Мэйв Хэрэн - От любви не убежишь

Она закончила экскурсию и вывела его из здания. Стивена охватило радостное волнение. Он устал работать в индустрии, где полно автократов, считающих всех людей дерьмом только потому, что их карманы не набиты деньгами, а здесь, кажется, опровергаются все их принципы.

Когда они медленно шли под ярким майским солнцем, Стивен заметил девушку, прислонившуюся к стене.

Она ела сэндвич. Он улыбнулся, глядя на эту мирную картину, и помахал девушке рукой. Но, едва заметив их, она поспешно спрятала сэндвич за спину, на лице — выражение панического страха.

Стивен украдкой взглянул на Джозефину. Итак, «Ричмонд и Квинн», оказывается, не такой уж демократический рай. По поведению девушки было ясно, что Джозефина в своем образцовом мирке вызывала у подчиненных страх и лакейскую покорность.

Вернувшись в дом, Стивен обнаружил, что пытается подыскать ключ к этой женщине и к ее личной жизни. Но не находил ничего, что могло бы просветить его на этот счет. Один только безупречный вкус, насколько видит глаз. Конечно, никаких признаков семейной жизни. Стивен вспомнил свой дом, обжитой, запущенный, с незаконченной отделкой, потому что им вечно не хватало денег или времени на ремонт. Длинное пальто Элли, свисающее с перил всегда, даже летом, как реликт, оставленный русскими белогвардейцами. Плавки и полотенце Люка, сохнущие на батарее в прихожей. Он попытался представить себе, что чувствуешь, живя в тишине этого дома… Если постараться, можно привыкнуть.

— Пойдемте завтракать, — услышал он.

Стивен кивнул, и Джозефина провела его в солнечную столовую, светло-желтую, с круглым столом, накрытым на троих. Кажется, сейчас придется познакомиться с неуловимым Хьюго Ричмондом.

Их ждал холодный ланч из морепродуктов и нескольких видов хлеба. Стивен не мог удержаться, чтобы не потрогать хлеб. Еще теплый. Скорее всего, это не Хьюго провел все утро на кухне по локоть в муке, а невидимые слуги испекли его.

К его удивлению, Джозефина налила им обоим по бокалу вина. А он чуть было не принял ее за блюстителя железной дисциплины — «только минералка за завтраком». Когда она уже собиралась поставить бутылку на стол, к ним присоединился мужчина лет сорока, одетый в синий костюм и рубашку без воротника. Он разговаривал с кем-то по мобильнику.

— Хьюго, отложи, наконец, этот чертов телефон. По крайней мере, пока завтракаем.

Джозефина налила третий бокал и передала ему. Несмотря на солнечный день, Стивен почувствовал холодок в воздухе, как будто строгий отец вернулся домой.

— Стивен, это мой партнер, Хьюго Ричмонд.

Хьюго положил мобильник на желтый буфет и пожал Стивену руку. Рука была холодной, гладкой и странно безжизненной.

— Итак, мистер Джилфилан, я надеюсь, Джозефина уже рассказала вам о нашей компании и наших принципах. Мы собираемся шагнуть в кишащие акулами воды Соединенных Штатов, и нужен тот, кто сможет гарантировать, что нам не отхватят ногу. — Он положил себе на тарелку еду. Стивен отметил, что он кладет от каждого блюда понемногу в отдельную кучку. — Может быть, вы расскажете, что именно могли бы дать фирме?

Было ясно, что Хьюго не стремится к тому, чтобы сделать разговор коротким. И это формальное приветствие явно контрастировало с предыдущим, якобы демократическим приемом. Возможно, Хьюго напоминал ему, что он еще не является частью всего этого.

Стивен почувствовал прилив адреналина. Вызов всегда побуждал его к действию. Ему не нравилось, когда к нему относились, как к лакею, такие, как Валенски.

Он спокойно изложил свои идеи. Оказалось, что он уже сделал несколько звонков знакомым в Нью-Йорке и получил представление о состоянии на рынке парфюма и его восприимчивости к новой продукции.

— Итак, вы считаете, что для нас сейчас подходящий момент, чтобы сделать это движение?

— Именно так. Ваше имя достаточно известно знающим туристам, которые приезжают в Лондон. Они покупают «Ричмонд и Квинн» наряду с «Пенхалигонс» или «Крабтри и Эвелин». Весь фокус в том, чтобы вы перестали быть тайной, надо создать вокруг вас шумиху.

Стивен прекрасно понимал, что они, как опытные бизнесмены, едва ли станут что-либо предпринимать без предварительного исследования рынка. Хьюго интересовала реакция законодателей моды. С этого Стивен и начал.

К концу ланча Хьюго, хоть и вел себя все еще формально, немного оттаял. Ровно в два двадцать пять он встал из-за стола:

— Я должен вернуться и, полагаю, вы тоже, Джозефина. — Он поднял брови, словно предлагал ей способ вежливо завершить ланч. Джозефина не обратила на него никакого внимания.

— Хотите кофе? — спросила она Стивена, доставая кофеварку из буфета.

Стивен подумал, что это, должно быть, какая-то ловушка, но, почувствовав вкусный запах кофе, не удержался и согласился. Хьюго забрал свой телефон и ушел. Без него сразу стало проще. Стивен взял персик с блюда с фруктами. Интересно, спелый ли? Они с Тесс обычно все покупали в супермаркетах, чтобы сэкономить время, поэтому их персики и нектарины были всегда жесткими, почти как яблоки. Почему-то он был уверен, что с этим персиком будет все в порядке. Так и оказалось. Сладость взорвалась у него на небе, и восхитительный сок побежал по подбородку. Если закрыть глаза, можно представить себя под средиземноморским солнцем.

Когда он наконец взглянул на часы, то, к своему изумлению, обнаружил, что уже поздно:

— Мне действительно пора. Все было очень вкусно.

Джозефина встала. Вместе они прошли через комнаты с дубовыми панелями к входной двери.

— На вас было пальто?

— Нет, только это, — Стивен потянулся за портфелем, который оставил в прихожей.

— Можно взглянуть, пока вы не ушли? — она протянула тонкую руку. Она носила только современные украшения, заметил он, ногти ухоженные и аккуратные и, кажется, умышленно не накрашены.

Почти неохотно, но все-таки с некоторым волнением он передал ей портфель. Сверху лежало несколько грубых набросков их новой упаковки. Она вынимала их один за другим, не говоря ни слова, пока не просмотрела все.

— Мне очень нравится, вы хорошо уловили наш дух.

«Взыскательней, чем может показаться на первый взгляд», — подумал он.

Она начала рассматривать натюрморты, которые Стивен забыл вынуть утром в спешке. Рисунок старой женщины привлек ее внимание. Она осторожно вынула его из папки и разместила на столе в прихожей, потом отошла на несколько шагов и стала его рассматривать.

Стивен чувствовал себя по-дурацки, как шестиклассник. Джозефина Квинн не была преподавательницей на вечерних курсах, пытавшейся найти лучшего среди посредственных, она была настоящим коллекционером. Она взяла рисунок и осторожно положила его назад в папку, потом повернулась к нему с серьезным лицом: