Секс - майор по соседству (СИ) - Попова Любовь
Это настолько заводит, что кровь из мозга потоком хлещет в пах, буквально вызывая аритмию. Лера словно понимает все, открывает глаза шире, выставляя руки вперед, но поздно. Поздно, девочка.
Один бросок руки, и расстояния между нами больше не остается.
— Не смей… Не надо… Я буду кричать…
— Кричи, я прекрасно помню, как ты разрывала тишину леса своим криком… Помню, Лера… Я помню, как ты стояла на коленях и давилась моим членом, помню, с каким удовольствием ты это делала.
— Скотина… — бьет она меня по щеке, окончательно уничтожая выдержку.
Еще один бросок, и я просто ловлю губами ее крик. Быстро скидываю куртку, чтобы не стесняла движений.
Вдавливаюсь в мягкий, рот, ощущая приятный аромат ментоловой жвачки, втягиваю этот запах, пропитываясь им до кончиков пальцев.
Он изменился, в ту ночь она пахла алкоголем, дорогими духами и обидой. Сейчас гелем для душа, ванилью и противоречием.
Чем больше я ее касаюсь, тем сильнее мои пальцы сдавливают тонкую поясницу, тем больнее воспоминания словно хлыстом хлещут по нервной системе.
— Перестань, не надо, — почти умоляет, когда отрываюсь от сжатых губ, чтобы коснуться языком кожи, прочертить дорожку от скулы, до шеи, до бьющейся там синей жилки. Лера пытается меня отпихнуть, но с ее весом и ростом это как толкать каменную глыбу, которая оттесняет ее к стене, вжимает ее туда, руками задирая шерстяное платье, ощущая мягкость бедер, напряжение мышц. Не могу остановиться, кровь внутри кипит, пульс в висках тарабанит, а ее слабое сопротивление только распаляет.
— Ты ошибся», — почти хнычет, когда сдергиваю пальто, впиваясь в торчащий сквозь блузку сосок. – Это была не я. Не я…
Руками стягиваю капрон, открывая для себя нежность шелковистой кожи. Оставлю колготки и пальто болтаться на нее руках и ногах. Задираю юбку. Сминаю блузку, почти рву ткань. Лера хнычет, царапает меня, бьет. Но не отталкивает, уже рвано дышит, стонет.
У меня столько к Лере вопросов, столько потребности услышать ответы, но все это меркнет перед ароматом сладкой промежности, которая скрыта лишь тонким хлопком белых трусиков. Влажных до безумия.
Я уже опускаюсь на колени, чтобы просто задохнуться этим запахом, чтобы впитать его в себя, чтобы отодвинуть полоску и коснуться мягких волосков под ней.
— Лер, ты даже пахнешь так же, — шепчу прямо в лоно, тут же коснувшись его языком. Провожу кончиком вдоль, собирая запах. Ее крик оглушает, добавляет огня, которые пожирает меня изнутри. Я правой рукой просто сдираю с задницы трусы, оставляя и их болтаться на щиколотках. Насколько это возможно, раздвигаю ноги, чтобы пройтись языком по клитору, чтобы услышать стон, чтобы ощутить пальцы в своих волосах.
Резко поднимаюсь наверх, тут же ловлю ее вскрик ртом, когда мои пальцы заменяют мой язык. Толкаю язык, купая его в сладкой слюне, ощущая вибрации ее тела. Теперь она словно заведенная тачка, бери и нажимай на газ, главное было с ручника снять.
Толкаю пальцы дальше. По ним стекает столько влаги, что сдохнуть можно. Жадно хватаю ртом воздух, только чтобы снова наброситься на губы, чтобы заявить на них права, чтобы напомнить, что в ее вранье я не поверил.
