Лорен Маккроссан - На крыльях удачи
– Что?
– Сколько тебе было лет, когда ты чуть не «утонула»? – Пальцы Мака изобразили в воздухе кавычки.
– Хм, кажется, лет шесть или около того. Да, это было как раз в тот день, когда мы всей семьей…
– Шесть лет! Господи, это же чертову уйму времени назад! Не может быть, чтобы спустя тридцать лет ты все еще боялась воды.
– Вообще-то с тех пор прошло двадцать пять лет. – Я обиженно поджала губы. – И большое спасибо за понимание.
– Слушай, я не хотел тебя обидеть.
– Тем не менее у тебя это здорово получается, – проворчала я в ответ.
Голос Мака немного смягчился:
– Ну хорошо. Мне очень жаль, что в детстве тебе пришлось пережить такой шок. Но пойми меня правильно: я не хочу заставлять тебя заниматься против твоей воли. Из этого просто ничего не выйдет!
– Но ей необходимы эти занятия, – встряла Фай.
– Может быть. Но она этого не хочет. Ты здесь живешь уже неделю, и только сейчас мы заставили тебя добраться до воды.
Лично я в этом не видела ничего криминального, но на всякий случай кивнула и пробормотала, что собирала информацию для роли.
Мак сделал глубокий вздох и медленно выдохнул. Я старалась не смотреть ему в глаза, мечтая про себя, чтобы пляж превратился в зыбучие пески и навсегда поглотил меня и мой уродливый гидрокостюм.
– Честно говоря, Милли, на кону стоит моя репутация.
Только не это. Кажется, меня сейчас выставят вон из класса как бездарного ученика, а я даже еще не приступала к занятиям.
– Я хочу научиться кататься, – возразила я, вложив в голос всю искренность, на которую была способна, – просто мне… будет…
– Мокро? – резонно предположила Фай.
– Страшно? – Дэйв решил внести свою порцию в общий котел моего позора, надумав снимать на камеру мои занятия, или, скорее, мое полное фиаско.
Я пожала плечами, стараясь не обращать внимания на камеру, бесцеремонно вторгшуюся в мою жизнь.
– Только не говори мне, что боишься сломать свои накладные ногти. – Левая бровь Мака вопросительно поползла вверх.
– Конечно, нет.
Хотя стоили они дорого и классно смотрелись на руках.
– Хорошо, если ты решила заниматься, почему бы нам не начать с захода в воду? Будем работать постепенно, но без этого, черт возьми, я не смогу научить тебя кататься на серфе.
Я с тоской посмотрела на бушующий океан, потом на Фай, которая, переминаясь с ноги на ногу, пыталась согреться, стоя на бодрящем, мягко говоря, ветру. Дэйв продолжал снимать на камеру происходящее, то и дело переводя взгляд с моего нахмуренного лица на аппетитный аккуратный зад Фионы, обтянутый гидрокостюмом.
Я сделала глубокий вдох, словно была на уроке йоги, и досчитала до десяти, пытаясь набраться мужества и в конце концов принять вызов, брошенный самой себе. Мой отказ означал бы проигрыш. И тогда единственное, что ждало бы меня впереди, это роли куриных котлет и девушек, взбивающих латте. Я досчитала до двадцати и еще крепче сжала доску. Потом до тридцати, но так и не смогла решиться, содрогаясь от грозного шума разбивающихся о берег волн. Черт, ну почему я такая трусиха?
Мак молча стоял и тер замерзшие на ветру руки. Неожиданно он громко хлопнул в ладоши. Я подпрыгнула.
– Конечно, сегодня мы можем начать наше занятие на пляже. Освоим основные движения по крайней мере. А уже с водной частью разберемся потом. Хорошо?
– Да. – Я благодарно ему улыбнулась.
– Итак, положите серфы на песок, и я покажу вам, как на них надо запрыгивать, а потом грести.
– Ой, прямо как в фильме «На гребне волны». Мне очень нравится этот эпизод, – радостно защебетала Фай. И бросившись плашмя на доску, начала грести по воздуху руками.
Дэйв уставился на распростертое тело моей лучшей подруги и нервно сглотнул, стараясь, судя по всему, не думать о том, что вместо куска стеклопластика под Фай мог лежать он.
– Давай, Милли, клади свою доску, и начнем.
– Хорошо, Мак, самое… э… время взять быка за рога.
– Тогда отцепи руки.
– Хм?
– Я сказал, отпусти доску.
Мак подошел ко мне и медленно, палец за пальцем, начал отжимать от серфа мои скрюченные судорогой пальцы.
– Черт, ну и хватка же у тебя. Да ты своими когтями в доске дырки проделаешь. Можно подумать, ты мне не доверяешь.
Я отпустила наконец серф и непонимающе заморгала глазами, стараясь прийти в себя.
– Нет, не доверяю, – услышала я свой голос и потом с грубой откровенностью добавила: – Назови мне хоть одну причину, почему я должна тебе верить.
Я лежала в нашей берлоге в ванне шоколадного цвета (каждый раз, добавляя в воду пену, представляла, будто купаюсь в капуччино), когда Фай ворвалась ко мне с трезвонящим телефоном в руке.
– Милли Армстронг, хватит намыливать своего сексуального приятеля и поговори с мамой.
Я выскочила из ванны, обмотала вокруг тела полотенце и, глядя на Фай, покрутила пальцем у виска. Затем, выхватив трубку и мужественно презрев обычную для нашего коттеджа нулевую температуру, прыжками добралась до спальни.
– Привет, мам, как у тебя дела? – Меня била дрожь.
– Привет ирландским подданным; как поживаете в окружении лепреконов и фей?
– А, привет, пап, а я думала, это мама звонит…
– Здравствуй, милая, – услышала я голос матери с другой линии (как всегда). – Что это за история с намыленным молодым человеком?
– Это всего лишь одна из шуток Фай, не обращай внимания.
– Не мне следует волноваться, Амелия, а тебе, если ты допускаешь такого рода шутки. Когда в сад вхоже слишком много народу, это может повредить цветам. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
За тридцать один год я успела привыкнуть к иносказаниям матери и, к сожалению, прекрасно понимала, что она имела в виду.
– Мама, я не занимаюсь сексом с первым встречным. И вообще, если хочешь знать, я уже давно не…
– Избавь меня от подробностей, Амелия. Не стоит так агрессивно реагировать на мои слова. А скромность в подобных делах, как тебе должно быть известно, – золото.
– Ты, наверное, имела в виду молчание. В любом случае ты сама заговорила о растоптанных цветах.
В трубке раздалось легкое покашливание, и я живо представила себе мать, элегантно сидящую на стуле с небрежно скрещенными ногами.
– Мы просто хотим защитить тебя, дорогая. Ты всегда была и останешься нашей маленькой девочкой.
Я тихо застонала.
– Просто я не хочу, чтобы в один прекрасный день мы узнали, что у тебя одна из этих мерзких сыпей или что ты принесла в подоле ребенка от неизвестного ирландского бродяги.
Боже милостивый, и как старшему поколению удается безнаказанно говорить о таких вещах?
– Мы слишком стары для подобного рода известий.
– Вы не старые, – с досадой возразила я. Неожиданно у меня защемило сердце. Мне немедленно захотелось обнять этих двух людей и сказать им: все будет хорошо.
