Жаклин Сьюзанн - Одного раза недостаточно
Он попытался не выдать голосом своего волнения, разговаривая вечером по телефону с Ди. Говорил о ценных бумагах, погоде, о предстоящей Ди поездке в Марбеллу… Когда наконец он заставил себя упомянуть исчезновение Карлы, Дидра засмеялась.
— Дорогой мой, она всегда так поступает. Карла не хочет пускать корни. Поэтому в ее квартире минимум мебели. При наличии комфорта ей бы казалось, что она действительно живет там.
— Она всегда была такой?
— Всегда, — скучающим тоном ответила Ди. — Я познакомилась с Карлой в Калифорнии, когда она находилась в зените своей славы. Я была тогда замужем за Эмери, киностудия Карлы купила его книгу. Разумеется, Эмери, как и многие, мечтал познакомиться с ней. Тебе это должно быть понятно. Эмери знал одного режиссера, который, в свою очередь, знал Карлу. В один незабываемый для Эмери день Карла появилась у нас на ленче. Это было, кажется, в 1954 году. Известность и красота Карлы достигли своего расцвета. Я должна признать, что она действительно обладает каким-то магнетизмом. Я почувствовала это, когда она вошла в комнату. Она отличалась патологической застенчивостью…
Ди засмеялась, и Дэвид почувствовал, что тема оживила кузину.
— Но она тянулась ко мне в тот день. У нее развита интуиция; Карла видела, что лишь я одна не теряю головы от восторга в ее присутствии. Это Карлу забавляло. Я любезничала с ней ради Эмери. И на следующей неделе она действительно пригласила нас к себе выпить.
Ди вздохнула.
— Ты знаешь «Соколиное гнездо»? Там она жила. Не в престижной части «Беверли Хиллз», а среди забытых богом гор, в доме, обнесенном трехметровым забором, почти без мебели. Ее жилище выглядело так, точно она только что в него въехала. Клянусь, в холлах лежали коробки, хотя она прожила там пять лет. Никто не видел все комнаты. Я догадывалась, что обставлены были лишь гостиная и спальня. Она не стала сниматься в картине, основанной на романе Эмери; через несколько лет мы развелись, Карла ушла из кино. Мы встретились с ней и подружились. Но ее надо принимать такой, какая она есть. Три "С" — скрытность, скупость и слабоумие — ключ к ее личности. Поняв это, ты можешь считать, что знаешь Карлу.
Ди отбыла в Марбеллу, а Дэвид попытался выбросить Карлу из своей головы. Он снова начал встречаться с фотомоделями. Завел роман с Ким Ворен, эффектной голландской фотомоделью, которая обожала Дэвида, однако считала его плохим, эгоистичным любовником. Это заявление девушки потрясло Дэвида. Он всегда был отличным любовником. Но теперь, когда его преследовали воспоминания о Карле… возможно, он потерял какие-то прежние достоинства. Вдобавок на него свалилась весть о замужестве Ди. Всю семью охватила паника. Дэвид отчасти вернулся на землю от потрясения. Ди была гарантом их будущего. Карла отсутствовала, и он должен был думать о бизнесе.
Он погрузился в работу. Обворожил Ким. Через несколько дней она переменила мнение о его мужских достоинствах. Вернувшись к прежней размеренной жизни, он почти радовался тому, что всегда знает, что принесет день. Начал ценить покой. Теперь у него не было безумных взлетов… и мучительных падений. Он мог не ждать часами, когда зазвонит личный телефон, стоящий в офисе.
И вот, восемь дней назад, он зазвонил вновь. Во время важных переговоров. Низкий голос с сильным акцентом. Она вернулась! Через десять минут Дэвид уже звонил в дверь ее квартиры. Когда она здоровалась с ним, ему не удалось скрыть свое изумление. Она словно только что сошла с экрана, на котором демонстрировался ее старый фильм. Она выглядела максимум лет на тридцать. Великолепное лицо без морщин… гладкая кожа на скулах. Она засмеялась, стиснув его руки.
— Я не стану врать, что долго отдыхала, — произнесла она. — Скажу тебе правду. Меня так раздражало, что лицо не соответствует еще крепкому телу. Я кое-что сделала. Один бразильский волшебник…
Карла не позвонила Ди и велела Дэвиду не говорить кузине о ее приезде.
— Я не готова отвечать Ди на вопросы насчет моего лица. Не хочу, чтобы она сплетничала с подругами.
Потом все было так, словно она и не уезжала. Они виделись ежедневно. Он либо приходил к ней домой в пять часов, либо они встречались в городе и шли смотреть балет или зарубежный фильм. Вернувшись в квартиру, занимались любовью. Потом смотрели телевизор и ели бифштексы, которые вместе жарили на кухне. У Карлы не было прислуги — она не терпела возле себя чужих. Лишь раз в несколько дней домработница с девяти часов до полудня убирала квартиру.
Карла обожала ТВ. В каждой комнате у нее стояло по телевизору. Она не интересовалась новостями… ненавидела войны… сцены насилия заставляли ее содрогаться. Дэвид вспомнил, что во время второй мировой войны она находилась в оккупированной стране. Карла отказывалась говорить об этом, и Дэвид никогда не настаивал. Ему не хотелось лишний раз напоминать ей о том, что в 1939 году его еще не было на свете.
Одевшись, Дэвид посмотрел на часы. Без четверти семь. Он прошел в гостиную и смешал себе мартини. Меньше чем через час ему следовало прибыть к Ди, чтобы познакомиться с доставшейся ей падчерицей. Ди пригласила его на обед только вчера. Вечером он сказал об этом Карле. Она понимающе улыбнулась. «Не беспокойся. Я съем твой завтрашний бифштекс со старой подругой».
Сегодня она не позвонила. Для звонка не было повода. Она велела ему прийти завтра в обычное время. Если бы он мог ей позвонить! Это в их отношениях огорчало его сильнее всего. Мог ли он чувствовать себя мужчиной, будучи вынужденным сидеть у аппарата, точно влюбленная девушка? Он откинулся на спинку кресла и отпил мартини. Дэвида что-то тревожило. Он не мог понять, что именно — то ли отмена их сегодняшнего свидания, то ли безразличие, с которым она восприняла его слова. Если бы он мог позвонить Карле и сказать, что он скучает без нее, что, возможно, обед завершится рано и они еще смогут встретиться! Он допил спиртное. Ужасное положение. Она даже на всякий случай убрала из аппарата картонку с номером. Лишила их связь элемента человечности, теплоты. Какая теплота? Он ублажал ее, она получала удовольствие. Он один испытывал эмоциональную вовлеченность. Она ничего не брала в голову. Ладно, это неважно. Он жил ради свиданий с ней, а сегодня их встречу пришлось отменить из-за Ди, которая вряд ли поняла бы его чувства. Будь она проклята!
Он по-прежнему пребывал в плохом настроении, когда зазвонил в дверь Ди. Марио, совмещавший обязанности шофера и дворецкого, когда Ди находилась в Нью-Йорке, открыл дверь. Майк поздоровался с Дэвидом, и Марио отправился готовить гостю мартини.
— Ди укладывает волосы, — сказал Майк. — К ней ежедневно приходит один из этих молодых людей в брюках в обтяжку.
