Развод. Я тебя забираю - Уля Ветер
― Она на грани, ― не смог выдавить из себя, что девочка умирает. Только не при Соне говорить подобные слова, ― а прибор какого‐то… отключен от ребенка!
― Черт!
― Настя… ― выдохнула Соня, и резко обмякла в моих руках.
― Соня, Соня…
Глава 15
Максим.
― Папочка, а тетя Соня не умрет?
Мы сидели в палате Софии. Мне удалось ее привести в чувства, после чего я вколол ей успокоительное, чтобы она могла немного поспать. Иначе нервный срыв ей был обеспечен. А этого мне не хотелось. Она в последнее время и так слишком много нервничает, а здесь еще один стресс. Словно кто‐то испытывает Соню на прочность.
― Не умрет, Юляш. Все с ней будет хорошо.
― А Настя не умрет?
Я смотрел на Соню. В этот момент она открыла глаза и смотрела на меня затуманенным взглядом. ей было больно. И мне вдруг захотелось забрать ее боль себе.
― И Настя будет жить.
― Это хорошо. Я бы расстроилась, если что‐то плохое случилось.
Я поцеловал дочку в макушку при этом продолжая смотреть на Соню. Я знал, что она ждет объяснений, а мне не хотелось говорить. Не так сразу. Ей нужен был покой. Но я понимал, что она не станет молча ждать ведь дело касалось ее дочери. Я бы тоже не смог жить в неведении.
― Как ты себя чувствуешь? ― не мог не спросить и дело не в оттягивании разговора.
― Ой, тетя Соня, вы проснулись, ― восторженно, но при этом шепотом произнесла Юля.
― Я не могла не проснуться, Юленька. Мне уже легче. Голова немного побаливает. Максим, как Настя? Что произошло?
― Ей уже легче. Мы вовремя пришли. А что произошло скажу сразу, как только получу доступ к видеозаписи.
― Ты о чем?
Юля спрыгнула с моих колен и присела на кровать, рядом с Соней. Та протянула ей руку, и дочка принялась поглаживать пальцы девушки.
― Аппарат не исправно работал. И я говорю не о его поломке.
Соня прикрыла глаза и громко вздохнула. Ей было больно и это нормально. Если бы не Юля, я бы сейчас ее обнял. Видел, как ей нужна поддержка и я мог ее дать.
― Кто это мог сделать?
Я бы очень хотел это узнать.
― Пока не знаю. Но обещаю, что найду этого человека.
― Не понимаю, кому мог помешать ребенок? Это что, месть мне? Но за что?
― Соня, я выясню это.
― Можно мне к ней?
― Уверена, что уже можешь встать? Голова не кружится?
― Уверена. Я себя нормально чувствую. Просто хочу к своему ребенку.
Я кивнул. Спорить не видел смысла. Соне нужно было лично убедиться, что с ее девочкой все в порядке. Она и так за нее переживала с учетом болезни Насти, а тут еще и такая ситуация. Кто‐то намерено переключил датчики. И хоть Настя могла сама нормально дышать, ее необходимо было подпитывать. Мы начали проводить ей процедуры. И сегодня для лучшего обеспечения жизнедеятельности ее сердечка мы подключили аппарат. Мне нужно было посмотреть показатели, и я черт возьми даже думал о том, чтобы на время выписать девочку домой. Если бы все анализы были в норме насколько это возможно в ее положении, то уже через неделю она могла быть поехать домой. А теперь я вообще не понимал, где ей будет лучше, и кто может угрожать ее жизнь. Настоящий сюр, решать проблемы через детей. Да еще и каким способом! Ну не мог же это быть ее муженек? Не мог?!
София поднялась с кровати, и мы вместе пошли в кардиологическое отделение. Юляшка шла впереди, я же поддерживал девушку под руку, желая убедиться, что она не упадет и ничего себе не повредит. Ее бедро и так еще не зажило, нового ушиба не хватало. В ее состоянии это возможно, как бы Соня не храбрилась, но она все еще слаба.
― Пойдем дальше. Настя в реанимации сейчас.
Заметил, как она прикусила губу и кивнула. Ее тело напряглось, но София не остановилась, желая поскорее добраться до дочери.
― Я не понимаю кому может мешать одиннадцатилетний ребенок. Я уверена, что Виктор этого бы никогда не сделал.
Я плотно сжал губы вспоминая, как он себя вел тогда в палате и не был так уверен, как София. Если он смеет поднимать руку на женщину, тогда…
― Мы пришли. Только прошу очень тихо. И не нервничай, Насте правда уже лучше. Но ей нужен отдых. Как и тебе.
― Спасибо. Спасибо, Максим за заботу.
Я открыл двери и пропустил Соню в реанимацию, сам же остался стоять в коридоре. Юля взяла меня за руку и потянула, привлекая к себе внимание.
― Что, малышка?
― Пап, а она хорошая и ей очень больно.
Я плотно сжал губы и присев напротив дочери, заглянул ей в глаза.
― Я знаю, Юль. Там за дверью ее ребенок. Она любит дочку так же сильно, как я тебя.
― Пап, все будет хорошо, ― вдруг улыбнулась малышка и маленькими пальчиками поправила волосы, упавшие на мой лоб, ― ты же видел, какая красивая тетя Соня?
― Видел. А при чем здесь это?
― Ну ты чего, папуль, не знаешь, что ли?
Я нахмурил лоб и пожал плечами не до конца понимая, о чем она говорит.
― Объясни, пожалуйста.
― Ох, вроде взрослый, а простого не знаешь. Красота спасет мир, пап. А тетя Соня ооочень красивая, а значит и Настю спасет.
Как бы мне хотелось, чтобы дочка оказалась права, но в данном случае красоты Софии будет мало. Здоровью ребенка это увы никак не поможет. Как и наказать ублюдков, которые хотели убить девочку.
Кафе на сегодня отменялось. Настроение было ни к черту, и я решил заказать мороженное и перекус прямо в клинику. Соне необходимо отвлечься после пережитого, да и Юле обещал мороженное.
― Пап, мы можем не ехать сегодня в кафе. Ничего страшного.
Я улыбнулся и поцеловав дочку в лоб, достал из кармана телефон.
Сделав заказ, я вернулся в палату и заметил, как Юля лежит рядом с Соней и о чем‐то мило беседует. Очень необычная для меня картина. Нана,
