Николь Кристи - Влюбляясь в твой призрак
— Пять. — Я вожусь с ниткой, торчащей на подоле моей рубашки.
— У меня вроде как перерыв сейчас. Раньше на меня оказывали большое давление, чтобы выпускать книги. Думаю, что в какой-то мере я перегорела. Так что теперь у меня небольшая передышка.
Я подавляю в себе желание похвастаться перед Зейном тем, сколько книг я продала, появлением веб-сайтов и видео, посвященных моей серии книг «Изменяя время». Люди не только покупают мои книги, они их обсуждают, зацикливаются на персонажах. И постоянно забрасывают меня вопросами о том, когда выйдет следующая книга.
— Так почему твоя мама была такой скрытной по этому поводу? — интересуется Зейн, похлопывая меня по ноге, чтобы привлечь мое внимание. — Я скорее бы мог предположить, что у нее есть наклейка на бампер со словами «Моя дочь — известный писатель».
Я усмехаюсь.
— Я не известная! И… никто не знает, что я пишу, кроме нее и Лорен. Я использую псевдоним.
— Почему?
— Я не знаю. Думаю, я немного чудачка в этом деле. Я не хочу, чтобы мое имя всплыло в интернете. Я даже не пользуюсь Фейсбуком. Мне не нравится мысль о том, что дети из школы будут осуждать мою работу. Они задразнят меня до чертиков. В Хайден Кове живут настоящие сучки.
Зейн начинает смеяться.
— Какой у тебя псевдоним? — хочет он знать.
Я слегка съеживаюсь.
— Элизабет Банни. Элизабет — это мое второе имя. А Банни… ну, кролики, они милые.
Он наклоняет голову в сторону, проводя рукой по губам.
— Неравнодушна к кроликам?
Я на все сто процентов уверена, что он имеет в виду кроликов на моем нижнем белье. Я неловко ерзаю на своем месте.
— Давай сменим тему разговора, — говорю я. — Э-э… давай, поговорим о твоей маме? Где она?
Зейн откидывается назад. Его улыбка все еще играет на губах, но веселость исчезла.
— Она умерла, — говорит он, как ни в чем не бывало.
Молодец, Виолетт. Хороший способ всколыхнуть плохие воспоминания.
— Мне жаль, — говорю я приглушенным голосом.
Он оглядывается и замечает мое покаянное выражение лица. Он тянется и сжимает мою руку.
— Не надо. Это произошло очень давно. Когда она была жива, я едва помнил ее.
Я исподтишка изучаю его лицо, чтобы определить настроение.
— Что произошло, если ты не против такого вопроса?
— У нее была параноидальная шизофрения. Большую часть времени она не жила с нами. — Взгляд Зейна направлен в никуда.
— Я помню, как проведывал ее в разных заведениях. Когда она возвращалась домой, она запиралась в ванной и просто плакала, кричала часами. Когда я был совсем маленьким, я… я стоял снаружи, и просто слушал, как она разговаривала сама с собой. Я думал, что, возможно, она знала, что я стоял там, составляя ей компанию.
Теперь настает моя очередь держать его за руку.
— Ты все правильно делал.
Он пожимает плечами.
— Мы думали, что ей полегчало. Она принимала таблетки, иногда она даже расспрашивала меня, как прошел мой день. Но потом, однажды я зашел в ее комнату и… и она там была. Она повесилась на каком-то проводе, торчащем из потолка.
Я в ужасе закрываю рот обеими руками.
— Как… ужасно.
— Да, — говорит он просто. — После этого мне месяцами снились кошмары. Я не мог смотреть ужастики или гулять во время Хэллоуина. Это было давно. Я уже смирился с этим.
Я действительно не имею понятия, что сказать.
— Я… э-э… хочешь ли ты…?
Зейн отказывается продолжать эту тему, нетерпеливо отмахиваясь рукой.
— Правда, я в порядке. Я не хочу разговаривать об этом. Знаешь, такое происходит, хоть и не имеет смысла. И разговоры об этом ничем не помогут. Иногда об этом лучше забыть.
— Мне… — я смотрю вниз на свои руки. — Мне жаль.
— Не переживай, Виолетт. Давай снова сменим тему разговора, ладно?
— Слава Богу, — благодарно соглашаюсь я, а он смеется.
С мгновение мы молчим. Неловкость, вызванная темой самоубийства его мамы, постепенно рассеивается, как туман, оставляя лишь уютную дружескую атмосферу. Это хорошо. Ладно, это больше, чем просто хорошо. Я не могу прекратить украдкой поглядывать на его прекрасный профиль.
— Хотела бы я сейчас поплавать, — лениво говорю я, глядя с тоской на бассейн.
— Почему бы и нет?
Я морщусь.
— Слишком холодно.
Зейн садится.
— Знаешь, бассейн с подогревом.
— Да? Жаль, я не знала раньше, — вздыхаю я.
— Так пошли, поплаваем, — говорит он, дергая меня за хвост.
— Что, сейчас? — смеюсь я. — Почти полночь!
— И что? Ты превратишься в тыкву? Пошли.
Зейн уже встает и снимает свою рубашку, и я должна оторвать взгляд от его бронзовых мускулистых груди и плеч. О Боже, я что, пускаю слюни? Посмотрите на этот рельефный пресс!
Он останавливается, положив руку на пуговицу джинсов (вздох!) и выжидающе смотрит на меня.
— Ты будешь плавать в одежде?
Кажется, он совсем не осознает, что своим поведением вызывает у меня прямо сейчас сердечный приступ. Когда он начинает расстегивать джинсы, я отворачиваюсь так быстро, что практически падаю с кресла.
Я уверена, что покраснела с головы до ног. Вынуждена откашляться, чтобы заговорить с ним.
— Пойду поищу свой купальник, — удается мне выдавить.
Звук его сексуального смеха заставляет мой пульс бешено стучать.
— Не забудь захватить свой надувной круг. Тебе что десять лет? Тебе не нужен купальник. Здесь только мы вдвоем.
Я так шокирована его предложением, что быстро разворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Я не собираюсь плавать с тобой нагишом!
Зейн стоит в черных боксерах и это вся одежда, и я не думаю, что видела когда-то что-то более прекрасное, чем его длинное тело, запутанные контуры и изгибы его гладких мышц. Теперь он ухмыляется — он что, чувствует, как я глазами пожираю его?
— Плавай в нижнем белье, — говорит он с полуулыбкой на губах. — Я не плаваю нагишом с такими хорошими девочками, как ты.
Я не могу остановить, появляющееся на моем лице хмурое выражение, которое опускает уголки моего рта вниз. Вопросы «почему бы и нет?», «что со мной не так?» крутятся на кончике моего языка. А потом я думаю… что со мной такое?! Конечно же, я не хочу плавать нагишом с Зейном!
Он смотрит на меня и слегка качает головой.
— Принеси свой купальник, Виолетт. И расслабься. Кажется, твоя голова вот-вот взорвется.
Я хмурюсь еще сильнее.
— Я в порядке! Ты просто застал меня врасплох, вот и все. Просто… отвернись. Я не могу раздеваться, пока ты наблюдаешь.
На его лице появляется забавное выражение. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем быстро закрывает. Снова качает головой, но отворачивается и плавно ныряет в бассейн. Когда он всплывает, то сразу же начинает наматывать круги.
