Измена. Ты это зря (СИ) - Janne Portmann
Мы улыбайся друг другу и через минуту уже вновь заходим в такси. Ну и денёк.
О боже!
Я судорожно вспоминаю что забыла оповестить доставку о том чтобы оставили всю заказанную мною еду у двери. Быстро звоню в ресторан, а там мне отвечают что я уже их час назад предупредила.
Чтооо?
Да господи! Я так устала что уже и не помню этого! Маразм в двадцать шесть это сильно. Если так и дальше пойдёт, то специалист мне точно будет необходим. Было смешно если бы не было так грустно. Я поворачиваюсь к Мерей и вижу что она тоже думает о своём. Это так печально. Две молодые девушки едут в ресторан, чтобы спрятаться от мужей-предателей и смочь в коем то веке спокойно поговорить. Просто уму не постижимо. Уже в ставшей за последние дни обычной манере грустно вздыхаю и качаю головой. Хочу кофе, я устала. Упираюсь головой в окно и без энтузиазма смотрю на похожих, пока в абсолютно хитом салоне такси не раздаётся мой раздражающий звонок телефона.
Уууф!
Да надоели!
Это определенно Карим. Наверняка звонит обрушить на меня свой смехотворный гнев. Но нет, это не Ахмедов. Это Екатерина «превеликая»…
Смотрю на свой айфон и думаю, а стоит ли вообще брать телефон. Что ей ещё нужно? Она же должна была уехать куда-то с Александром. И куда они поехали?
— Что-то нет так? — вижу что Мерей сама начинает переживать. — Это Карим?
— Нет, это моя... сестрёнка. — говорю с нескрываем ехидством.
Да что ей нужно? Звонит она долго, точно что-то хочет. И тут до меня доходит. А может Саша ей рассказал о завтрашнем рейсе? И теперь сестра звонит на него жаловаться. Версия конечно интересная, но это навряд ле. Она сбрасывает и тут же снова звонит. Ладно…
— Алло. — отвечаю уверено
— Аня, ты чего блин не отвечаешь? — начинает наезжать на меня на португальском. — я тут пытаюсь до тебя дозвониться…
— Чего надо? — перебиваю её и перевожу сразу на русский язык. Если она говорила на португальском намерено, то я ей потакать не собираюсь. Ну а что, мы же в России, пусть говорит на русском. Смеюсь про себя от своей же неудачной шутки.
— Да, я… Как сказать… — почему-то на русском её гнев ослабевает. — тут такое дело…
— Нууу! Я теряю терпение Северина! — я не сдерживаюсь и называю её нашей фамилией, а это я делаю только когда нахожусь в гневе.
— Не дави на меня! Я пытаюсь собраться… так вот…
Я слышу мужские голоса, но разобрать что они говорят не могу. Кто-то обращается к сестре и она отвечает что сейчас подойдёт.
— Ты где?
— Я именно поэтому и звоню. Тут кое-что произошло, и мы сейчас с Сашей где-то на фим де мунду*! — говорит с раздражением.
— Ты что, на Кабу-да-Рока*? — отвечаю уже я с неприкрытым сарказмом.
— НЕЕЕТ! Нас повезли куда-то полицейские в носках!
Что? Полицейские в носках? На них напала милиция в одних носках? Я не сразу понимаю о чём она говорит. И только через мгновение до меня доходит что под носками она подразумевает ввиду Балаклаву. О мама мия! Я начинаю смеяться в полный голос. Не может быть! Их повязали силовики?
— Ты шутишь сейчас? Серьезно? Вас забрал спецназ?
Пока я истерично ржу пытаясь представить себе эту эпическую сцену, такси останавливается, а сам водитель настороженно на меня поглядывает.
— Мы приехали. — говорит мне уже Мерей
Я лишь весело киваю и мы, быстро попрощавшись, торопливо входим на улицу.
— Подожди меня внутри, — говорю, выключая звук на телефоне, — я сейчас.
Мерей лишь коротко кивает и сразу направляется вглубь ресторана, пока Катя по всю продолжает орать мне в ухо:
— Алло, ты здесь? Давай, приезжай, я скинула тебе свою геолокацию! Приезжай быстрее! Они нас не выпускают! — говорит и не дожидаясь моего ответа, просто выключается.
А я стаю на улицы и смотрю на свой смартфон…
— фим де мунду* — (португальский) конец света, также название используется для обозначения Кабу-да-Рока: крайней точкой Европы что находится под Лиссабоном.
