Девочка, которую нельзя. Книга 2 - Стася Андриевская
Но я увернулась, и его губы, промахнувшись, лишь мазнули по щеке. Сгрёб волосы на затылке, запрокидывая мою голову, заставляя смотреть на него. Пауза, глаза в глаза…
— Что, совсем не соскучилась? — Из-под прищуренных век тёмно мерцает… Злость? Разочарование?
Хочется сглотнуть, но в горле сухо. Боже, я соскучилась. Очень! Даже сама не думала, что так! От его близости не то, что голова кругом — всё расплывается в слёзной дымке. И больше всего хочется просто отдаться и этой радости, и самому этому гаду… но я не могу. Не верю ему больше.
— Я никуда с тобой не поеду! — Пытаюсь говорить твёрдо, но голос дрожит. — И вообще, по-твоему больше не будет. Я буду сбегать при любой возможности, задолбаешься ловить! А если…
— Чш-ш! — жёстко прижал он палец к моим губам. Ему не важно, что я думаю, что хочу сказать. У него своя цель, и он к ней идёт.
Но куда хуже, что мне до зуда хочется поцеловать этот властно прижатый к губам палец! Палец гада, который успел не только сосчитать родинки на моей груди, но и доложить о них куда следует! Зажмурилась, борясь с наваждением, попыталась отвернуться, но Гордеев не дал.
— Я же обещал, что всё порешаю. Помнишь?
— Помню. Вот только с тех пор кое-что изменилось. — Смело заглянула ему в глаза. В груди наконец-то затеплилось здоровое упрямство. — Внезапно оказалось, что у меня только одна проблема, Игнат, и это ты! Ты втянул меня во всё это! Поэтому просто исчезни, и меня не нужно будет спасать.
Он мотнул головой.
— Сама ты уже не выгребешь. Просто поверь.
— Ах, поверить? — с трудом выдавила я усмешку. — Тебе? Опять?
Он спокойно выдержал мой полный невысказанных упрёков и обиды взгляд и кивнул:
— Резонно. Ладно, спрашивай.
Глава 9
Дорога была практически пуста, лишь изредка попадалась встречка, вынуждая стряхивать сонливость. Рубило не на шутку. Сказывались бессонные ночи.
Славка наконец угомонилась со своими расспросами и теперь тихонько сопела, демонстративно свернув голову к окну. Настырная. Хорошо хоть в плед всё-таки завернулась — кондёр работал на всю, дуя в лицо Гордееву мощной, ледяной струёй и дополнительно спасая его от сонливости.
Он рассказал ей всё что мог. А мог не так уж и много. Например, как три года назад в определённых кругах появился заказ на поимку дочки Гончарова…
— Я тогда прифигел, если честно, потому что все эти годы думал, что у Олега пацан. Ну, Славка.
— Ты что, знал моего отца?
Гордеев кивнул:
— И Алинку тоже.
Славка обалдело помолчала.
— То есть, я так понимаю, та история про двух друзей и одну на двоих девушку, это…
— Правильно понимаешь.
— И твой плен…
— Да.
— Зашибись!
Дальше, не дожидаясь пока она отойдёт от первой порции информации, рассказал, как заинтересовался, чем же бывший друган так насолил Жагровским, что аж задолжал им собственное чадо.
— Здесь поподробнее, — процедила Славка сквозь зубы.
Гордеев улыбнулся. Она была похожа на маленького растрёпанного воробушка, но фасон держала до последнего. Этот гордо вздёрнутый нос, сцепленные на груди руки и максимально отстранённый тон… Но ему всё равно было до чертей хорошо от того, что она просто рядом. Обиженно-злая, она словно нагревала воздух между ними, и он чувствовал её так остро, будто касался голой кожи кожей. От этого ощущения мысли упорно убегали в другое русло и опасно, почти на грани видимости, крутило тягучим напряжением в паху.
Дожился, твою мать, Гордеев! На соплюху какую-то запал…
— Если совсем упрощённо, то Олег проворовался. Он служил у Жагровских — собирал по области мзду со среднего и малого бизнеса. Говорят, серьёзная группировка у него была и деньги он в руках держал не хилые. Только вот чужие. А это знаешь, как сложно — держать, но не сметь взять. Особенно, когда ты по сути своей — человек-говно. — Усмехнулся. — Короче, однажды жадность фраера сгубила, и батя твой попал на счётчик. А у Жагровских разговор короткий — либо долг по счётчику, либо паяльник в задницу. Олежка выбрал долг. Но так как денег не было, а гарантии требовались, то в качестве залога он отдал им тебя. Тебе сколько тогда, лет пятнадцать было? Ну вот. Самое то — Жагровские всегда малолеток любили. Но о сделке случайно узнала Алинка и попыталась тебя спрятать.
— Откуда ты знаешь? Про маму…
— Я получил от неё письмо с просьбой помочь укрыть тебя.
— Укрыть? Ха! Круто. Ты прекрасно справился!
— Понимаю твой сарказм. Но я получил это послание только через полтора года после вашего бегства. Просто мы очень давно не общались, и Алинка не знала точно, где я. Она передала письмо моему бывшему воспитателю из детдома. Знала, что я поддерживаю с ним связь. И надеялась, что появлюсь там раньше, чем вас поймают. А в итоге, к тому моменту, как я получил эту просьбу о помощи, я уже и сам тебя искал, но совсем с другой целью. И письмо только окончательно навело меня на след.
Славка, сцепив руки на груди, засопела. Гордеев невольно уронил взгляд на аппетитно собравшуюся ложбинку в декольте… Отвернулся.
— Я планировал использовать тебя, чтобы втереться в доверие к Жагровским и внедриться в их группировку.
— Угу. Отдав меня им на блюдечке.
— Именно. Они, видишь ли, люди не бедные, им посмертный должок твоего папашки — курам на смех, а вот то, что девочку обещал, но так и не отдал — это дело принципа. Они действительно считают тебя своей собственностью, Слав. И не важно, что Олега уже нет.
Замолчал, давая наконец время переварить услышанное. А она сидела, сидела, и вдруг взорвалась:
— Ну ты и сука! — от души треснула его по плечу. — Скотина!
Он легко мог бы блокировать выпад, но не стал, и удар прокатился по руке приятной, слегка болезненной лаской. Вообще, Гордеев не терпел такого в свой адрес, но с этой злюкой… с удовольствием продолжил бы в том же духе!
— Служба такая, Слав. И цена конкретно этой миссии — сотни жизней. Большего не могу сказать — засекречено.
Она снова долго молчала. Её напускная бравада таяла на глазах. Теперь перед ним была просто девчонка — потерянная и беззащитная под гнётом обстоятельств. Девчонка, которую до дрожи хотелось сгрести в охапку и, спрятав от всех бед, оставить только себе одному.
— Ну и что теперь? — наконец обречённо усмехнулась она. — Вот так просто отдашь меня Жарговским?
— Нет.
Она недоверчиво покосилась на него:
— Да ладно? А как
