Майор Бойцов желает познакомиться (СИ) - Коваль Лина
— Это от недосыпа. Мы уснули полтора часа назад.
— Сейчас проснешься, фенистилка. Покажу тебе то, что ни одна баба сама себе не сделает.
— Хватит называть девушек бабами, Тимур, — недовольно выговариваю. — Это неприятно. Всё равно, что я тебя бы называла, скажем, дядькой.
— Блядь, как хочешь называй, — хрипло смеется он. — Поверь мне, тебе очень тяжело будет обозвать так, как я ещё не слышал.
Тут же смолкает и нахмуривается, будто лишнего сболтнул.
— Это почему это? — настораживаюсь.
Наблюдаю, как выражение заспанного лица Бойцова несколько раз меняется. Сначала становится задумчивым, затем превращается в брезгливое или такое, словно увидел что-то крайне неприятное. Вместо ответа он снова тянет мои ноги на себя, ухватывается под коленками и медленно раздвигает их.
Оба застываем.
Я в оцепенении и ужасе. Он — в немом восторге.
— Гладкая…
— Угу…
Электроэпиляция творит чудеса.
— А вообще, Лер…
— Что?
— Здесь тоже рыжая? — вопросительно приподнимает брови и снова смотрит.
С ума меня сводит.
Я думала после двух совместных ночей, Бойцов уже не сможет меня смутить, но ошибалась.
— Нет, — злюсь. — Там я жгучая брюнетка, блин. А подмышками вообще темнокожая, прикинь?
Раздраженно закатываю глаза под мелодию гортанного мужского смеха. Его веселье передается и мне, поэтому я счастливо откидываюсь на подушки. В конце концов, кто я, чтобы мешать ему?..
— Мне нравится, когда ты такая, Валерия…
— Какая? — спрашиваю в потолок и вздрагиваю, когда теплые пальцы снова касаются… там внизу, раздвигают половые губы и находят сверхчувствительный после ночного сексуального марафона клитор.
— Настоящая, женственная.
— Я? Женственная? — морщусь.
— Очень. Особенно когда смущаешься. Как сейчас. Перед этим…
Боже. Заткни этого мужчину, а?..
Вздрагиваю от прикосновения влажного языка.
Ну, хотя бы так…
Заслоняю лицо ладонями и окунаюсь в восхитительный, чувственный водоворот. Интуитивно выгибаюсь навстречу мужчине. Раскрываюсь.
— Хорошо?
— Так… так се-бе, — рвано отвечаю и получаю отчетливый шлепок. — Ай, блин.
Смеюсь недолго, потому что мой майор добавляет к языку пальцы. Ласково вводит во влагалище сначала один, затем подключает второй.
— Хорошо, Тим… — Признаюсь, путая пальцы в коротком «ежике» на затылке. — Просто чудесно.
Головой от удовольствия повторяю движения горячего языка. Сначала Тимур кружит им хаотично, словно хочет найти источник наслаждения, как скрытый родник. А когда находит и мои ноги начинают мерно подрагивать, сосредотачивается на одном темпе.
Это… просто охренеть как чудесно!..
Оттягиваю его за волосы, пытаюсь отползти. Безотчётно, потому что сознание сбивается. Тимур крепко держит, не отпускает. Всё рациональное и скучное — то, что мы в данный момент находимся здесь из-за службы, и то, как всё будет потом, при свете дня — отправляется на второй план. Мозг выдает только одну мысль, трансформирующуюся в хриплую фразу:
— Не останавливайся. Пожалуйста, только не останавливайся.
Тимур сдавливает распахнутые бедра, как бы давая понять, что останавливаться и вовсе не намерен. Это вообще не в природе Бойцова. Он прет напролом всегда и везде.
Жар внизу живота нарастает, накатывает размытыми волнами. Вырываю левую ногу из захвата и прохожусь ступней по вздутым мышцам на широкой спине. Всё, потому что мне тоже хочется его потрогать.
Хотя бы так.
Оргазм от его языка действительно отличается от того, что я четыре раза испытывала ночью. Он ярче. Он объемнее.
Мощнее в десятки тысяч раз и будто продолжительнее.
И мокрее, блин.
Через плотный белый туман и марево в голове, слышу, как Бойцов рвёт упаковку презерватива. Приоткрыв веки, прищуриваюсь и сканирую мужчину. Покрасневшие, горящие глаза, сжатые скулы, влажные губы. Вспыхиваю, вспоминая, от чего именно они влажные.
