Кирсти Брукс - Разговоры под водку
Джози выглядела такой довольной, что я не могла не улыбнуться.
— Звучит неплохо, — пробормотала я, потягивая напиток и пытаясь успокоиться. Мои нервные ресурсы были истощены лихачеством на пути к месту возможной трагедии.
Пронзительно взвизгнули тормоза полицейской машины. Она остановилась на середине дороги, и двое полицейских быстро выскочили наружу. Я вышла им навстречу, и, пока мы входили в кафе, они забросали меня вопросами.
Джози принялась складывать пополам огромные красные салфетки. А я рассказала копам всю историю с Амандой. Потом предложила им заняться Тони и его прихвостнями.
— Вам следовало бы раньше сообщить в полицию, — сказал один полицейский, тот, что пониже и погрубей. Похоже, у копов всегда есть, что сказать. Уж я-то знаю, Гас меня всегда поправлял, если я говорила неправильно.
— Конечно, — нехотя промямлила я. Что уж говорить, тут я действительно совершила ошибку.
— Хорошо, мы пришлем кого-нибудь, пусть понаблюдают в течение недели. Если что, звоните.
Когда они ушли, я подлила себе еще водки с тоником и скоро почувствовала себя слишком навеселе, чтобы возвращаться на работу. Так что я навела порядок в задней комнате, где после косметического ремонта был настоящий бардак, а потом вознаградила себя парочкой пирожных. Аманде я позвонить не потрудилась. Пусть подергается.
Было уже три часа утра, когда я добралась до своей кровати. Похоже, поработать над отчетом для Элен вряд ли удастся. Я мечтала поскорее уснуть и снова оказаться в своем любимом сне, где мы с актером Кевином Спейси плывем в круизе по Атлантике. Ведь если вести себя правильно, сны вполне могут воплотиться в жизнь. Вот только просыпаться надо до того, как Кевин исчезнет с палубы.
Наступившее утро было ухлопано на составление чернового отчета для Элен — на следующий день у нас была назначена встреча. Прошла уже неделя с того момента, как я начала работать на нее, и теперь я чувствовала себя обязанной продолжать наше сотрудничество на самом высоком профессиональном уровне. Пусть думает, что я — настоящая сыщица.
Итак, учитывая дни, проведенные в засаде и за сбором информации в Интернете, у меня получилось плюс-минус восемнадцать рабочих часов. Я не включила время, затраченное на дорогу, но зато я включила квитанции на бензин и покупку дневника. «Нет, надо вести дневник расходов и затраченного времени постоянно», — поклялась я себе. А то несколько раз пришлось даже разными ручками писать и почерк изменять.
На уроках в художественной школе я тоже так делала. Только там речь шла о бесконечных творческих «поисках». Я что попало писала на холсте, лепила туда же картинки из журналов, делала бесконечные наброски, снова ляпала краску на холст… Получалась, конечно, мура. Но мне очень нравилось малевать все кругом. Примерно так же я поступала, когда накладывала ночной крем. В этом не было никакого смысла, но зато умиротворяло окружающих (то есть позволяло моей маме спать спокойно).
В отчете я опустила факт ранения запястья (которое хорошо заживало) и инцидент с женихом Аманды. Я также замяла детали о проникновении в дом, однако обстоятельно донесла о проныре, выгуливающей собаку, и заведенном порядке отбытия и прибытия Дэниела. Кроме того, я набросала план работы на предстоящую неделю.
Элен была на собрании, когда я ей позвонила. Приняв к сведению мое сообщение о затраченном времени и ничего не сказав о собачнице, она условилась встретиться со мной завтра утром в кафе и повесила трубку.
В тот вечер я пошла к Заре, чтобы набрать и распечатать отчет на ее компьютере, пока она будет делать тыквенное ризотто. Зара что-то была не в духе и открыла бутылку дешевого шампанского, которую раскопала в холодильнике. Пока я работала, она пыталась развеселиться в гостиной: громко включила Мадонну и так начала скакать в своей коротенькой зеленой ночной рубашке, что хоть сейчас на сцену с ирландским коллективом «Риверданс». Да, видно, дело было не только в неприятностях на ее работе.
— У тебя проблемы? — спросила я, когда она села на диван. — Как Джастин? С ним все в порядке?
Зара тяжело дышала от физических упражнений. У меня же просто глаза слипались — так я устала. Мне стало дурно от одного бокала шампанского.
— Да. С ним прямо зашибись, как все в порядке. У всех все просто в охрененном порядке.
— Да? А зачем ты тогда четыре раза подряд прокрутила песню «Material Girl»?
Я подала ей стакан воды с аспирином. Она залпом выпила, потом хрястнула пустым стаканом прямо по деревянному кофейному столику. Вот те на! Раньше Зара никогда не позволяла себе поставить стакан вот так, без подставочки. Она совсем не какой-нибудь компьютерный червь. Она очень серьезно относилась к чистоте и гигиене и всегда пользовалась подставками. У нее их было столько, что хватило бы на всю Австралию (не то что у Дэниела в доме — дай бог, если одна найдется). Короче, аккуратности ей было не занимать.
А вот скромности…
— Зара, прикрой свой неполотый девственный сад, — сказала я, натягивая ночнушку ей на бедра.
— Ну и что? Все равно никто не хочет сорвать мои цветы, — заявила она и рыгнула. — Я уж и не пропалываю. Земля вся сухая…. — Она поколебалась и пробурчала: — …как глина. Твердая и растрескавшаяся.
— Какие эффектные метафоры! И кто, хм, как ты думаешь, мог бы занять вакантное место садовника?
— Никто, — сказала она, но ее нижняя губа дрогнула.
— Ну правда, кто?
— Ну, есть один… С работы.
На работе Зара ненавидела всех, включая начальника и свою золовку, которая тоже там работала. «Работа с порнопродукцией — это пятно позора, которое никогда не удастся стереть», — всегда говорила она.
— А как же пятно позора?
— Фигня все это!
Она злобно ткнула кулаком подушку, лежащую около нее, и тут заметила на ней грязные пятна. Наклонившись поближе, она стала их разглядывать, потом захихикала. Я напомнила себе, что лучше сейчас не заикаться про утреннее похмелье.
— Что именно?
Романтическая влюбленность и Зара — это просто две несовместные вещи. Раньше я некоторое время думала, что она лесбиянка — пока не узнала, что она семь раз смотрела фильм «Дитя карате». Вообще-то мы уже столько времени дружим, что ничего нового друг о друге уже, наверное, не узнаем. Но все же меня периодически раздирает любопытство — уж не собралась ли Зара соблюдать свой целибат до гробовой доски?
— Все! Все — уроды! — ответила она, вставая. Пошатываясь и спотыкаясь, Зара прошла на кухню и принесла стакан воды и пакет сырного печенья. Плюхнувшись на прежнее место рядом со мной, она разодрала его, как дикарь. Скоро все ее лицо покрылось крошками.
