Ты и небо - Алина Егорова
– Мы только что оттуда. Теперь у нас культурная программа.
– Какая? – заинтересовалась девушка. Ей хотелось увидеть Саграда-Фамилия, дом Мила и Дом Бальо, парк Гуэль и много чего еще, о чем она читала перед командировкой.
– Пойдем с нами, увидишь, – улыбнулся второй пилот.
– С удовольствием!
Они втроем пошли по Рамбле в обратном от моря направлении. Инна разглядывала фасады домов с лепниной и коваными решетками балконов, каждый из которых, несомненно, произведение архитектурного искусства.
– Люблю компанейских девчонок. А то все – кто по магазинам, кто в музей, – сообщил Валентин, предлагая Инне взять его под руку.
– А вы разве не в музей? – удивилась Инна.
– Музей – дело хорошее, – уклончиво ответил второй пилот.
– Мы в бар, – сказал Евгений. – Мы уже здесь сто раз были, все музеи видели.
– Так ведь завтра с утра лететь! – недоуменно посмотрела на своих спутников Ясновская. Не намеренная идти с ними дальше, она высвободила свою руку и остановилась.
– Ингрида! Как такое можно подумать об экипаже! – делано нахмурился пилот. – Мы же культурно посидим. Сама увидишь. Никаких непотребств не будет!
– Нет, пожалуй. Я лучше к морю, – отказалась Инна.
Расставшись с ребятами, Ясновская устремилась на набережную. Она решила больше ни к кому не примыкать, иначе до моря можно так и не добраться. Если не считать рейсов с разворотом в Дубай и Ларнаку, это была ее первая командировка за рубеж к теплому морю.
И вот наконец Инна его увидела. С дощатой набережной с причалом и стаями крупных рыб, куда вышла Ясновская, море больше походило на залив. Оно не шумело и не билось волнами, не увлекало вдаль и не соединялось на пустынном горизонте с небом, но все равно это было море.
* * *
Жизнь Дмитрия Огарева вошла в удобную колею. Из Иркутска он летал в командировки, обычно в Москву, Нижний Новгород, Новосибирск, иногда в Симферополь или Сочи, и уже оттуда выполнял рейсы согласно наряду. Пропадал неделями, дома его ждала Алена. Она не работала – сама так захотела, Дима не возражал. Ему было приятно возвращаться не в пустую, словно гостиничный номер, квартиру, а к домашнему уюту. Огарев уже подумывал о женитьбе. Почти тридцать два года, хватит холостяковать. Любви нет, и что же? Есть понимание, поддержка, страсть, в конце концов. Алена красотка, идет – все шеи сворачивают. Хорошая хозяйка, не скандалистка и не дура. Чего ему еще надо? В его бытность зеленым вторым пилотом, когда он летал на «Тушке», штурман Михалыч рассказывал, что раньше советская власть о них, о курсантах, заботилась: рядом с сугубо мужскими учебными заведениями, такими, как летные училища, открывали «девичьи царства» – швейные, педагогические и кулинарные ПТУ. Чтобы к моменту завершения учебы молодые специалисты обзаводились семьями и отправлялись по распределению ответственными людьми, а не оболтусами с ветром в головах.
Дмитрий подошел к кабинету с надписью «Санчасть» ровно за два часа до рейса. Раньше не положено, иначе придется ждать в коридоре. Когда дело касалось работы, он старался все делать без спешки, чтобы лучше подготовиться. Пульс в норме, пилот здоров и трезв, отметка в задании получена, дальше – брифинг и знакомство со вторым пилотом, если не были знакомы ранее. Изучение документации, получение погоды. По пути следования в Душанбе грозы.
– Сколько керосина брать? – вопрос для обсуждения со вторым.
– Придется обходить грозовой фронт, и расход топлива будет больше обычного, – выдал стандартный ответ, судя по налету, довольно опытный второй пилот. В целях экономии заправляться в зарубежных аэропортах начальством не рекомендуется.
– Больше топлива – больше масса, значит, ниже максимальный эшелон. Сложнее будет обходить грозы. Заправимся в Душанбе, – принял решение КВС.
Долетели без приключений, не считая засветок на метеолокаторе и их обход. Столица Таджикистана расположилась в чаше между горами, от чего подход к ней не без особенностей. Сажать самолет в аэропорту такой сложности имеет право только командир.
После заправки, пряча плутовской взгляд узких глаз, к Огареву подошел местный техник.
– Послюшай, друг, что скажу, – начал он издалека и без лишних реверансов всучил взятку – пакет с канареечного цвета лимонами.
Как было подмечено товарищем Суховым, восток – дело тонкое. Если лезть в бутылку из-за недолитых таджиками нескольких тонн керосина, азиатские братья могут обидеться, и кто знает, чем это обернется. Лучше закрыть глаза на недолив и списать его на наземный расход. Если, конечно, недолив не слишком большой.
Таджикские лимоны оказались чудо как хороши: нежные, ароматные, с тонкой кожурой, совсем не такие, как из супермаркетов.
* * *
На своей новой работе Ингрида Ясновская хорошо прочувствовала известную истину: вещь обретает дополнительную ценность, как только она появляется в чужих руках. Касалетка[24] желаннее та, что закончилась: если не хватило рыбы с рисом, то оставшуюся говядину с гречкой пассажиры будут принимать из рук кабинного экипажа со страдальческими лицами, а кто-то сочтет это за дискриминацию и личное оскорбление. Если же в дефиците окажется говядина, то за издевательство уже пойдет столь вожделенная ранее рыба. Соки не берут разве только спящие. Причем наибольшим спросом пользуется томатный, который, естественно, раньше всех и заканчивается. Мало кто в обычной жизни купит целую упаковку томатного сока. Куда его столько? Сто миллилитров на борту – в самый раз. Не понравится, можно не пить, все равно бесплатно. Катишь с коллегой тележку с напитками, останавливаясь перед вытянутыми в проход ногами или гуляющими пассажирами, каждому ряду оглашаешь ассортимент: апельсиновый, яблочный, вода. И все равно спросят: а томатный? И не будет? Будет. На следующем рейсе. Если вам достанутся места в начале салона. Кто-то непременно посоветует начинать обслуживание с противоположного конца. Пледы разлетаются мгновенно, едва один пассажир попросит плед. Не обязательно плед будет использован, берут, чтобы был, а то вдруг понадобится, а пледы закончились.
Если кто-то из пассажиров просил принести воды, наученная собственным опытом, Инна стала ее приносить с запасом, чтобы не бегать по нескольку раз. Потому что, увидев, как кому-то дают воду, остальным тоже становится надо. Даже если пить не хочется, все равно, пускай постоит.
На энтузиазме Инна оттрубила четыре месяца. Ранние подъемы, перелеты, гостиницы, сон урывками, все бегом, все на ногах. Она не раз вспоминала «Лимб». В офисе порой было скучно, но комфортно. Пришла к девяти утра, удобно устроилась на рабочем месте; хочешь чай пьешь, хочешь – книжку читаешь, если работы нет. На ногах мягкие балетки, одежда – любая в рамках приличия. В обеденный перерыв можешь переделать кучу личных дел или идти гулять, не особо торопясь назад. Никаких тебе клиентов,
