Не буди лихо - Виктория Рогозина
Ольга кивнула. Всё было как в тумане, но она знала одно — что бы ни случилось, она не оставит Алексея одного.
Глава 22
Анна стояла в коридоре больницы, её халат был испачкан от постоянных процедур, а лицо — измождено. Каждый час приносил всё больше пациентов. Все они были бледны, с ожогами, обессиленные. Работы становилось всё больше, а времени — всё меньше. Но, несмотря на всё это, одна мысль не покидала её голову: что с Виктором?
Она обошла уже половину больницы, помогала пациентам, но так и не услышала ни одного слова о своём любимом. В перерывах между бесконечными делами Анна спрашивала коллег, врачей, медсестёр — всех, кого только могла встретить. Кто-то пожимал плечами, кто-то качал головой, но никто не мог ответить ничего внятного.
Тревога нарастала с каждой минутой. С каждым новым пациентом, которого приносили с атомной станции, её беспокойство только усиливалось. Где Виктор? Почему от него нет вестей? Он жив? Анна уже не могла сдерживать тяжесть этих мыслей. Ей казалось, что время замедлило ход, а ночь стала бесконечной.
Но несмотря на этот гнетущий страх, она продолжала работать. Как врач, как гражданка, она понимала: сейчас её долг — помогать другим. Она видела глаза испуганных людей, слышала их стонущие голоса и знала, что должна оставаться сильной.
Анна привязала бинт на очередном пациенте, когда её окликнула коллега.
— Ты в порядке? Ты выглядишь измождённой.
Анна едва слышно кивнула, сжимая в руках бинты. Но внутри всё сжималось от невыносимого ожидания.
— Виктора не видели? — снова спросила она, не скрывая тревогу в голосе.
Коллега опустила взгляд, пожимая плечами. Тот же ответ, что и от других.
— Я спрошу у ребят из смены, может, кто-то что-то знает, — предложила коллега, понимая, насколько это важно для Анны.
Анна вздохнула, понимая, что в очередной раз ей придётся ждать. Слезы подступали, но она сдерживала себя, зная, что не может позволить себе слабость. Люди нуждались в ней — пострадавшие, коллеги, и возможно, даже сам Виктор.
Она вытерла пот со лба и направилась к очередному пациенту, глубоко вдыхая. «Виктор жив. Он должен быть жив», — повторяла она про себя, как мантру.
Анна стояла у окна больницы, глядя на улицы Припяти. Город был тих и по-прежнему полон жизни, но она знала, что это ненадолго. Новость об эвакуации пришла неожиданно, словно холодный ветер, пронёсшийся по её душе. Завтра. Всех жителей Припяти будут эвакуировать.
Тревога за Виктора возрастала с каждой минутой. Она так и не видела его с того момента, как началась катастрофа. Не знала, где он, жив ли… а теперь ей предстояло покинуть город. Мысль о том, что она уедет, так и не узнав его судьбу, сдавливала грудь и не давала дышать. Виктор мог быть где угодно, среди спасателей, среди пострадавших, возможно, он уже в другом месте, но что, если он всё ещё здесь, в Припяти?
Не раздумывая, Анна направилась к кабинету главврача. Она знала, что это риск, знала, что вряд ли сможет повлиять на решение властей, но оставаться и ничего не делать было невыносимо.
— Я должна остаться, — сказала она, едва войдя в кабинет. Её голос дрожал, но решимость в глазах была неоспоримой. — Я не могу уехать.
Главврач, мужчина с усталым лицом, посмотрел на неё долгим, тяжёлым взглядом. Ему было жаль её, это было видно. Но его ответ прозвучал холодно.
— Анна, ты должна покинуть город. Это решение не обсуждается. Эвакуация обязательна.
— Но я врач! — Анна не могла сдержаться, её голос поднялся. — Люди здесь нуждаются в помощи! Мы не можем всех бросить! Я должна остаться!
Главврач покачал головой, и на его лице появилась тень печали.
— Людей будут эвакуировать. Мы сделаем всё, что нужно, чтобы им помочь. Ты не должна переживать. Эвакуация займёт всего пару дней. Мы вернёмся, как только это будет безопасно.
— Виктор... — тихо произнесла она, словно сама себе. — Я не могу уйти, не зная, что с ним.
Он вздохнул и подошёл к ней, мягко положив руку на её плечо.
— Анна, я понимаю, как тебе тяжело. Но мы все подчиняемся приказам. Виктор сильный, ты его знаешь. Он справится. А сейчас тебе нужно эвакуироваться вместе с другими. Ты будешь нужна людям там.
Она чувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сдерживала себя. Каждое слово главврача казалось ударом. Внутри всё кричало, умоляя остаться, найти Виктора, но реальность была неумолимой.
— Я понимаю, — ответила она, с трудом сдерживая эмоции. — Но если я смогу договориться с начальством… — Анна попыталась сделать последний шаг, надеясь на чудо.
— Нет, — твёрдо сказал главврач. — Это слишком опасно. Мы все надеемся, что это всего на пару дней, но ты знаешь, как это бывает. Нужно думать о будущем, не только о сегодняшнем дне.
Анна кивнула, но чувство безысходности не оставляло её. Её долг перед людьми звал её остаться, но сердце разрывалось от страха за Виктора. Завтра они покинут Припять.
Тогда многие верили, что эвакуация будет недолгой. Люди собирали лишь самое необходимое, взяв с собой документы, немного одежды, любимые вещи детей, в надежде, что через пару дней вернутся в свои дома. Никто не мог себе представить, что те дома, где их ждут вечерние ужины, семейные фотографии и знакомые запахи, будут навсегда покинуты.
Анна выходила из больницы и смотрела, как машины эвакуации готовятся вывозить людей. Припять по-прежнему казалась тихим, мирным городом, но она знала, что под этой обманчивой спокойной поверхностью скрывалась опасность — невидимая, но смертельная радиация.
Тридцатикилометровая зона отчуждения. Кто бы мог подумать, что такое понятие когда-либо возникнет? Что этот зелёный, цветущий город станет мёртвой зоной, где время словно остановилось. Люди ещё не понимали, что они уходят навсегда, что возвращения не будет. Им говорили, что это временно, чтобы успокоить, чтобы избежать паники. Но правда была другой.
Радиация была повсюду. Она медленно и беззвучно впитывалась в стены, в землю, в воду. Её нельзя было увидеть или почувствовать, но её присутствие становилось всё более ощутимым. Анна знала это лучше, чем кто-либо другой. Она видела симптомы на лицах людей, которых лечила — головокружение, тошнота, жжение на коже, будто