Двигаю пальцами внутри, растягивая тесные стенки. Она и тогда была тугой, тугой и осталась. Второй палец еле пролазит, но я все равно толкаю его под вскрик, продолжая доводить малышку до крайней точки. Она сама уже целует меня, сосет язык, прямо как тогда, сама прыгает на пальцах, выстанывая все громче. Еще, еще немного перед тем, как я всажу ей и до конца напомню, что было между нами в ту ночь.
Когда воздух кончается, спускаюсь к шее, жадно вылизывая соленую испарину, расстегиваю остатки блузки, спускаю чашечки лифчика. Сминаю губами соски, сводной рукой сдавливая грудь до крика. Вокруг пальцев начинает пульсировать плоть, смазки становится столько, что она просто стекает по ногам, а смотрю как сокращаются мышцы плоского живота, как Лера заходится от оргазма, как кричит, содрогаясь и царапая мне плечи даже сквозь ткань футболки. Я уже расстегиваю ширинку, куда долбится головка последние несколько минут, причиняя дикий дискомфорт и наслаждение одновременно. Сдергиваю ремень, расстегиваю пуговицу, спуская джинсы, чтобы наконец стянуть и боксеры. Господи, свобода, мне срочно нужно, чтобы она закончилась в одной очень тесной дырочке.
— Надеюсь, теперь ты не будешь пиздеть, что меня не помнишь, — шепчу в пухлые от поцелуя губы, приставляя головку в влажной, розовой щели. Но толкнуться не получается, Лера вдруг начинает отбиваться, но уже не так, как несколько минут назад, а так, словно я ее насилую.
Я отпрыгиваю, в недоумении смотря на покрасневшую Леру, что отчаянно пытается прикрыть обнаженные места…
— Не буду…
— Что? – я реально ничего не понимаю, хочу сделать шаг к ней, чтобы закончить начатое, но она тычет пальцем на член.
— Уберите вашу палочку, майор, или я реально подам заявление о домогательствах, посмотрим, как быстро слетите с вашей карьерной лестницы.
— Я блядь пиздцу твою лизал, а ты мне выкаешь?
— Я… Я помню тебя, да, но это не значит, что хочу, чтобы это повторилось…
У меня слов нет. В большем ахуе я был, только, когда моя первая девушка предложила мне групповой секс с другой парой.
— Эм, а что это тогда было?
— Это, — она быстро хватает сумку с антресоли, лезет туда и протягивает мне две пятитысячные купюры. – Помощь, за которую я могу заплатить деньгами. За ту ночь и за оргазм.
Рука настолько чешется ее ударить, что я просто натягиваю трусы с джинсами, но она успевает вытащить еще одну купюру из кошелька и всунуть мне пятнадцать тысяч.
— И на презервативы, а то вдруг ты не знаешь о том, что следует предохраняться, — в ее голосе столько злобы, обиды и язвительности, что крышак сносит, я просто толкаю ее к противоположной стене, вырывая деньги из ее руки и запихивая в лифчик.
— Себе оставь, чтобы очередному гаишнику на трассе отдать..
Она ахает от оскорбления, а я уже выхожу за дверь, с силой ее закрывая. Нахер я туда пошел, чего хотел узнать? Что она прожженная сука, которую просто наказала жизнь? Или почему меня так от нее вело? Узнал? Отлично. Можно жить дальше.
Глава 21.
Лера
Сползаю по стене на пол, чувствуя, как болит в груди. Что я наделала. Зачем поддалась на провокацию, зачем дала себя поцеловать, зачем, зачем…
Руки до сих пор дрожат. Встряхиваю ими несколько раз, но тремор никак не проходит. Губы горят, а между ногами такой пожар, что и сотня пожарных не потушат. Не забуду, Лешенька. Ни ту ночь не забуду, ни ее последствия… Ни подарок, который сделала мне судьба…
Закрываю лицо руками. Я говорила такие вещи, словно обвиняла его во всем. Словно это он виноват в измене мужа, словно это он заставил меня выйти на трассу, лезть к себе в штаны, напрашиваясь на секс. Словно это он виноват в том, как поступил со мной муж, а потом предала сестра.
