Сюзанна Карр - Поцелуй в полночь
Лорен искоса взглянула на него и резко свернула на однополосную дорогу, почти незаметную в густых зарослях.
– Я не давала вам никаких клятв.
– Это ничего не меняет. – Зейн снова закрыл глаза и вцепился в подлокотники, прислушиваясь к тому, как ветви царапают бока машины. – Нам еще долго ехать?
– Минут пять, – пожав плечами, ответила Лорен. – Ответьте мне на один вопрос. Почему вы так верите в предсказания звезд?
– Вам следует побывать в Матааре, чтобы понять. Это неотъемлемая часть нашего наследия, наших законов и нашей повседневной жизни. Все наши поступки определяются суевериями. Украшения, которые мы носим, призваны отгонять злых духов. Еда, которую мы едим, и дома, которые мы строим, должны притягивать удачу. Все, от последнего нищего до короля, советуются с астрологами.
– И те всегда дают правильные советы?
– Я уже понял, что вы не верите ни в астрологию, ни в предсказания будущего. В этом вы неоригинальны. Многие скептически относятся к подобным вещам.
– Раньше я была очень суеверным человеком, – призналась Лорен. – Постоянно гадала на картах Таро и не расставалась с кроличьей лапкой. Если у меня появлялись деньги, я обязательно шла к гадалке.
Кроличья лапка? Какая гадость. Хотя, если задуматься, некоторые его амулеты от дурного глаза тоже могли кому-то показаться странными.
– В то время как мои подруги больше интересовались любовными и модными гороскопами, я всегда хотела узнать побольше о моей будущей карьере. Я собиралась стать танцовщицей. – Она немного помолчала и добавила с оттенком горечи: – И не просто танцовщицей, а прима-балериной.
Зейн прекрасно представлял ее в этой роли. У нее было подтянутое гибкое тело. В ее танце чувствовалась сдержанная страстность. Он хотел, чтобы она снова станцевала с ним, но теперь обнаженная, кожа к коже. Чтобы ее тело сливалось с ним, напрягалось под ним, обещая райское блаженство и наслаждение. Он хотел, чтобы ее сдержанная страстность выплеснулась наружу в его постели. Хотел впустить ее в свою жизнь как любовницу и как жену.
– Я начала заниматься танцами в три года, и это стало моей жизнью. – Лорен резко нажала на тормоза, и машина со скрежетом остановилась у светофора. – Я много работала для осуществления своей мечты. После школы я сразу же шла в танцкласс. Меня не интересовали ни учеба, ни общественная жизнь. Я была одержимой.
Зейн знал, что Лорен не достигла никаких успехов на танцевальном поприще и не стала балериной. Судя по отчетам его сыщиков, она была одной из многочисленных служащих в офисе какой-то сельскохозяйственной корпорации.
– Гадалки сказали тебе, что ты должна бросить танцы?
– Нет, они говорили мне именно то, что я хотела услышать: что я буду танцевать и, – ее голос срывался, но выражение лица оставалось непроницаемым, – стану всемирно известной балериной.
– Так что же произошло? – тихо спросил он.
– Все было прекрасно до тех пор, пока я не повредила колено. Это было в выпускном классе. Вскоре я узнала, что мне отказали в приеме в балетную труппу, место в которой я уже практически считала своим. Это был настоящий шок.
– Всего лишь небольшая задержка на пути к успеху.
– Я тоже так думала. – Шины жалобно взвизгнули, когда Лорен резко повернула и направила машину на офисную стоянку. – И поэтому перешла к плану «Б». Потом к плану «В». Короче говоря, постепенно я дошла до буквы «Я» и в результате оказалось, что я никому не нужна, разве что моей танцевальной студии. Но там мне почему-то не хотели платить. – Лорен невесело рассмеялась и продолжила: – Правда, они предложили снизить плату за мое обучение, если я буду вести некоторые классы.
– И тогда вы бросили танцы?
– О нет! Я не сдавалась. Я продолжала работать, верить и надеяться. Я действительно думала, что если приложу больше усилий, то удача обязательно повернется ко мне лицом. – Лорен притормозила и дала задний ход. Положив руку на спинку сиденья, она обернулась и, глядя сквозь заднее стекло, пыталась вписаться в узенький просвет между припаркованными машинами. – Деньги становились все более насущной проблемой, и в довершение всего, когда мне уже казалось, что дела начинают налаживаться, я снова повредила колено. Это был конец.
– И вы бросили танцы навсегда?
Лорен повернула голову и встретилась с ним взглядом. Ее ярко-синие глаза затуманились от воспоминаний о старой боли.
– На самом деле это танцы бросили меня задолго до этого. Операция на колене стала лишь последней каплей.
– Кажется, я понимаю, почему вы отказываетесь от брака, предопределенного пророчеством. – Ее вообще не интересовало замужество, и то, что оно было предсказано астрологами, лишь усугубляло ситуацию.
– Рада это слышать. – Припарковав машину, Лорен вынула ключи из замка зажигания.
– Вы бы продолжили заниматься танцами, если бы все гадалки и прорицатели в один голос не утверждали, что это ваша судьба?
Не глядя на него, Лорен отстегнула ремень безопасности.
– А вы бы стали делать предложение, если бы в каком-то пророчестве было сказано, что вы не должны этого делать?
Нет, не стал бы, но Зейну не хотелось говорить это вслух, хотя, судя по поведению Лорен, она прекрасно знала ответ.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Да, я бы продолжала, как бы глупо это ни звучало. – Лорен взяла свою сумочку и распахнула дверцу. – Я любила танцевать, но я бы не занималась этим с таким упорством, жертвуя всем остальным, если бы не была уверена, что это моя судьба и поэтому я просто не могу потерпеть неудачу.
– Я вас понимаю. – Зейн никогда не думал, что у него могут возникнуть трудности с предназначенной ему судьбой невестой. Он считал это решенным делом.
– Можете быть уверены, что я поцеловала вас совсем не для того, чтобы стать вашей невестой, – продолжала Лорен, пока Зейн осторожно выбирался из машины. – Если бы я знала о пророчестве, я бы и близко к вам не подошла.
– Подошли бы.
– Ладно, – улыбнулась Лорен. – Возможно. Но я бы подождала более безопасного момента. А знаете, если бы, вместо того чтобы твердить о пророчестве, вы начали активно ухаживать за мной, я бы ничего не заподозрила.
– Жаль, что я не додумался до этого сам.
Ухаживаниями он бы действительно добился гораздо большего, чем разговорами о пророчестве. И уж конечно, это было бы значительно приятнее. Если бы можно было повернуть время вспять и начать все сначала! Хотя, с другой стороны, кто сказал, что сейчас уже поздно?
– Значит, без обид? – спросила Лорен, запирая машину и обходя капот.
– А на что я должен обижаться?
Подбоченившись, она набрала полную грудь воздуха, потом медленно выдохнула и сказала:
