Эмили Лоринг - Мечты Сбываются…

Он неожиданно оторвался от ее рта, но не поднял головы. Его губы прикоснулись к ее щеке, заскользили по гладкой шее, а рука принялась расстегивать круглые пуговицы на голубом платье.

Луиз погрузила руки в черную копну его волос. И казалось, будто их пряди сами накручиваются на ее пальцы.

Закари продолжал целовать ее шею, потом скользнул губами ниже, и Луиз застонала от удовольствия. Его разгоряченное лицо коснулось впадинки между ее нежными крепкими грудями. Он повернул голову, и она вдруг испытала небывалое наслаждение, когда его ресницы защекотали ее соски.

У Луиз перехватило дыхание. И тут Закари пробежал языком по ее груди – она не могла удержаться и вскрикнула от восторга.

Похоже, этот крик разрушил чары, которые сковали их обоих, потому что Закари вдруг замер. Тяжело дыша, он поднял голову. Его покрытое шрамами лицо было багровым.

Ей не хотелось возвращаться на землю из того рая, в который он завлек ее, но не могла же она вечно оставаться с закрытыми глазами. Нехотя Луиз подняла веки. И ее буквально ослепил зимний холод, когда она, все еще потрясенная и трепещущая, отважилась взглянуть Закари в лицо.

Теперь оно стало напряженным и бледным. Закари явно нервничал. Он отошел от нее подальше и встал, опустив руки и задыхаясь, будто участвовал в гонках, в которых должен был либо победить, либо умереть.

– Простите, – пробормотал он хрипло. – Ради Бога, не смотрите на меня так! Вы дрожите, как кролик в ловушке.

Закари поднял руку, словно хотел дотронуться до нее, но тут же опустил ее.

– Все в порядке. Я пришел в себя. Этого больше не случится. Хочу только сказать, что все началось как шутка. Я и пальцем больше не дотронусь до вас.

Насупившись, Закари замолчал и быстро отвел глаза, будто боялся взглянуть на нее.

– Поверьте, меньше всего я думал о сексе. У Луиз горело лицо. Боль и стыд душили ее. Невидящим взором она уставилась в сад. Шутка, думала она, чувствуя себя униженной. Значит, все это было для него шуткой?

– Я потерял контроль над собой, – сказал Закари глухим голосом. – Вы, наверное, изучали психологию и сможете понять, что происходит со мной. В первый момент я разозлился и поцеловал вас, потому что меня выводила из себя ваша жалость ко мне. Но когда уже хотел отпустить вас, я вдруг подумал о другом… о другой…

Луиз окаменела. Целуя ее, он думал о другой? Это так потрясло ее, что слезы сами собой выступили у нее на глазах.

– Поэтому я потерял голову, – продолжал Закари. – Идиотизм, правда? Глупо все время думать о том… о той…

Луиз сдерживала как могла слезы, но в то же время ее заинтриговали его слова. О той? О другой? О ком он говорил?

– Трудно даже сказать, существует ли она, – смущенно добавил Закари. – Я ее совсем не знаю. Ни имени, ни где она живет, ничего вообще. Увидел ее однажды издалека, и… – Он порывисто вздохнул. – Но ее образ преследует меня. Можете вы это понять?

– Да, – прошептала она, поглощенная собственной болью. – Да, могу.

Луиз понимала его лучше, чем он думал. Образ Закари тоже преследовал ее с тех пор, как она впервые увидела его, и с каждым днем все сильнее и сильнее.

– Можете? – Он посмотрел на нее с сомнением. – Если бы мне раньше сказали, что я буду мечтать о девушке, с которой даже незнаком, я бы рассмеялся. Это что-то вроде болезни, но я не могу вылечиться. Возможно, она живет только в моем воображении подобно миражу. Я тысячу раз твердил себе это. Нельзя влюбиться в девушку, с которой ты даже не разговаривал, это бред. В конце концов, что я знаю о ней?

Он резко повернулся, прошелся по студии, опять повернулся, опять прошелся, засунув руки в карманы своих голубых джинсов.

Луиз наблюдала за ним, что есть силы прикусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Она не особенно скрывала свои чувства.

Закари надрывно рассмеялся.

– Воспоминание о ней изводит меня, как ничто на свете! А она может быть тупой, как дерево, ветреной кокеткой или просто занудой. Или быть замужем и иметь двоих детей. Я находил самые веские причины, по которым ее следовало забыть, но не смог. Она снится мне каждую ночь, я просыпаюсь с мыслью о ней.

Луиз не представляла, что можно так переживать. Его эмоциональность, страстная напряженность в лице, порывистые движения вызывали в ней такую ревность, что впору было закричать.

– Я видел ее лишь раз, – медленно произнес Закари. – Как странно…

Он остановился, посмотрел на Луиз затуманенным взором своих серых, полуприкрытых веками глаз, будто его ослеплял свет, проникающий в студию сквозь большие окна.

– Как странно… – повторил он. – Это случилось в тот вечер. Как думаете: это совпадение или именно поэтому я не могу ее забыть?

Каким-то образом Луиз нашла в себе силы спросить низким прерывающимся голосом:

– В какой вечер?

Их глаза встретились, и между ними словно установилась внутренняя связь. Луиз уже знала ответ и, прежде чем он успел произнести хоть слово, прошептала:

– В тот вечер, когда случилась авария?

Закари кивнул.

Она тихо вздохнула, чувствуя смятение в мыслях, и попыталась найти какой-то смысл в том, что он говорил.

– Я находился где-то между Тэйретоном и Уинбери, – начал Закари. – Ехал довольно осторожно, потому что в багажнике были холсты и я не хотел, чтобы с ними что-то случилось. Думал о выставке. Волновался – ведь это должна была быть моя самая значительная выставка. Наступили сумерки, и я включил фары, потому что видимость стала скверной. Я уже выехал за город, а фонарей вдоль дороги не было. И вдруг впереди справа от меня промелькнуло что-то светлое… что-то белое на фоне забора или стены. Не помню… Я вздрогнул. Разобрать, что это такое, было невозможно. Я нажал на тормоз, и машина поползла черепашьим шагом.

Боже, о чем он говорит? – спрашивала себя Луиз, изумленно глядя на него своими темными глазами. Поймав ее взгляд, Уэст поморщился.

– Я знаю, что это смахивает на бред… Но я подумал… буквально на секунду… что это привидение.

– Привидение? – Она саркастически посмотрела на него. – Я полагала, что вы не из тех, кто верит в подобные вещи.

– Да, не из тех. Это, конечно, было не привидение, – твердо сказал Закари. – Но вы же знаете, какие шутки может сыграть с вами воображение, особенно в сумерках, когда все вокруг сереет и как будто растворяется в ночной мгле. Довольно коварное время суток. Я еще раз посмотрел в ту сторону, посмеиваясь над собой: не думал, что обладаю такой живой фантазией. И увидел девушку. Она медленно шла вдоль изгороди… Да, это была изгородь, теперь я точно вспомнил. Изгородь вокруг большого сада, в глубине которого, наверное, стоял дом. Но я не видел ничего, кроме нее. Казалось, она вечно бродит в этих сумерках в этом саду. На ней было что-то белое, свободное, развевающееся, как ночная рубашка викторианских времен.