Вирджиния Эндрюс - Паутина грез
И следующий день прошел в компании мальчиков. С утра они учили меня играть в шахматы, потом мы снова бегали на пляж, а к вечеру отправились в город за сувенирами. Обойдя с десяток лавок, я наконец выбрала для мамы расписной шелковый шарф, а для отца резную тросточку.
Ребята тащили меня на экскурсию по морю на знаменитой яхте с прозрачным дном, сквозь которое виден подводный мир, но я отказалась. Я спешила на борт. Пора было переодеваться к ужину, ведь именно сегодня папа обещал пригласить меня в традиционный карибский ресторан. Я с нетерпением ждала этот выход тет-а-тет, мечтала, как мы с папой будем есть, болтать, смеяться. Собиралась я долго. Тщательно причесалась перед зеркалом, сто раз проведя щеткой по волосам, как это делала мама, надела ее лучшую бижутерию, накрасила губы, надушилась мамиными любимыми жасминовыми духами. Из своего гардероба выбрала голубую блузку с кружевным воротником и пышную, широкую юбку. Чтобы придать своему облику еще более взрослый вид, я смело расстегнула на блузке две верхние пуговки.
Яркий цвет костюма, серебряные украшения эффектно подчеркивали мой медовый загар. Выглядела я блестяще и от всего сердца надеялась, что это заметит и отец. Ребята старшего возраста признали меня интересной собеседницей, разумной и веселой. Я, бесспорно, нравилась им. И в этот вечер, нарядившись, накрасившись, надушившись мамиными духами и надев ее украшения, я вдруг сама поняла, как мы похожи с матерью. Может быть, я действительно тоже стану красавицей? Я все смотрелась и смотрелась в зеркало, любуясь собой, хотя понимала, что это нехорошо. Впрочем, ладно, подумала я, никого рядом нет, никто не узнает.
Я поворачивалась то одним, то другим боком, «примеряя» на себя мамины взгляды, гримасы, манеры. Я поджимала губы, поднимала брови, поводила плечами, выпячивала грудь, подыскивая самый выигрышный ракурс. Я представила, что на меня смотрит через зал молодой красавец. Что, мне надо улыбнуться ему? Наверное, мама улыбнулась бы, хоть папа и не одобрил бы ее.
Медленно я растянула губы в улыбке… и расхохоталась. Ладно, хватит, накривлялась!
Набрав полную грудь воздуха, я в последний раз глянула в зеркало, поправила волосы и побежала «на свидание» с папой.
Он ждал на палубе. С тревогой я подходила к нему, но, заметив меня, он сразу улыбнулся и повеселел, точь-в-точь как дома, когда к нему спускалась нарядная и надушенная мама.
— Как я сегодня выгляжу, неплохо, правда? — спросила я, и показалось, что совсем рядом слышу мамин шепот: «Женщина должна провоцировать мужчину на комплименты. Один из способов — притвориться немного неуверенной в себе, но только притвориться».
— Ты выглядишь шикарно, моя маленькая принцесса, — сказал отец и повернулся в сторону. — Перед нами самая красивая дама Ямайки, — заявил он, обращаясь к капитану Уиллшоу.
— Полностью с вами согласен, — произнес капитан, приближаясь к нам.
Я смутилась. Я так волновалась по поводу своей внешности, что не сразу увидела его. Слова застряли на языке, но меня опередил отец.
— Капитан порекомендовал нам с тобой лучший ресторан на острове и любезно согласился быть нашим гостем сегодня. Как ты на это смотришь, Ли?
— О! Это замечательно! — светски отозвалась я, а про себя воскликнула: а как же наше «первое свидание», папа? Как же наш разговор по душам? Разве ты не понял, что мне надо пообщаться с тобой наедине? Во что же ты превращаешь наши отношения? Разве ты сам не нуждаешься в моей поддержке, в моем обществе?
А ведь мне столько хотелось рассказать ему: о Фултоне и Рэймонде, об игрушках Таттертона, о сувенирах, которые я накупила в городе. Я планировала поделиться с ним мыслями о маме, об их личных отношениях, о своем будущем. А больше всего мне хотелось услышать от него добрые слова о маме. Мне необходимо было убедиться, что он любит ее, скучает без нее, ждет встречи с ней. Я надеялась, что отец все-таки расскажет мне историю их любовного романа… Мне мечталось побродить с ним по ночным улицам этого тропического рая, полюбоваться звездами и уставшим за день морем.
…Вместо этого папа весь вечер проговорил с капитаном Уиллшоу. Они обсудили круиз в мелочах и подробностях, вспоминая каждый день плавания, прикидывая, что можно изменить на этом маршруте, а что усовершенствовать. Я вежливо слушала их. В другой раз беседа была бы мне интересна, но не сегодня. Сегодня я надеялась, что ко мне отнесутся как к юной леди. Увы, не получилось. Я расстроилась и приуныла. Восхитительная кухня не радовала. Аппетит почти пропал, но папа этого даже не заметил.
Не состоялась и вечерняя прогулка. Сразу после ужина мы вернулись на «Джиллиан», потому что у отца с капитаном была еще куча дел. Ведь этой ночью мы покидали Ямайку и на судне ожидалось пышное торжество.
Папе я сказала, что перед балом мне надо заглянуть в свою каюту.
— О, ты, как мамочка, хочешь напудрить носик, да, принцесса? — Он заулыбался и подмигнул Уиллшоу.
— Да, папа. — Я опустила глаза, потому что снова подступили слезы.
— Ты что, девочка моя? Что, еда была для тебя слишком острой? Может, устала? — Его голос был полон отеческой заботы о маленьком ребенке.
Почему он снова заговорил со мной так? Мне даже хотелось закричать с досады. Почему мужчины так плохо чувствуют тонкости женской души? Наверное, только женщина сможет ответить на этот вопрос.
Закрыв за собой двери, я ощутила такое опустошение в душе, почти отчаяние, что сумела лишь сесть и расплакаться. А зеркало безжалостно отражало мои пышно взбитые волосы, мамину бижутерию в ушах и на шее, яркий наряд, размазанную помаду на губах и покрасневшие от слез глаза… Я казалась себе жалкой и смешной. Я будто маленькая девочка нарядилась в мамины туфли и бусы… Надеялась, что, услышав запах маминых духов, отец проникнется романтическим настроением, пустится в воспоминания… Но ничего этого не произошло.
Никогда еще в жизни я так не нуждалась в матери, в ее совете, поддержке. Как бы она повела себя, если бы ей не удалось пленить мужчину? И что делать мне? Я не решалась с кем-либо посоветоваться на эту деликатную тему. Не с девчонками же Спенсер мне делиться…
А каково сироте жить в этом мире, подумала я, каково жить, когда некому довериться, когда ни одна душа не любит тебя, когда никто не интересуется твоими мыслями и переживаниями… Неожиданно и я почувствовала себя сиротой. Одинокая, потерянная в океанских просторах, жалкая девчонка. Кричи не кричи, никто не услышит. И плакать нечего.
Я вытерла слезы и отважно посмотрела в зеркало. Довольно. Может быть, мы с папой поговорим еще, завтра например. Ведь до дома еще далеко. Или же ему трудно отважиться на такую беседу, и он старается уйти от нее. У отца и так забот хватает. Не стоит дергать его. Пожалуй, надо быть более терпимой и чуткой. И я выпрямилась, подняв голову.
