Джоанна Лэнгтон - Только твоя

— О Боже, что с тобой?! — вдруг раздался над ее ухом знакомый голос. — Не двигайся! — Гвидо склонился над ней и стал проверять, целы ли ее руки и ноги.

— Может, хватит? — буркнула она, не поднимая глаз.

— Ты могла покалечиться. Я зашел за тобой, чтобы отвести к столу, и услышал крик...

— Уходи! — простонала она, но он не слушал ее:

— Сейчас я устрою тебя здесь поудобнее и вызову врача.

Странно, почему у него такой взволнованный голос? — промелькнула в голове у Корделии неясная мысль.

— Не нужно! — упрямо заявила она, а затем уперлась ладонями в пол и встала на ноги.

Ушибленный бок болел не слишком сильно, но, когда Корделия открыла глаза, стены ванной закружились, а к горлу подступила тошнота.

— Ах, вот оно что, — с облегчением вздохнул Гвидо, догадавшись, что с ней происходит.

Он проводил ее до кровати и положил на лоб холодное мокрое полотенце, тихо приговаривая по-итальянски, — судя по интонации, что-то утешительное.

— Я просто пьяна, — заявила Корделия, гордо отвергая его сочувствие.

— Нет, — возразил Гвидо, — это морская болезнь. Сейчас я принесу лекарство, и тебе полегчает. Ты же еще ни разу не плавала на яхте.

— Кто тебе мешал брать меня с собой? — ворчливо спросила она.

— Джакомо, — спокойно ответил Гвидо. — Ведь его жена и старший, сын погибли в море, и он боялся за тебя. Мог ли я настаивать?

Оказывается, у некоторых его поступков есть объективные причины, удивленно подумала Корделия. За десять лет это еще ни разу не приходило ей в голову. Гвидо вышел из каюты и вскоре вернулся со стаканом воды и таблеткой. Она послушно выпила лекарство и откинулась на подушки.

В узких черных джинсах и бежевой футболке он казался моложе, но был не менее красив, чем обычно. Корделия отвернулась, но продолжала чувствовать на себе его взгляд. Ей было неприятно, что он видит ее в таком состоянии.

— Сейчас все пройдет, — пробормотала она. — Ты можешь идти.

— Нет, — твердо возразил Гвидо. — Я побуду с тобой, пока ты не заснешь.

Возможно, он поступает так потому, что хорошо воспитан, подумала Корделия. Или просто выполняет очередное условие договора. Однако она все же вынуждена была признать, что не обязательно быть такой же красивой, как Жаклин Ксавье, чтобы возбуждать его. Видимо, он просто не слишком разборчив, решила она.

— Если ты так хотел меня десять лет назад, то почему не?.. — не выдержав, задала она давно мучивший ее вопрос.

— Ну, сама подумай, — протянул Гвидо, — если бы твой дед узнал, что мы спим вместе до свадьбы, то тут же отправил бы тебя домой. Воздержание до свадьбы — дань древней традиции, а после истории с твоей матерью Джакомо стал особенно щепетилен в этом вопросе. Поступи я иначе, старик рассердился бы, а ты оказалась бы за тысячу миль от меня.

— Понятно, — недоверчиво протянула Корделия.

— Тебе нужны еще доводы? Пожалуйста. Тебе было всего семнадцать лет, и если бы случилось так, что ты забеременела от меня, это не принесло бы нам счастья. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как дождаться, пока мы поженимся.

Ее убедила логика его рассуждений, и она смущенно промолчала.

Значит, и в этом Эугения лгала, с горечью сказала себе Корделия. Гвидо никогда не считал меня непривлекательной, а то, что он, несмотря на юные годы, был настолько благоразумен, что сдерживал свое желание в отношениях со мной, тоже говорит в его пользу.

С этой мыслью она задремала и проснулась только среди ночи. Открыв глаза, она обнаружила, что в каюте царит полумрак, а рядом на покрывале лежит полностью одетый Гвидо и спокойно смотрит на нее.

— О чем ты думаешь? — шепотом спросила Корделия.

Его красивые губы скривились в мрачной усмешке.

— Об Умберто.

— Вот как?! — Она разочарованно повернулась к нему спиной.

— Мы с ним выросли вместе, — сказал Гвидо, и в его тоне появилось что-то такое, что Корделия невольно насторожилась. — Он с детства был человеком легкомысленным и беспечным, но я любил его. Когда он погиб, мне было очень тяжело.

— Погиб?! — потрясение воскликнула она, оборачиваясь. — Когда?

— Через несколько недель после твоего отъезда из Италии. Спьяну разбился на машине. — На лице Гвидо отразилось страдание. — Собственно, Умберто редко бывал трезвым после той ночи. Думаю, он не мог простить себе того, что натворил.

Кровь отхлынула от лица Корделии.

— Значит, в его гибели ты винишь меня?

— Нет.

Но она не поверила ему и ощутила странное чувство опустошенности. Умберто Парини стал жертвой интриги, которую затеяла Эугения. Он был слишком пьян и вряд ли сознавал, во что она его втянула. Но если рассказать Гвидо, что его друг невольно стал их разлучником, тот наверняка придет в бешенство. Для него Умберто теперь безгрешен.

— Столько несчастий последовало после той ночи, — снова заговорил Гвидо. — Эугения провалилась на экзаменах... Она была очень расстроена гибелью Умберто.

— Еще бы! — холодно заметила Корделия.

— Почему ты так плохо относишься к ней? — возмущенно спросил Гвидо. — Если ты считаешь, что она должна была выгородить тебя, потому что вы были подругами, то ошибаешься — в итальянских семьях превыше всего ставится верность. Корделия сделала непроницаемое лицо, хотя горечь душила ее. Теперь незачем сожалеть об упущенной возможности защититься от обвинений Эугении, потому что ей бы все равно никто не поверил.

— Твоя кузина солгала, — все-таки не выдержала она. — И то же самое сделал Умберто. У каждого из них были для этого свои причины, но тебя это, разумеется, не интересует!

Гвидо был настолько погружен в свои мысли, что не отреагировал на ее слова.

— Вот только одно не укладывается у меня в голове... — задумчиво произнес он.

— И что же это?

— Любая нормальная женщина, и в особенности итальянка, сделает все, чтобы защитить свою репутацию. Почему ты не сказала, что осталась невинна, когда мы встретились на следующий день?

Корделия скептически посмотрела на него.

— Ты это серьезно? Неужели ты думаешь, что твое мнение волновало меня настолько, чтобы унизиться до оправданий?

— Ты видела меня в клубе с той блондинкой? — вскинул глаза Гвидо, до которого постепенно начинало доходить, что произошло на самом деле. — Значит, ты пошла с Умберто в машину, чтобы отомстить мне?

Она покраснела, сообразив, что выдала себя, и попыталась отвернуться, но он схватил ее за руку.

— Почему ты не хочешь мне все рассказать? Я ведь почти ничего не помню о той ночи.

Корделия изумленно посмотрела на него.

— Думаю, кто-то добавил спиртное в мой сок, — пояснил Гвидо. — Если ты видела меня с Ниной, значит, это было как раз перед тем, как я вырубился.