— Кабу-да-Рока* — крайняя точка Европы что находится под Лиссабоном.
Глава 18. Аня
Убрав телефон обратно в сумку, скрещиваю руки на груди и принимаюсь рассуждать что мне делать дальше. Поехать за ними? А что мне это даст? Только потраченное время. А вот если их проигнорировать, то могу и спокойно пожить в счастливом одиночестве хотя бы день. Вот только это мне точно муж потом припомнит. Хотя, а какое он будет иметь на это право? Правильно, никакого. Но он же пока не знает о том что я для него планирую. Ох, как всё запущено. И что же мне делать?
Захожу в ресторан и вижу как Мерей сидит на заднем столике с меню.
— Ну что? Тебе надо ехать? — спрашивает сразу же как я к ней подхожу.
А мне остаётся лишь обречено плюхнутся на кресло и одарить её задумчивым взглядом:
— Да, нет. Пусть сами справляются. Но мне интересно как у них так получилось нарваться на спецназ.
— Это хороший вопрос. Может они перепутали маски шоу?
Мы вместе смеёмся над её плоской шуткой, но сейчас именно смех нам и нужен.
— Ладно. Давай лучше о нас. А точнее сначала о тебе. — я в упор смотрю на Мерей, — что собираешься делать дальше? Какие дальнейшие планы?
Мерей отводит взгляд и задумается.
— Здравствуйте, что будете заказывать?
Мы обе поворачиваемся к милой девушке официантке.
— Мне, пожалуйста, солянку и бараньи рёбрышки. А моей подруге….
— А мне то же самое! — тут же отвечаю я. — И чай нам, пожалуйста, принесите, облепиховый. Ты же такой любишь?
— Да, спасибо.
Девушка забирает у Мерей меню и уходит, а Айткулова снова смотрит на меня.
— Приятно что ты помнишь. — а я лишь улыбаюсь, — так... возвращаясь к нашим баранам, — а это уже не понятно, о ситуации ли она или о наших мужьях, — я конечно хочу развода. Чтобы он оставил меня в покое.
— Думаешь, так просто оставит?
— Думаю что нет. Он своё не привык отпускать. А меня он считает своей. Может не как женщину, но как прислугу точно.
А я лишь с горечью киваю. Да, к сожалению это именно так.
— Представляешь, он сказал что любит нас обеих. Как это вообще возможно? Этого не может. Просто. Быть! — я вижу как она снова начинает заводиться, — он сам всё разрушил. Привёл эту…. Проститутку домой, так ещё и посмел её за приготовленный мною стол посадить! Как он мог?
Мерей закрывает рот рукой, а по щекам уже бегут слёзы. Да, это сильный удар. Я сложусь рядом с ней и достаю свой телефон и наушники. Кажется пришло время моей любимой успокоительной мелодии.
— Мерей, я понимаю что ты сейчас разбита. Это трудно пережить. — я тянусь к ней и начинаю её гладить по спине, — Я не сильна в словах, но ты должна знать, что у тебя есть на кого положиться. Ты не одна. Не плачь. Я знаю, это трудно, но он не стоит твоих слёз.
— Я не могу, Ань. Это сильнее меня. Я всё сама понимаю, но мне так больно. Это несправедливо! Зачем они так с нами?
А я что могу ей ответить? Мне самой бы хотелось понять — за что, да почему. Очень хотелось бы на самом деле, ведь мы столько вместе успели прожить. В любви, как мне до сих пор казалось. Хотя и это не факт уже. Может и не было любви, а лишь привязанность с его стороны.
— Мерей… — я нахожу мой «успокаивающий трек» и протягиваю ей один наушник, — возьми послушать. Это поможет тебе успокоится. Ну, должно помочь... — добавляю нерешительно. До сих пор только на себе я проверяла этот психологический приём.
Она смотрит хмуро на наушник, но всё же решается его взять, и после того как вставляет в ухо, я включаю звук:
— «Плач, плач, плач, плач….» — без конца повторяется и Айткулова смотрит на меня сначала с непониманием, а потом вдруг начинает робко смеяться. Ну, это уже что-то.
— Это что? Ты сама это записала? — она всё же перестаёт плакать и немного послушав, всё же возражает наушник мне.
— Я…
— А зачем?
— Я в детстве часто плакала, вот и придумала как себя успокаивать…
