Дайан Дюваль - Зарождение тьмы
Угроза, звучавшая в его тоне, опять напугала Сару.
- Сначала поешь, затем исцеляй ее.
«Почему он говорит об исцелении? В смысле - окажет первую помощь? Тогда почему так необходимо, чтобы он сперва покормился?»
Мисс Бингем вспомнила, как всего несколько секунд назад успокаивающее тепло проникло в грудь, как только Роланд коснулся ее ребер. Острая боль исчезла, а кости больше не ныли. И Сара снова могла глубоко дышать.
Что он с ней сделал?
- Я не хочу, чтобы, очнувшись, она первым делом заметила меня с пакетом крови у рта, - выдавил Роланд.
Вот черт, он действительно вампир.
- Тогда поспеши и поешь, пока она еще без сознания.
- Она уже почти пришла в себя, ее дыхание меняется.
Сара мысленно выругалась.
- Тогда поешь в другой комнате.
- А если она очнется одна? Нет.
Повисло натянутое молчание.
- О, старина, да ты к ней неравнодушен, - выдохнул Маркус.
Сара невольно открыла глаза, чтобы проверить реакцию Роланда.
Он стоял рядом с ней на коленях, с растрепанными и мокрыми от пота волосами. Ужасная рана на его шее закрылась, кровь остановилась. От мочки правого уха до подбородка - там, где противники пытались перерезать ему горло, но промахнулись, тянулся длинный порез. Такой глубокий, что Сара забеспокоилась: смой кровь – и будет видна кость.
Рубашка насквозь пропиталась красной жидкостью, а одежда порвана во многих местах. И еще Роланд прижимал к телу левую руку, вероятно, сломанную.
Избитый Маркус выглядел не лучше. Он торчал за диваном, держа в одной руке пакет с кровью, похожий на те, что используют в больницах.
Оба приятеля смотрели друг на друга, не обращая на Сару никакого внимания.
Маркус был обеспокоен, а его собеседник – расстроен.
- Я прав? Ты ведь к ней неравнодушен? - добивался ответа Грейден.
Роланд поморщился.
- Разве это не глупо в такой ситуации?
- А что за ситуация? Та, что Сара умна, красива и умеет обращаться с оружием?
- Нет, - последовало полное сарказма возражение, – дело в том, что она бы наставила на нас пистолет, если бы не обещала этого не делать. Как только она очнется, то закричит и бросится к выходу.
Ладно, Сара была в курсе, что Роланд вроде как вампир, но чувствовала себя виноватой, потому что первым делом хотела так и поступить. И похоже, его бы ее поведение весьма расстроило.
Маркус задумчиво погладил себя по подбородку.
- Думаю, ты ошибаешься.
- Потому что ты настолько хорошо ее знаешь?
- Нет, потому что ты так озабочен ее ранами и возможным страхом, что пропустил кое-что важное.
Не сводя с друга глаз, Роланд провел рукой по волосам пострадавшей, невольно выражая свою нежность.
- И что же это такое?
Маркус самодовольно ухмыльнулся.
- Она очнулась сразу, как ты уложил ее на диван, но не убежала к выходу.
Уорбрук посмотрел вниз широко раскрытыми глазами, встретив взгляд Сары, а затем отдернул руку, будто опасаясь, что получит нагоняй за дерзость.
Шли минуты.
Молчание затянулось.
Сара кашлянула.
- Гм… привет?
Роланд нахмурился.
- А почему ты не кричишь?
И в самом деле, почему?
- У меня ужасная головная боль.
Это даже не ложь, ведь голова действительно невыносимо болела. Однако, по правде сказать, чем дольше Уорбрук не показывал свои клыки и не бросался к ее горлу, тем больше на смену страху приходило спокойствие.
У нее, возможно, сотрясение.
- Можно взглянуть? – нерешительно спросил Роланд.
Сара кивнула и тут же застонала от приступа боли.
Пальцы целителя коснулись ее лба.
- Думаю, что скорее беспокоит рана на затылке, - прошептала Сара, боясь говорить громче потому, что мигрень рвала ее на части.
Роланд помрачнел.
- Извини меня. Я не знал, что у тебя есть еще одна травма.
Он очень осторожно проник рукой между подушкой и головой, ероша волосы.
Сара дернулась и на мгновение испугалась, что ее стошнит от усилившейся боли.
- Прости, через секунду тебе станет лучше, - прошептал Уорбрук.
- Роланд, - предупреждающе проворчал Маркус.
- Ты почувствуешь мимолетное тепло, - продолжал бессмертный, не обращая внимания на друга.
Что он?..
Сара моргнула. Его ладонь опалила ее, а боль уменьшилась. Казалось, что Роланд приложил грелку к ране.
Задержав взор на неодобрительно хмурящемся Маркусе, Сара посмотрела на целителя.
Неужели он стал еще бледнее, чем минуту назад?
Уорбрук высвободил руку и дотронулся до пореза на лбу – результат удара о боковое окошко рядом с водительским креслом.
И снова Сара почувствовала странное тепло там, где он к ней прикасался.
Роланд опустил веки и стиснул зубы.
Боль ушла.
Сара собиралась поблагодарить его и спросить, что он сделал, но только удивленно вздохнула. На ее глазах на левой стороне лба Роланда рядом с корнями волос появилась ссадина. Она потемнела, расширилась, воспалилась. Открылся глубокий порез, а по щеке потекла кровь.
Чертыхаясь, Маркус потянулся и отвел руку приятеля от лица Сары.
Тот распахнул глаза и хриплым голосом спросил:
- Что произошло?
- Ты знаешь, что, - рявкнул Маркус, отпуская товарища.
Роланд пощупал свежую рану, изучил пальцы - мокрые от крови.
- Ох.
Он посмотрел на Сару, затем поспешно вытер ладонь об рубашку, будто надеялся скрыть все, что случилось.
Сара коснулась своего лба, чтобы подтвердить догадку.
Порез и воспаление пропали. Все исчезло.
Но у Роланда появилось.
Большая шишка на ее затылке тоже испарилась. Интересно, если она осмелится дотронуться до затылка целителя, обнаружит ли она там эту большую шишку?
- Тебе лучше? – спросил Уорбрук натянуто от сдерживаемой боли.
- Намного.
Голова и ребра уже не беспокоили. Что он сделал?
- Прошу, не бойся, Сара.
- Я и не боюсь, - машинально ответила она, удивив даже себя.
Это правда. Она больше не боялась.
- Извини, мне нужно выйти на минутку.
Поднявшись, Роланд зашатался и упал бы на стеклянный журнальный столик, если бы Маркус не перемахнул через диван в мгновение ока и не подхватил друга.
Сара села, чувствуя, как участилось сердцебиение.
- Роланд?
Стараясь не касаться сломанной руки, Маркус обхватил его за плечи и потащил в столовую.
- Я же просил сначала поесть, - яростно ворчал он.
Теперь до Сары, кажется, что-то дошло, пусть и не все.
Она встала и спросила:
- С ним все будет в порядке?
Маркус кивнул и дал ей знак остаться на месте.
- Да, просто… побудь здесь. Мы вернемся через минуту.
Он не хотел кормиться в ее присутствии.
