Кэти Летте - Чертовски сексуален
Вдобавок к охватившему ее страху она заметила, что среди ныряльщиков не только Тягач и Молчун Майк, но и глава полиции собственной персоной. Как он ни пыжился придать себе наполеоновский вид, до Наполеона ему было далеко. Впрочем, великий корсиканец наверняка оскорбился бы подобным сравнением.
– Как его зовут, вашего главного полицейского? – поинтересовалась Шелли у Доминика. Тот – и с каким энтузиазмом! – помогал своим подопечным – молодящимся любительницам водной аэробики (чтобы обмануть природу, в ход шли миниатюрные, леопардовой расцветки бикини и автозагар) – правильно надеть маски для ныряния. Темпераментный аниматор едва не залил ее фонтаном слюны и лишь затем ответил:
– Симеон Гаспар!
Симеон? Шелли это имя показалось чем-то вроде названия говенного вина.
– Кое-кто ненавидит его за Impunite Zero – служебную Нулевую Толерантность. Не успел он прибыть сюда из Парижа, как принялся закручивать гайки. Страшно посмотреть, сколько легавых на улице – то облавы на путан, то на анархистов и всяких нежелательных элементов. Во Франции он был большой человек, суперполицейский. Но вышел скандальчик, красота моя. Здесь он временно, как бы напрокат, до тех пор пока шум не уляжется.
– Напрокат? А я-то, наивная, подумала, что он скрывается от Международного трибунала по делам военных преступников. – Что же он забыл здесь, подумала Шелли, на катере с любителями глубоководных погружений?
– Где ваш оператор, моя красота? – спросил Доминик и, подняв ногу вверх на манер этакого экзотического фламинго, продемонстрировал столь великолепную растяжку бедренных мышц, что вызвал у фанаток водной аэробики поток восхищенного щебетания. Они потребовали, чтобы душка аниматор продолжил втискивать их в костюмы для подводного плавания, подставляя бедра, сильно напоминавшие взбитые сливки, проткнутые вилкой.
От Шелли не укрылось, что Гаспар бросает на Коко зловещие взгляды. Чувственная и грациозная француженка без особых усилий затмевала остальных женщин, находящихся на борту, катера. Не последнюю роль в этом играло ее серебристое бикини – такое крошечное, что скорее напоминало молекулу, чем пляжный ансамбль. Шелли инстинктивно поняла, что не такие трусики женщина надевает в критические дни. Нет, это было нечто иное, сродни кружевному белью, легкому, как мотылек, – днем оно есть, а на ночь готово упорхнуть; у такой женщины татуировки на самых интересных местах. Даже ее ступни были безупречны, с покрытыми розовым лаком ноготками, золотой цепочкой на щиколотке и колечками с бирюзой на больших пальцах. Шелли посмотрела на свои собственные неухоженные ступни, которые напоминали ломти пармезана, что подавался вчера к столу во время ленча, и поспешила засунуть их в ласты. Хотя от кого ей прятаться? Да и зачем?
– Можете спокойно оставить драгоценности в лодке, – объявил Гаспар ныряльщикам, когда капитан бросил якорь. – Представьте, что было бы, отправься вы нырять с командой креолов? – Полицейский мерзко хихикнул. – Не успели бы вы погрузиться в воду, как они сразу принялись бы обшаривать ваши бумажники. – Приближенные Гаспара угодливо захихикали.
Даже если великая революционерка Коко и услышала эти слова, то все равно не пошевелила ни единой своей подкрашенной ресницей. Поклонники Гарибальди не реагируют на дешевые провокации. Хотя кто знает, может, ей ближе председатель Мао? Или Ульрика Майнхоф?
Шелли натянула костюм для подводного плавания, сделанного, как ей показалось, из бывших силиконовых грудей. Голландец, инструктор по погружениям, которого она в последний раз видела на бетонном дне гостиничного бассейна, надел нанее спасательный жилет, затянув ремешки так туго, что ей грозил неминуемый приступ клаустрофобии.
– Как вы?
– В полном порядке, – бодро ответила Шелли. – Потеря чувствительности ног еще не есть свидетельство опухоли мозга.
– Только не забывайте международные знаки подводников, договорились? – Он сделал колечко из большого и указательного пальцев, изобразив подобие буквы «О».
Шелли попыталась повторить его жест, означающий «о'кей», однако неловко повернулась, и массивный баллон со сжатым воздухом заехал ей прямо по копчику. Потеряв равновесие, она полетела спиной на дно лодки. Неловко пытаясь подняться, Шелли подумала, что напоминает сейчас огромного неуклюжего жука, которому никак не взлететь. Когда ей наконец удалось при помощи инструктора снова принять вертикальное положение, ныряльщики уже один за другим, переваливаясь за борт, падали спиной в воду.
Вскоре инструктор подвинул Шелли к корме – настала ее очередь погружаться в пучину океана. Незадачливая нырялыцица отнеслась к этой перспективе весьма неохотно – оставила на дне лодки следы ласт настолько четкие, что их наверняка можно было разглядеть с небесных высот, с борта космической орбитальной станции «Мир».
– Нервничаешь? – усмехнулся Кит, когда Шелли вторично потеряла равновесие и врезалась ему в бок. При этом он улыбнулся сонной, широкозубой улыбкой, отчего Шелли тотчас задрожала от желания – и это несмотря на то что по-прежнему на него злилась.
– Кто? Я? Нервничаю? Из-за того, что мне предстоит нырнуть в эту кишащую акулами водную могилу? Ну, не знаю!.. – ответила Шелли голосом, прозвучавшим на октаву-две выше верхнего колоратурного до.
В глазах Кита промелькнуло удивление.
– Просто я не привыкла погружаться в воду в открытом океане, – сымпровизировала она. – Мне больше по душе нырять среди рифов, охотясь за кораллами.
– Здесь тебе нечего опасаться. Единственный хищник, которого я вижу поблизости, – это Тягач, – указал себе за спину большим пальцем Кит, имея в виду оператора. Два других участника съемочной группы изо всех сил старались натянуть на его тушу черный резиновый костюм – так огромный датский дог безуспешно норовит протиснуться в крошечную дверцу для кошки. – А этот звукооператор? Он вообще умеет разговаривать? Или хотя бы мыться?
– У него имеются кое-какие проблемы, верно, однако их вполне разрешит лечебный шампунь, – откликнулась Шелли, желая показаться жизнерадостной.
– Отлично! – рассмеялся Кит. – В любом случае лучшая гарантия не попасть в пасть акулы – это не вести себя как наживка!
«Тебе легко говорить», – уныло подумала Шелли.
– Акулы гораздо глупее питбулей, но, пожалуй, противнее их. Не паникуй и старайся не производить лишних движений. Иначе будешь похожа на раненого тюленя. Опускайся на глубину. Я обычно двигаюсь ко дну и стараюсь притвориться камнем. Если акула все-таки нападет на тебя, бей ее кулаком прямо в жабры. Тогда в последние мгновения тебя хотя бы утешит мысль, что ты сдалась не без боя. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. – Кит подмигнул ей, натягивая на загорелое лицо маску. – Да, вот еще что. Не писай в воде. Акулы обожают этот запах. Если я буду нужен, ты только позови, я мигом подплыву.
