Маша Царева - Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Не могу сказать, что предложение было для меня полной неожиданностью. И даже наоборот – чего-то подобного я от него как раз ждала. И, с одной стороны, мне не хотелось разрушать приправленную вымоченной в текиле мятой романтику этого вечера, а с другой – я понимала, что классически правильного развития отношений все равно не получится, потому что я сама обрекла себя на кругосветные скитания, сама заключила свои потенциальные влюбленности в рамки скоротечных курортных романов.

– Эй, не стоит относиться к моему предложению, как к глобальной политической проблеме, – он несильно толкнул меня в плечо. Даже его шутливая грубость казалась мне сексуальной, – это ни к чему тебя не обязывает. В моей квартире есть две гостевые комнаты.

Пусть его аргументы были словно почерпнуты из какой-нибудь инструкции для сердцеедов, но все же я засомневалась.

– А как же Настя? И твой друг? Мы оставим их здесь?

– Том не поедает девушек, – улыбнулся Дэниэль, – но чтобы тебе было спокойнее, мы можем их тоже взять с собой. Пойдем! Кстати, у меня в машине имеется шампанское «Crystal».

Я никогда не могла и представить, что головная боль может быть столь нестерпимой. Внутри моей черепной коробки гремели боевые действия – взрывались ракеты, толпы разъяренных революционеров скандировали малоразличимые лозунги. Перед глазами мелькали оранжевые и зеленые шаровые молнии, во рту было суше, чем в подгузнике из рекламного телеролика.

– Попить бы мне, – простонала я, но никто не пришел на помощь.

Самым обидным было то, что я не понимала причину своего плачевного состояния. Не было того внутреннего ощущения справедливости наказания – мол, за хорошую попойку полагается утренняя мигрень, таков закон природы. Постепенно я приходила в себя. Открыла глаза – надо мною белел по-лондонски низкий потолок. Повертела головой – и даже не удивилась простудно ноющей шее. За одну ночь я, Настасья Брагина, каким-то непостижимым образом превратилась из бодрой красавицы в старую развалюху.

Но вот что странно – вчерашним вечером я не то чтобы очень много выпила. Были, конечно, коктейли в клубе, до неприличия слабоалкогольные. Была бутылка шампанского «Crystal», выпитая в машине, я еще все учила Тома выговаривать слово «брудершафт».

Тома…

Постойте, так что же все-таки произошло вчера? Как закончился наш миллионерский вечер? И самое главное – где я нахожусь?

Отчаяние неведения придало мне сил. Собрав волю в кулак, я резко села на кровати и тут же схватилась за виски, потому что комната, как парковая центрифуга, завертелась перед моими глазами. Но зато я успела заметить, что нахожусь в нашем с Мирой гостиничном номере. А сама Мира спит на соседней кровати, и лицо ее белее, чем грим панночки из кинофильма «Вий».

Но как мы умудрились вернуться домой? Куда делись Том и Дэниэль? И самый пикантный вопрос: почему на мне чужая одежда? Мешковатые вельветовые джинсы и старомодная клетчатая рубаха.

Впрочем, решение всех этих вопросов пришлось оставить на потом, потому что у моего организма были свои потребности, которые сами понесли меня в уборную и бросили на колени перед унитазом. Меня вывернуло наизнанку. Только один раз в жизни мне было настолько же плохо. Школьный выпускной вечер – один из самых отпетых двоечников класса важно притащил трехлитровую банку самогона. Банка была накрыта блюдечком, из него мы и пили огненную неприятно пахнущую воду. Мне хотелось казаться лихой и взрослой, поэтому я выпила три блюдечка подряд. Тогда-то и случился первый в моей жизни провал в памяти.

Но вчера мы не баловались самопальной водкой. Только двухсотдолларовое шампанское.

– Настя, – слабо простонала из комнаты Мира, – ты где? где я?

Напившись ледяной воды из-под крана и наскоро умыв бледно-зеленое лицо, я вернулась к ней. После экстренной очистки организма я чувствовала себя куда лучше, поэтому даже нашла силы на слабую улыбку.

– Не волнуйся. Мы у себя в номере. Я сама ничего не понимаю. Сходи к унитазу и сунь два пальчика в рот. Тебе станет легче. А уж потом мы с тобой обо всем подумаем спокойно.

– Боюсь, два пальчика не понадобятся, – с этими словами Мира убежала в туалет, сшибая углы и зажав обеими ладонями рот.

А потом мы заказали в номер кофе, свежевыжатый апельсиновый сок и шоколадные круассаны. Аппетит не почтил нас своим присутствием, но мы через силу слопали по два круассана и влили в себя по чашке крепчайшего сладкого кофе. Стало лучше.

– Настасья, что же мы с тобой вчера учудили? – схватилась за голову Мира. – Наверное, опозорились перед Томом и Дэниэлем?

– Уж надо полагать, – мрачно усмехнулась я, – самое странное, что я вообще ничего не помню. Помню, как мы пили шампанское в их машине, а дальше все. Полный провал.

– У меня тоже, – будто бы даже обрадовалась Мира, – после шампанского – черная дыра… Наверное, мы напились и стали балагурить. А потом и вовсе отрубились. Вот ребята и отнесли нас сюда, в отель. Интересно, мы хотя бы добрались до квартиры Дэниэля?

– Не помню. Странно это, – нахмурилась я, – представь, если бы наши гости впали в алкогольную спячку, как бы мы поступили? Поволокли бы их через весь город к ним домой?

– Хм, наверное, нет, – согласилась Мира, – и вот еще что настораживает… Насть… А ты не помнишь, у меня с Дэниэлем вчера что-нибудь было?

– Нашла что спросить.

– Просто… На мне джинсы. Чужие, – тихо-тихо закончила она, – а под ними трусы. Как ни странно, мои.

Я обреченно посмотрела на вельветовые штаны, которые мне были велики как минимум на три размера.

– Знаешь что, Мира, – решилась я, – чтобы попасть в номер, мы должны были в любом случае миновать портье. Так что давай спустимся вниз и попробуем что-нибудь разузнать.

– Хорошая идея!.. Только у меня еще один вопрос. Настя, а где же остались наши платья от «Эскада»? И наши сумочки, и наши новые туфли?

– Наверное, где-то здесь валяются, – я беспечно кивнула на заваленный грудами одежды стул.

А Мира выпустила на волю свое фирменное занудство и принялась рыться в куче барахла. Чтобы ускорить процесс, я взялась ей помочь. И вот что удивительно – наша вчерашняя одежда, а вместе с ней и сумочки (а вместе с ними и кошельки, соответственно) испарились без следа. Но мне все еще не хотелось думать о самой грустной версии произошедшего.

– Может быть, мы плохо искали, – понуро предположила я, – сходим все-таки вниз, а потом продолжим поиски.

Мира ничего не ответила, только вздохнула тяжело.

Увидев нас, портье заулыбался как-то загадочно. Совсем не той профессионально вежливой улыбкой, которую обычно адресуют сотрудники гостиницы ее постояльцам. Кроме того, вместо обычного по-английски скупого приветствия он выдал: