Содержанка - Ольга Вечная
Ловлю взгляды родственников, которые облепили Надежду и теперь наперебой успокаивают. И не скажешь, что полтора часа назад они желали ей похоронить сына и безбедной старости.
Добродушные такие. На вид. Гадают, кажется, слышала ли я их семейный совет. С костылем же сидела, видимо решили, что сама пациентка, жду врача.
Неловко вышло. Алекса не любят в семье. Потому что приемный? Или еще есть причины?
Борис немного успокоился, они со Славой на улице, не выпускают телефоны из рук. Взахлеб обсуждают падение показателей компании. Орут там на кого-то. Как много, оказывается, зависит от одного-единственного человека.
Нервно тру ладони, пока те не становятся горячими. Сама в толк не возьму, почему так сильно переживаю. Я ведь его почти не знаю. Почти…
Когда врач появляется, меня морозит, аж зубы стучат. Держусь поодаль, не лезу в середину со своим костылем.
Очень шумно, а доктор говорит так тихо, что ничего толком не расслышать. …Сотрясение… ушибы…
Я хмурюсь и вытягиваю шею. Сердце так и колотится. Когда все идут по коридору, незаметно топаю следом.
В палату захожу последней. Алекс там один, он в сознании. Родственники и друзья облепили со всех сторон, я его не вижу. Но зато отлично слышу. Знакомый голос, интонации.
Равский что-то говорит, а потом смеется. Сама улыбаюсь, но и кулаки сжимаю. Хохочет он! Убила бы!
Николай тут же крутится, и это злит, если честно. Они все не заслуживают.
Стою поодаль, не знаю, что и делать. Не ломиться же?
Алекс замечает меня далеко не сразу. Врач просит оставить пациента отдыхать, народ отходит, а я так и стою, опершись на стену. Рафа сначала рассеянно мажет по мне взглядом, затем резко поворачивается, и наши глаза встречаются.
Его — чуть расширяются в изумлении. Я же, кажется, впервые за день делаю вдох полной грудью. Гулко колотящееся сердце сжимается-сжимается, а потом несется вскачь. Краска ударяет в лицо. Кожа горит. Он такой бледный! На лбу полосы пластыря, которым заклеены раны. Щека в ссадинах. Глаз один покраснел.
Слезы вновь жгут глаза. Ну как же так-то?! Вот же был здоровенький.
Неловко улыбаюсь, не найдя причины, зачем нахожусь здесь. Кроме одной — я капец как за тебя переживала, дурень! Алекс чуть склоняет голову набок и прищуривается.
Пожимаю плечами.
Мы смотрим друг на друга неотрывно несколько бесконечных секунд, с каждой из которых я волнуюсь все больше. Врач торопит. Надо идти уже.
Алекс вдруг поднимает руку, подзывает жестом. И окликает:
— Ива!
Взгляды присутствующих устремляются на меня. А я… Что тут сделаешь? Краснею еще сильнее и подхожу к нему ближе.
Глава 17
Олеся битый час прыгает вокруг нас с телефоном.
— Посмотрите друг на друга, может?.. Нет, Ива на меня, а Раф на нее. Опять не то. Вы какие-то кислые! Где страсть, эмоции, пожар?!
— Я задолбался. — Равский закрывает глаза и откидывается на подушку.
Я сажусь ровнее. Олеся хмурится, проверяя, что получилось.
— Покажи-ка, — прошу.
— Раф, нам нужно отвлечь внимание от аварии. Ты можешь как-то Иву… я не знаю, приобнять, — сетует Слава. — Ну же, хотя бы пара кадров.
— Ты на рожу мою посмотри, у меня болит каждая клетка. Я уже не могу притворяться. Батарейка села.
Когда я приехала, Алекс как раз заканчивал говорить с партнерами, которым навешивал на уши, что отлично себя чувствует и поводов для паники нет. Улыбался, что-то лечил на английском. Я отчетливо видела, как по его вискам катятся капельки пота.
Слава делает круг почета по палате:
— Просто к сведению: не я взял на работу неблагополучного брата! Алекс, мы все вложились и все зависим от этого контракта. Косяк за тобой.
— Блядь, кто ж спорит!
Я поглядываю в телефон, пока Олеся, насупившись, листает кадры.
— Чет не то, да? — советуется.
— Видно, что постановочные. Похоже на фейк.
— Ну тогда я не знаю! — всплеснув руками, восклицает она так громко, что Алекс морщится. — Я честно стараюсь, но вы тоже как замороженные! — Подходит к окну, выглядывает. — Может, профи позвать? У меня есть пара знакомых фотографов. Они свет поставят, помогут правильные позы занять.
— Пиздец. — Равский демонстративно закрывает лицо руками.
— Давайте только не сейчас, — быстро говорю я. — Завтра. С Алекса пока хватит, да и я устала. — Показываю на все еще немного припухшую ногу.
Наконец с нее сняли гипс, и мы с реабилитологом усердно занимались. Я сменила костыль на трость — чувствую себя ну просто королевой красоты и ловкости.
— Поздно будет! Сенсация нужна сейчас. Давайте на вечер, я как раз подыщу кого-нибудь.
— Езжайте уже, я вырубаюсь. Слава, докинешь Олесю?
— Конечно. Ива, ты с нами?
Не успеваю рот открыть, как Алекс отвечает за меня:
— Она еще побудет.
— А как же поспать? — язвительно роняет риторический вопрос Слава, направляясь к двери.
— Скинь фотки, я посмотрю еще раз, — прошу у Олеси, когда та тоже подходит к выходу.
Правда хочу помочь. У всех нервы на грани, воздух буквально дребезжит.
Когда мы оказываемся наедине, Алекс меняет положение, укладываясь пониже. Я рядом с ним, полусижу на узкой кровати. Мы изо всех сил бились над трогательными романтическими кадрами, но ничего не вышло. Трогательного между нами, видимо, не очень-то и много. Я робею в роли его девушки, он особой инициативы не проявляет.
— Выглядишь паршиво, — говорю тихо. — Николай правда был пьян?
— С похмелья. Плюс обдолбан. Я не заметил в этот раз.
— Ужас. Надеюсь, ты не будешь его покрывать?
Очень хочется поделиться услышанным в зале ожидания, но как сказать человеку, что родственники были бы не против его смерти? Язык каменеет от одной мысли. Начинаю издалека:
— Я понимаю, тебя облепили вчера родные, и все такое, но…
— Не буду, — произносит Алекс резко, как никогда со мной прежде. — В машине могла быть и ты. Со вчерашнего дня эта мысль не дает покоя.
Ох.
Он открывает глаза, и мы оба замолкаем. Вчера не вышло поговорить, мы только посмотрели друг на друга. При всех. Я потом думала о нем весь вечер, ночью просыпалась.
Алекс чуть меняет положение.
— Твои ноги лучше? — переводит тему.
— Да, спасибо. Клиника — чудо. Мне уже столько всего сделали… и питание поменяли, витамины включили. Очень внимательный персонал. Я сегодня немного позанималась даже, под надзором спеца.
Он слегка улыбается в ответ, кивает. Я же рассматриваю его ссадины, глаза наполняются слезами.
— Так фигово выгляжу?
Быстро качаю
