я люблю, глазунью. Прошептал на ухо. Ксюша вздрогнула. Отскочила от него. Ты совсем обалдел? громко возмутилась, не слышала, как Кирилл появился на кухне, а он тем временем невозмутимо продолжил. Чтобы желток целым остался, не пережаренный, без белой пленки сверху. Улыбнулся. В общем, чтобы желточек дрожал.
Гурман, ёпрст. Ксюша открыла дверцу холодильника, взглядом выискивая продукты.
Сковородку где искать? обратилась к Киру.
В нижнем шкафчике, слева от плиты.
Не, неважный из тебя повар все-таки получился. Лавров подтрунивал над Весной, уплетая яичницу, больше напоминающую с виду омлет, чем глазунью.
Ну, уж какой есть. В ответ пожала плечами.
Ладно, тогда мне двойная порция десерта полагается.
Усмехнулся. Ксюша удивленно уставилась на Кирилла. Ягодного. Добавил он, рассеивая любые её сомнения.
Ну, у вас и аппетиты! С наигранным восхищением заметила она.
Я просто сладкое люблю. Невинно отозвался Кир. Сладкоежка я.
Сластун. Проворчала Ягодка, с трудом сдерживая улыбку.
Смородина вошла в пустую квартиру. Тишина. Тишина вокруг и пустота. Непривычная, давящая, мешающая нормально дышать. Ксюша, расстегнула дубленку, устало опустилась на небольшой табурет в прихожей. Варька с Антоном не вернулись из отпуска, еще неделю будут отдыхать на островах. Кирилл уехал решать срочные дела перед командировкой. Он только утром сказал ей, что через три дня улетает. И до отъезда они вряд ли увидятся. Наверняка у него найдутся более важные встречи, да и она завтра выходит на работу. А потом его не будет десять дней. Целых десять долгих дней она будет одна. Без него. Одиночество серой птицей поселилось внутри, билось где-то на краю сознания. Крыльями своими, сметая всё, что когда-то у нее было, забирая всё, что хранилось где-то глубоко под невидимым замком памяти. Чувство потери и какой-то необъяснимой неправильности окутало с головы до ног. До жути, до дрожи в коленках, не хватало чего-то. Или кого-то. Не хватало рук его сильных, губ требовательных не хватало, размеренного биения сердца, которое с упоением слушала, как только он прижимал ее к своей широкой груди. Хотелось увидеть его, обнять, забыться в его объятиях. И когда только она успела так привязаться к Кириллу? Когда он успел стать для нее таким необходимым, таким нужным и родным? Ведь они расстались с ним всего полчаса назад, а она уже скучала по нему, тосковала так, словно вечность не видела. Будто не в магазин зашла, возле дома, а на другой планете побывала, где сердце свое оставила. Хотя нет, сердца она лишилась не сейчас, гораздо раньше, просто не замечала этого. А осознала только сегодня. Утром, когда рассвет только-только начал пробиваться в окна сквозь полузакрытые шторы. Проснулась на его плече, и взгляд не могла отвести от его лица. Вот будто впервые увидела. Заново хотелось узнать каждую черточку, каждую морщинку, каждую клеточку. Старалась всё-всё запечатлеть в своей памяти, ничего не упустить. Долго так лежала, наблюдая за его безмятежным сном. Не шевелилась, пока Кир не проснулся.
Ксюша зашла в ванну, проверила воду, добавила немного пены и стала раздеваться. Оставшись в нижнем белье, довольно улыбнулась. Взглянула на себя в зеркало, любуясь белоснежным кружевом, идеально оплетающим ее тело. Вспомнила, как они его покупали. Кирилл рвался в примерочную.
Угомонись, Лавров! одернула его нарочито строго. Иначе, мне нечего будет в спальне показать.
Фраза прозвучала оглушающе. Кир только этого и ждал.
Тебе всегда есть, ЧТО в спальне показать. Изрёк довольно, словно мартовский кот.
Успокойся, или я за себя не ручаюсь. Прошипела Ксюша из-за шторки, отделяющей их сейчас.
Мне уже нравится твой настрой, дорогая. Кир продолжал дразнить и подначивать Смородину. Видно вошел во вкус, и останавливаться на этом не собирался.
Ксюша же тем временем осталась в одних трусиках, собираясь надеть очередной выбранный ею бюстгальтер.
Шоколадный примерь. Его рука появилась в проеме шторки.
Хорошо. На удивление, быстро согласилась Смородина. А теперь уйди отсюда, не порть интригу.
Интригу Ксюша действительно сохранила. Помимо шоколадного комплекта, выбранного Кириллом, Смородина приобрела еще один. Белоснежный. Ажурный. Одела его на следующий день, после их похода по магазинам. Лавров аж присвистнул, увидев его на ней.
Никогда бы не подумал, что спортивный костюм может скрывать столько интересного. Хрипло заметил он, зачарованно наблюдая за тем, как Ксюша, оставшись в одном нижнем белье, медленно направилась в ванную комнату.
Глава 10 часть2
Все-таки она увидела Кирилла перед отъездом, он заехал за Федькиной «посылкой».
Кир сам предложил встретиться с ее братом. Надо же, запомнил, что Ксюша должна была передать Феде подарок от Игоря.
- Я все равно лечу в город, давай мне эту фигню от того идиота из ресторана.
Конечно, о благих намерениях и речи не шло. Лаврову очень хотелось встретиться с братом Ягодки и популярно объяснить, КАК должны себя вести его друзья по отношению к Ксюше.
- Если я хотя бы еще раз узнаю о том, что твои дружки не то, что ее обидят, а не так на нее посмотрят, я не только им, я ТЕБЕ за компанию рожу начищу. Ясно тебе?
На скулах Кира заиграли желваки. Достаточно было мельком на него взглянуть, чтобы понять: Лавров в бешенстве. Вот думал, что уже отпустило его, что пережил он тот вечер. А как вспомнил, так сразу злость с такой силой поднялась, что тут же захотелось отметелить кого-нибудь, пар выпустить. Схватил родственника Ягодки за грудки и хорошенько встряхнул.
