Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн
— Брось. Брось! БРОСЬ!
У Рэггса изо рта свисали как минимум один тедди и двое трусиков тонга, с которыми он побежал вниз по лестнице к своей собачьей дверце. Ее одежда была для него наркотиком? Что он с ней делал?
Полоска дневного света, зависшая на горизонте с запада, позволила ей увидеть непослушного пса, бегающего по двору.
— Рэгс, ко мне! Быстро!
Она направилась к нему решительным шагом, а он при ее приближении опустился на передние лапы, задрал задницу вверх и вилял хвостом.
— Пожалуйста, брось… — На последнем шаге она стремительно схватила его за ошейник, но пес увернулся и рванул влево, опрокидывая Паркер лицом в траву. — Проклятье, Рэгс!
Когда она подняла голову, все, что попало в поле ее зрения, это очертания Рэгса, прижимавшего лапой белье к земле и кромсающего его зубами. Признав поражение, Паркер перевернулась и села, замерев в тот момент, когда почувствовала под своей задницей что-то мягкое.
— Пожалуйста, не говорите мне… — Она приподнялась и вытянула шею, чтобы взглянуть на свою задницу. — Дерьмо.
Закрыв глаза, Паркер покачала головой, проклиная тот день, когда этот глупый пес и его хозяева вошли в ее жизнь.
— Собачий ад — реальное место, Рэгс. Я тебя предупредила. — Поднявшись на ноги, перед собой она увидела еще кучи какашек. Одной кучки, приклеившейся к ее заднице, достаточно для одного вечера.
Гас и Сабрина, вероятно, сейчас наслаждались выпивкой. Везет же им. А Паркер еще предстояло разобрать одежду Сабрины — то, что от нее осталось — убрать со двора останки нижнего белья и переодеть штаны.
— Время игр закончилось, демонический пес.
По-видимому, довольный учиненным беспорядком, Рэгс позволил Паркер оттащить его за ошейник в гараж. Она привязала его к ножке верстака Гаса.
— Оставайся на месте, пока я уберу твой беспорядок.
Используя кусок картона из мусорной корзины, она соскребла с задницы как можно больше собачьих фекалий, затем пошла наверх и быстро навела порядок в чемодане, молясь не оставить запаха от своих штанов. После достала из-под раковины пластиковый пакет и отправилась во двор собирать остатки шелка и кружев. И поскольку она была самым неудачливым человеком на свете, во время уборки беспорядка ее ослепил свет фар белого фургона, завернувшего на подъездную дорожку в направлении гаража.
— Я ненавижу свою жизнь. — Она понесла пакет в мусорный бак сбоку от гаража.
— Мне нужно собрать вещи и выметаться? — спросил Гас.
Паркер позволила крышке мусорного бака захлопнуться самой, а затем повернулась к мужчине.
— Без понятия, мистер Уэстман, — ее слова сочились сарказмом.
Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Но произошедшее после затмило всю неловкость, которую она должна была чувствовать в эту минуту.
— У меня не было возможности рассказать миссис Уэстман о ее презренном муже и столь же презренной второсортной помощнице, потому что у нее не нашлось на меня времени. А потом твой дикий пес сбежал с роскошным нижним бельем твоей жены и разорвал его в клочья. Кстати… я знаю, что тебе нравится жить по принципу «незнание — это блаженство», но… — Паркер склонила голову набок и прищурилась, — … тебе не кажется подозрительным, что твоя жена берет сексуальное нижнее белье в деловую поездку, в которую она отправилась без тебя?
Гас пожал плечами и пошел к задней двери.
— У нее нет ничего несексуального. Хлопок она покупать отказывается. Что за… — Он отвязал Рэгса от ножки верстака. — Это ты его привязала?
— Э-э… — Паркер на секунду поморщилась, а затем расправила плечи. — Да. Я. После гонки за ним по всему двору, мне пришлось оградить его от неприятностей, пока я распаковывала чемодан Сабрины.
Гас покачал головой и присвистнул.
— Не говори ей, что ты привязала ее малыша к моему верстаку. — Он вошел в дом, и Паркер последовала за ним.
— Ой, с ума сойти. Я оставила его всего… минут на двадцать, и поводок позволял ему передвигаться минимум на три фута. Это вряд ли можно назвать жестоким обращением с животным. Кроме того, его «мамочка» едва взглянула на своего «малыша», прежде чем выйти за дверь в своем распутном платье и «трахни меня» шпильках.
Стиснув челюсть и пристально глядя на Паркер, Гас открыл пиво.
— Ты говоришь о моей жене.
Она засмеялась.
— Не думаю, что ты можешь засунуть язык мне в глотку и вжаться эрекцией в мой живот, а через час защищать честь своей жены.
Гас подавил странные эмоции и на несколько секунд отвел взгляд в сторону.
— Я люблю ее, — прошептал он.
Калеб тоже когда-то любил Паркер. Даже после того, как она застала его в постели с Пайпер, он клялся, что любит ее больше, чем Пайпер. Если вспомнить, несмотря на весь гнев и предательство, какая-то ее часть искренне верила ему.
— Тогда борись за нее.
Калеб не боролся за Паркер. Вероятно, это не изменило бы исход их жизни, но именно так поступали влюбленные. Они сражались друг за друга.
Гас страдальчески усмехнулся.
— Как бороться за то, что уже принадлежит тебе?
— Люди — не собственность, Гас. Ты не можешь владеть ею. Ты можешь бороться за ее внимание и, возможно, даже за ее сердце, и этого достаточно, чтобы прожить свою жизнь «пока смерть не разлучит вас».
— Я поцеловал тебя.
Прикусив губу, она кивнула.
— Ты — полный придурок, Я могу поделиться с тобой женским советом, но не могу сделать тебя менее презренным.
Он поставил пиво на стойку и подошел к ней ближе.
— Ты ответила на поцелуй.
Она больше не корила себя за то, что его близость вызывала мурашки по спине и жар в других местах, которые, казалось, жаждали его прикосновений.
— Ты сам сказал. Желание — это не любовь. Мы знакомы меньше двух недель. Я молода и невероятно сексуальна. — Паркер ухмыльнулась. — Ты старый, а мои стандарты явно занижены, поэтому нас физически тянет друг к другу. Это всего-навсего биология. Желание плоти. Больше ничего.
— Старый? Ты все еще считаешь меня… — Он шагнул вперед и поморщился, затем несколько раз втянул носом воздух. — Ты наступила в собачье дерьмо?
Ее уверенная улыбка померкла.
— Ох… эм… — Она отступила назад. — Не совсем.
Гас продолжал наступление.
— Спокойной ночи! — Она повернулась, чтобы быстро уйти.
— Паркер? Ты навалила в штаны?
Застонав, она покачала головой и закрыла глаза.
— Нет, я не навалила в штаны. Это Рэгс.
Гас рассмеялся.
— Скажи на милость, как пес мог навалить тебе в штаны?
Обернувшись, она
