Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник
— Чего тебе? — недовольно бросает.
— Лариса дома? — так же не церемонюсь с ней.
— Допустим, нет, — женщина упирается локтем в дверной косяк и смотрит на меня с ухмылкой.
Играть с ней в угадайку нет ни желания, ни времени.
— Простите, — говорю и тут же тактично отодвигаю её в сторону, а сам прохожу в квартиру, по пути замечаю валяющуюся на полу металлическую миску и кучу шелухи от семечек. Отвратительное зрелище. Нет, я точно не оставлю Мурашку здесь!
Прохожу дальше, толкаю дверь комнаты, в которой совсем недавно я спал вместе с Ларисой, хоть и совсем ни черта об этом не помню.
Никого.
Останавливаюсь у письменного стола и осматриваюсь вокруг. Вещи раскиданы, словно Лара собиралась в большой спешке. Веду рукой по поверхности стола, касаюсь какой-то тетради, зачем-то беру её в руки и открываю. Отмечаю, что у Мурашки, красивый, ровный почерк. Наверное, в школе была отличницей.
— Ну, что? Похоже, от тебя, она сразу на другого переключилась. Потаскушка, она и есть потаскушка, — хмыкает её мать.
От услышанных слов я резко разворачиваюсь и понимаю, ещё слово и я просто задушу эту дряхлую пропойную змею.
— Вижу, не ожидал, что я так о своей дочери скажу? Ой, глупенький какой, ну ничего, ты ещё её узнаешь. Для Лариски по мужикам скакать, как в добрый путь. Сколько раз она моего пыталась увести, со счёта сбилась. Всё крутит своей задницей с утра до вечера.
Точка кипения достигнута. Мозг конкретно так вырубился. В два шага достигаю цели, рука сама делает бросок и впечатывается в горло псевдоматери Мурашки, прижимая её к стене.
— Заткни, свой помойный рот! — цежу сквозь зубы, делая остановку перед каждым словом. — Пока я тебе позвонки не пересчитал, — но тут же ослабляю хватку. Бить ее, конечно, я не стал бы. — Где Лариса?
— А я откуда знаю! — истерично выкрикивает это подобие женщины. — Завалилась буквально перед тобой, покидала свои манатки в сумку и убежала.
Всё. Ловить тут больше нечего. Не знаю зачем, забираю с собой тетрадку Лары и покидаю эту прогнившую квартирку.
* * *
Позже получаю лютых пиздячек от Шмелёва за мой перформанс, но как-то не запаривает. Все мысли сконцентрированы только на одном человеке.
На следующий день снова приезжаю в универ Мурашки, торчу там почти все пары, но она так и не появилась. От нечего делать начинаю строчить ей сообщения в мессенджер и вдруг замечаю, что отметка о прочтении поменяла цвет на зелёный. Сразу же набираю её номер, но она, само собой, не берёт трубку.
— Твою мать, Мурашка! — кричу и швыряю телефон, который улетает под сидение автомобиля. Похрен.
Так проходит ещё один день. Один мучительный, долбанутый день. Когда я сам себя не мог узнать. Мой персональный ад. Ралли по петлям бесконечности.
* * *
В среду, вся первая половина дня жёстко загружена. Сегодня у нас по плану встреча с важным денежным клиентом, которую я никак не могу пропустить. Должны присутствовать все, начиная от Шмелёва и заканчивая Бессоновым.
Миронов уже вернулся из своей поездки и появляется в офисе без опозданий.
— Старик говорит, ты тут исполнял какую-то хрень, пока меня не было. Рассказать не хочешь, что у тебя за ПМС* случился? — бросает он как бы между прочим.
— Нормально всё, мы уже с ним это разрулили, — а у самого аж желваки под скулами загуляли.
— Ага, оно и видно. Кстати, ты подругу свою нашёл?
Поворачиваюсь на Мирона и смотрю так, что он сразу понял моё настроение.
— Воу, страшный какой. Ладно, понял, тема болезненная для нашего крепыша, — давит с язвительной ухмылочкой, словно издевается надо мной. — Кстати, вечером не хочешь зайти ко мне? Потрещим, выпьем, давно просто так не сидели.
— Нет.
— Ну, как знаешь, — пожимает он плечами и ускоряет шаг.
Встреча с клиентом затягивается, и я в итоге не успеваю смотаться в универ к Мурашке. На звонки она так и не отвечает, как и на сообщения. А у меня уже конкретно так подгорает от всяких мыслей, где она и с кем. Подружка её тоже ничего не говорит. Грёбаная неизвестность.
Вечером первым делом снова еду к Ларисе домой.
— Дома? — без приветствия сразу вопросом в лоб.
— Нет, не появлялась, — говорит её мать нормальным тоном без закидонов и делает шаг в сторону, как бы разрешая проверить лично. Почему-то верю ей.
— Запиши мой номер телефона, если Лариса появится, сразу сообщи.
Женщина молча уходит вглубь квартиры и появляется вновь с телефоном в руках. Диктую ей свой номер и сваливаю. Почему-то уверен, что Мурашка и сегодня не появится.
Вернувшись в машину, звоню родителям и минут двадцать разговариваю с ними, а потом и со своей Юлькой, по которой уже безумно скучаю.
— Папочка, а мы вчера в цирк ходили, так классно было! — щебечет моя малышка. — А потом до самой темноты гуляли у озера. Я собрала много-много улиток! Миллионы! — тянет она.
— Как классно, вижу вам там и правда весело было сегодня! Нравится гостить у бабули с дедулей?
— Да! — громко звенит её голосок.
Ещё немного разговариваем о всякой ерунде и уже прощаемся, потому что Юле пора умываться и ложиться в кровать. Откидываю трубку на пассажирское сидение, провожу ладонями по лицу, умываясь воздухом, и тупо не знаю, чем забить время. Завожу двигатель и стартую. Прихожу в ясное сознание, только когда паркуюсь возле дома Миронова.
Набираю ему, он отвечает далеко не сразу. Раза со второго.
— Дома?
— И тебе привет, Мишаня. Да, я дома.
— Напомни квартиру. Забегу ненадолго.
Глеб называет номер, и я поднимаюсь на этаж. Выхожу из лифта, дверь уже предусмотрительно для меня открыта, прохожу, начинаю разуваться, и вдруг мой взгляд падает на знакомые женские кроссовки.
Если бы у меня была шерсть, то сейчас бы она встала жёстким гребнем по всей хребтине. По телу пробегает волна мурашек, оставляя на коже неприятное, болезненное ощущение. Прохожу в гостиную и застаю Глеба, лакающего чай с каким-то бутербродом.
— Где она?
— Ты о ком? — удивлённо поднимает он брови.
Думает я совсем дурак?
— Лариса где?
— А-а-а, в спальне, но не советую туда идти, — бросает он спокойным тоном, а у меня мгновенно сердце перестаёт качать кровь, дыхание
