Лина Озерова - Подари мне Воскресенье
Когда Ася добралась наконец до спальни, она вдруг поняла, что сон пропал. Она лежала, уставившись в потолок и перебирая в памяти события сегодняшнего вечера.
Сергей у стола с рулеткой, черное, красное, черное, красное… Чет, нечет, шарик останавливается на «зеро». Ася у стойки бара и это неприятное чувство, от которого мурашки бегут по спине. Чувство чужого взгляда, незаметного и неотвязного…
Неужели за ней действительно следили? Но кто? И, главное, зачем, зачем?
А что, вдруг подумала Ася, если таинственный некто каким-то образом связан с исчезновением Павла? Ведь наверняка там, в магазине, за ней тоже следили, если точно знали, какую шубку она примеряла. Но почему этот некто решил преподнести шубу Асе в подарок? С какой стати? Да нет, не может быть. И что это за некто? Никто, кроме Павла, не мог подарить ей такую дорогую вещь. Если бы он хоть на секунду появился где-то рядом, Ася бы непременно почувствовала. Она даже голову могла дать на отсечение, что в магазине мужа не было. И сегодня в казино — тоже.
Горячая соленая слезинка скатилась по щеке на подушку. Ася повернулась на бок и потерлась лицом о прохладное полотно, чтобы стереть мокрый след.
— Ах, Павлик, Павлик, где же ты? — с тоской прошептала она. — Где же ты? Мне без тебя плохо, так плохо…
Глава 7
Зеленые глаза ревности
Днем заявилась Нинка.
— Я ненадолго, у меня в три репетиция, — заявила она прямо с порога. — А ты что, только встала?
— Как видишь.
— К тебе как не зайдешь, ты все время спишь. Так нельзя. — Нинка критически осмотрела Асю и скомандовала: — Быстро в душ, а я пока посмотрю, что бы пожевать. Я и поесть толком не успела.
Когда Ася, свежая и причесанная, появилась на кухне, стол был уже накрыт: молочник со сливками, аккуратно нарезанные бисквиты, в чашках дымился кофе, а на плоском блюде лежали горячие гренки с сыром. Нинка просто превзошла себя. Аромат кофе, смешиваясь с запахом свежеподжаренного хлеба, приятно щекотал ноздри, и Ася вдруг почувствовала, что ужасно голодна.
— Ну как? — спросила Нинка, заботливо пододвигая тарелку с гренками.
— Класс.
— Да я не о гренках, — отмахнулась Нинка. — Я о Сергее. Виделись? Где были?
Ася усмехнулась: лучшей подруге не терпелось услышать подробности вчерашнего вечера.
— Налей мне, пожалуйста, еще кофе.
Нинка покорно налила кофе Асе в чашку.
— Так где вы были?
— И молока, пожалуйста, — потребовала Ася.
— Слушай, не томи, — поморщилась Нинка.
— Сергей пригласил меня в казино.
У Нинки разгорелись глаза:
— В казино? А в какое?
— В «Розу ветров».
— Это где?
— Где-то на Юго-Западе. Шампанское, покер, рулетка, мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях.
Нинка присвистнула:
— Ну и как тебе шикарная жизнь?
— Знаешь, так себе.
Ася секунду поколебалась стоит ли рассказывать Нинке о слежке, и решила промолчать. Она и так в глазах подруги уже выглядит почти сумасшедшей: то муж исчезает неизвестно куда, то дорогая шуба материализуется прямо из воздуха…
— Я бывала пару раз в «Игле», — с оттенком легкой зависти проговорила Нинка, — но это, наверное, совсем не то. Ни смокингов, ни вечерних платьев. Народ одет кто во что горазд, проституток снимают прямо у стойки бара.
Ася пожала плечами:
— Все остальное — то же самое, уверяю тебя.
— А как тебе Сергей? — не отставала Нинка.
— Нормально.
— И все?
— А что еще?
— Ну как он себя вел, что говорил, поподробней можно? Будто сама не знаешь!
— Какие могут быть подробности, Нин? Я замужем за другим человеком.
— Ну вот, опять ты!
— Что «опять»?
— Опять завела свою шарманку! «Я замужем»! Как будто замужняя женщина у нас надевает паранджу и безвылазно сидит на женской половине дома! Я уж не говорю…
— Вот и не говори. — Чтобы прекратить этот дурацкий разговор, Ася взяла пульт и включила телевизор. По ОРТ крутили старый фильм.
— Класс! — восхитилась Нинка. — Как сделан фильм, а ведь снят-то уж, наверное, лет сто назад. — Эх, у Захарова бы сняться!
— Кто знает, — вздохнула Ася, — может, и снимешься…
— Нет, так мне не повезет. Да и не снимает он сейчас ничего…
«Вот мне-то уж точно не повезет, — горько усмехнулась про себя Ася. — И никогда я не снимусь ни у Захарова, ни у кого другого». Почему жизнь такая жестокая? Уж лучше совсем ничего не иметь, чем иметь и потерять. Ну с кем еще случается такое везенье: без блата поступить в Щукинское, пройдя конкурс чуть не в сто человек на место, и через год быть отчисленной за профнепригодность! И от кого любимый и любящий муж мог уйти в первую брачную ночь неизвестно куда и зачем…
Нинка, не отрывая глаз от телевизора, пристроилась рядом с Асей.
— Изображаешь из себя жену декабриста, — ни с того ни с сего вдруг сказала Нинка. — Он-то не очень с тобой считается. Подумаешь, записочку ей оставил, а от самого — ни слуху ни духу. Да еще шуба эта будь она неладна. А ты жди… жди у моря погоды! Глупо! Жизнь-то проходит. Так и состаришься в ожидании, как Кончита из «Юноны и Авось». «Десять лет в ожиданье прошло, двадцать лет в ожиданье прошло»… Только она в монастырь ушла. Может, ты тоже такой судьбы хочешь?
Ася молча смотрела на экран.
— И вообще, ничего не надо откладывать, — назидательно сказала Нинка. — Улица «Потом» ведет на площадь «Никогда».
— Чей афоризм? — устало усмехнулась Ася. — Сама придумала?
— Ты что, у меня ума не хватит. Французская поговорка.
— Не слышала…
— Так всегда говорит моя мама, когда отец в сотый раз отвечает «потом» на просьбу привести наконец квартиру в жилой вид.
— Твоя мама мудрая женщина.
— Не увиливай и не переводи стрелок на мою семью. Ты ведешь себя как идиотка…
Чтобы отделаться от Нинкиных поучений, Ася включила громкость до предела.
— Ладно, — прокричала Нинка. — То есть ты хочешь сказать, что больше встречаться с Сергеем не будешь? Но неужели же нельзя просто развлечься?! Тем более что тебе развлечения сейчас необходимы, как лекарство!
— Успокойся, — сказала Ася, — развлечений, похоже, мне не миновать. Кстати, на следующую развлекаловку Сергей пригласил и тебя.
— Правда? — обрадовалась Нинка. — И когда?
— Возможно, даже сегодня. Ты как?
— Что за вопрос! Конечно, пойду. Если, конечно, Ромка опять не сорвет на какой-нибудь показ.
— А как, кстати, прошел вчерашний?
Нинка пожала плечами:
— Не знаю. Беседы с мэтром был удостоен только Ромка.
