Мила Бонди - Желание близости
Серинда попрыгала на месте, потянула мышцы, сделала небольшую разминку и побежала. Её мечта осуществилась! Она глубоко вдыхала воздух, пропитанный свежестью и бодростью. Её голые ступни чуть касались тёплого песка. Она не бежала, а летела, едва ли ощущая притяжение к земле. В её душе расцветала любовь ко всему в этом мире! Особенно к небу, солнцу, океану и песку…
Серинда закрыла глаза. Расправив руки в стороны, отдалась воле своим чувствам.
Она бежала, паря над землёй!
И… что следовало ожидать от бега с закрытыми глазами, налетела на что-то твёрдое… чёрт возьми, обладающего мускулами!
Её тело по инерции отклонилось назад, но сильные руки не дали ей упасть, обхватив девушку за тонкую талию. От удивления, Серинда открыла глаза и закричала.
– Не находите странным вновь оказаться в моих объятиях? – ухмыляясь, поинтересовался Марк.
– Это случайность, – возразила Серинда.
– А мне так не показалось. Я уверен, что вы меня заметили издалека и сами побежали ко мне в объятия.
– Я вас не видела! – запротестовала Серинда. – А если бы и увидела, то побежала бы в обратном направлении.
– Если бы, да как бы… – передразнил он. – Признайтесь, вас влечёт ко мне.
– Уберите руки, мистер Уильямс, – процедила она. – Вы сбили мой ритм.
Он невольно разжал объятия, залюбовавшись цветом её глаз. Девушка воспользовалась случаем и, увернувшись, постаралась придать ускорение своим ногам, но Марк не дал ей убежать, схватив за руку.
– Что означают ваши татуировки?
Ещё вчера он заметил их на её теле и был крайне удивлён. Он практически не спал ночь, воспроизводя в своей памяти их образ. Одна шла вдоль её спины. Это была фраза, написанная по-итальянски, и поскольку он знал этот язык в совершенстве, то смог перевести слова: «Я люблю тебя! Я знаю, ты читаешь эти слова в моих глазах всякий раз, когда я смотрю на тебя…». Вторая татуировка была с правой стороны, с боку на уровне третьего и четвёртого ребра. Это были два цветка, сплетённых вместе – василёк и нарцисс.
– Это личное! – в её голосе он уловил раздражение и нотки грусти. – Отпустите мою руку!
Он разжал свои пальцы, и она упорхнула от него, оставив непонятное чувство глубоко внутри. Марк пнул песок, не заметив камня под ногами. Боль от пальца на ноге отдалась в спинном мозгу. Выругавшись, он поковылял обратно в дом.
Марк сам поехал встречать Рейчел в аэропорт. Он не сразу отвёз её в дом к родителям. Они сняли номер в гостинице и до самого вечера не выходили из него, повесив на дверь табличку с надписью «Не беспокоить!». Облачившись в смокинг, он поправил бабочку и посмотрел на свою спутницу. Рейчел была обворожительна в зелёном шёлковом платье, подчёркивающем красоту её форм. Но Марка нисколько не взволновал её вид. Он думал о том, что оденет Серинда. Распустит ли она свои шикарные густые волосы? Он мысленно молил Бога, чтобы тот лично напутствовал её не укладывать волосы в замысловатую причёску или того хуже – делать её любимый пучок «серой мышки». Он хотел видеть её в красном. Цвете, оттеняющем белизну кожи и подчёркивающим насыщенность чёрного её волос.
Его желания оправдались и даже превзошли себя. Серинда затмила всех женщин на этом вечере. В своём скромном платье алого цвета, без каких-либо аксессуаров кроме пары серёжек с рубинами, она выглядела, как королева. Но главное… она распустила свою волосы. Единственное желание, возникшее у Марка при виде Серинды, было – запустить руку в шёлк её волос, намотать их на кулак, притянув лицо девушки к своему и впиться в её губы своим страстным поцелуем, чтобы у неё голова закружилась и ноги подкосились. Тогда бы он смог поднять её на руки, прижать к своей груди и продолжать целовать, чувствуя, как сильно бьётся её сердце.
Весь вечер он не сводил с неё глаз, практически не обращая внимания на свою спутницу, буквально повисшую на его локте.
Серинда же весь вечер избегала смотреть по сторонам, боясь наткнуться взглядом на своего начальника. Ещё издалека она заметила его в толпе. Рядом с ним стояла эффектная блондинка с таким видом, будто бы весь мир у её ног, потому что она спит с этим мужчиной. Её рука любовно поглаживала его плечо, выводя на нём витиеватые узоры. На какой-то миг Серинду охватила слепая ревность, но, мотнув головой, она скинулся с себя оцепенение. Улыбнувшись Томми и Алеку, она смело шагнула в толпу.
Вечер обещал стать поистине восхитительным и прекрасным!
Спустя какое-то время, мать Томми отвлекла Серинду в сторону, сказав, что хочет познакомить девушку с её соотечественниками. Серинда не могла отказать, хотя сама не горела желанием общаться ни с русскими, ни с итальянцами.
Марк, наконец, спокойно вздохнул и сделал глоток виски, отойдя в тень дерева. Но всего через пару минут его вновь побеспокоили. Он готов был сорваться на этом неудачнике, что осмелился потревожить его уединение. Повернувшись, он с раздражением посмотрел на смельчака.
– Полегче, ковбой! – поднял руки в воздух отчим.
– Извини, я думал, что это… – он замолчал.
– Твоя молчаливая спутница? – предположил Адам.
– Да, – Марк скривил лицо. – Никогда не предполагал раньше, что молчаливое обожание моей персоны настолько наскучит мне, – с иронией произнёс он.
– Поэтому ты весь вечер не сводишь глаз с одной весьма разговорчивой дамы?
– Тебе не кажется подозрительным, что она производит на всех эффект бабочки? – поинтересовался Марк, не задавшись вопросом, кого именно имел в виду Адам. – Стоит ей поговорить с кем-то, как кто-то другой с противоположного конца толпы буквально летит на крыльях любви, дабы услышать её голос?
– Тебя это задевает, сынок?
– Меня это раздражает, – признался Марк, сделав глоток виски.
– Все свободные женщины, да и замужние тоже, на этом вечере глаз с тебя не сводят, а ты всё время смотришь на ту, что упорно не замечает тебя, – усмехнулся Адам. – Какая ирония…
– Это так заметно?
– Не беспокойся. Я слишком хорошо тебя знаю, потому и заметил, с каким взглядом ты смотришь на Серинду. Она тебе нравится.
– Ты всегда был проницательным, – усмехнулся Марк.
Адам улыбнулся, смущённо прикрыв глаза. Подняв голову, он посмотрел за спину Марка. На его лице отразилось удивление, затем выражение стало озадаченным. Марк повернул голову в сторону взгляда Адама. Его мать подвела Серинду к группе людей, обособленных ото всех невидимой стеной отчуждения. В центре группы был старик в инвалидном кресле. Серинда стояла напротив него. Её голова наклонилась, затем она слегка присела, сделав подобие реверанса. Она поцеловала руку старика с благоговейным почитанием на лице.