— Иди ко мне, рыжая, — бурчит, нависая сверху.
Обнимаю тяжело дышащего майора сразу всеми конечностями, совсем как австралийская коала - ствол дерева. Запрокидываю голову от наслаждения, как только чувствую раскаленный член внутри.
Тимур трахает размашисто и жадно. Варварски целует шею, сминает грудь. Перестает быть джентльменом, если он вообще знает, как им быть. Мне кажется, в этом мужчине столько первобытного, что даже ментальный джентльмен бы сбежал, роняя тапки.
Мир расходится на наши всхлипы, вздохи и влажные звуки.
Совершив последний удар бедрами, тяжелое тело замирает. Замечаю, как дергается кадык и меняется цвет темных глаз.
Оргазм Бойцова такой же, как он сам. Резкий и обстоятельный. Перевернувшись, растекаюсь по широкой, твердой груди и приподнявшись, нежно целую его в губы. Вспыхиваю, ощущая на них необычный привкус.
— Спасибо, — шепчу, укладываясь на плечо.
— Старость, — усмехается Бойцов, тяжело дыша. — Даже на тройку приходится постараться.
Отпускаю смешок, понимая, как обидела его своими словами тогда, возле усадьбы Лымарских.
— Я на тебя злилась, — признаюсь доверчиво. — Поэтому нагрубила…
— Да понял, — кивает.
Мы ещё около часа пытаемся поспать, а потом по очереди принимаем душ и одеваемся. Для меня такое тесное общение с мужчиной впервые, поэтому смущаюсь, а Тимур ведет себя как ни в чем ни бывало.
Это вызывает странное ощущение, вроде легкой ревности.
Вооружившись обновленным списком гостей, проходимся по нему еще раз, делая отметки в телефонах. На одной из многочисленных фамилий Тимур меняется в лице, но тут же, когда я это замечаю и спрашиваю в чем дело, отшучивается, что не выспался из-за меня же.
В саду сегодня оказывается гораздо оживленнее, чем было вчера. Повсюду снуют официанты, накрывающие столы, и разнорабочие, устанавливающие декорации. Масштабность праздника, задуманного Риммой Викторовной, впечатляет.
Тимур озирается, словно кого-то ищет в толпе, а потом его локоть становится каменным. Коротко мне кивнув, уходит.
Сложив руки на груди, наблюдаю, как он удаляется к одной из пар, вероятно, из только что приехавших на праздник. Бойцов пожимает руку седоватому, представительному мужчине лет пятидесяти и отзывает в сторону его спутницу — молодую, стройную блондинку.
Приглядевшись, замираю, потому что узнаю в ней бывшую жену майора, фотографию которой он так бережно хранит в солнцезащитном козырьке своего автомобиля.
Глава
20.
— Ты слишком громко думаешь, Валерия, — усмехается Тимур, поправляя ремень на брюках.
Затем он аккуратно задевает воротник моей нежно-розовой рубашки и приглаживает разлетающиеся в сторону, непослушные волосы.
Мы всё ещё прогуливаемся по саду перед торжественным обедом, на котором Римма Харисовна выступит со своей речью.
— О чем ты? — нервничаю, озираясь.
— Об Алёне.
Он кивает в сторону бывшей супруги.
Девушка будто чувствует, поворачивается и внимательно смотрит на нас. Игриво, очень по-женски ведет хрупким плечиком, придерживает белоснежные, блестящие волосы и что-то говорит своему спутнику. Потом снова смотрит на нас, открыто улыбается и машет Бойцову.
Майор тут же отворачивается. Стискивает зубы.
Я — в ауте.
— Это.. её муж?
Надеюсь, Тимур не замечает надежды в моем голосе?
Однако я просто представить не могу, что какая-то женщина могла променять майора на этого пусть и представительного, но старика. Если только ей не нужны его деньги. В голове цветными карандашами уже вырисовывается удобная картинка — Алёна — алчная, неприятная женщина. Её не интересовал Тимур как мужчина, как личность и достойный офицер. Ведь только, чтобы поддерживать подобный цвет волос нужно тысяч пятнадцать в месяц. На такую, как бывшая Бойцова, наверняка полсотни специалистов трудятся — косметолог, мастер по маникюру и педикюру, массажист, стилист, грумер…
Ой, нет. Последнее не то…
