В постели с врагом - Каролина Дэй
– Отпусти. Пожалуйста, отпусти. Я не хочу тут быть.
– Сказал, успокойся.
Я не поднимаю глаза на его безэмоциональную маску, не хочу всматриваться в равнодушие в его глазах. Он поймал меня, заковал веревкой, обездвижил. Черт! К глазам подступают слезы отчаяния и обиды. Я не успела подойти к свободе, не успела…
Глава 26
Он долго стоит у подножия кровати, смотрит на меня. Чувствую, как взгляд пробегается по моим ногам, поднимается выше к бедрам, гуляют по животу, по груди, которая наверняка видна из-под платья после попытки побега.
– Я сказал, успокойся.
– Как мне успокоиться? Я не знаю, кто ты и почему похитил меня. Я запуталась. Я потерялась. А ты ловишь меня и не даешь уйти.
– Куда ты хотела уйти? – спрашивает тем же равнодушным тоном.
– К родителям.
– И как бы ты ушла? Ты знаешь, где находишься?
– Я бы… нашла выход.
Саркастичная усмешка раздается на всю комнату. Слишком показушная, жирно намекающая на мой несуразный план. Хотела сказать, что он плохо меня знает, но это не так. Он явно знает меня лучше, чем я сама себя.
– Не нашла бы. Мы далеко от ближайшего населенного пункта, ты бы нескоро оказалась в объятьях отца.
– Какое тебе дело до меня? – выкрикиваю, что есть силы от распространившейся внутри меня обиды.
– Мне всегда будет до тебя дело.
Он обходит кровати и касается кончиками пальцев обнаженной ступни, я пытаюсь одернуть ее, но мужчина быстро перехватывает за лодыжку и сжимает в сильных руках. Рисует пальцами узоры по нежной коже, касается кончиками пальцев, почти щекотно. На грани. Мурашки пробегают по коже, на мгновение хочется прикрыть глаза. Тело помнит его ласки, помнит, как ему было хорошо в знакомых руках, но разум берет верх. Не получит. Не сейчас.
– Ты хотела нарушить свое лечение, Аманда. Это против правил.
– Я не устанавливала правила и не соглашалась на твое лечение. Ты вывез меня насильно. Ты похитил меня со свадьбы.
– Ты не сильно противилась мне.
Большим пальцем он поглаживает щиколотку. Его хватка слабеет, пальцы поднимаются вверх по ноге к бедру. Его движения наполнены нежностью, и мое сопротивление дает слабину, но обида никуда не уходит. Обида не на него, а на себя. За то, что сразу не поняла, с кем имела дело, когда доверила свои мысли. Свое тело. В чьих объятьях стонала и просила еще. Чтобы оказался ближе, глубже, чтобы дал потрогать свое тело.
Теперь мое желание полярно мыслям из прошлого.
– Тебе нужно успокоиться и довериться мне.
Доверия? Он хочет доверия? Я смело поднимаю на него глаза и, не отрываюсь, прошу только одно:
– Сними маску.
Он замирает на месте на пару секунд. Его хватка окончательно ослабевает, освободив мою ногу, но я не отвожу его. Он просил довериться, я доверяю. Но мне нужен четкий ответ. Я должна знать, что могу верить ему. Должна знать, кто он такой.
– Это невозможно.
Усмехаюсь. Ожидаемый ответ, но в глубине души я надеялась, что он сделает исключение для меня.
– Тогда отпусти. Или тоже скажешь, что это невозможно? Или будешь держать меня, как пленницу в этой комнате, пока не вспомню, кто ты на самом деле?
– Ты знаешь, кто я.
– Нет, не знаю! – снова выкрикиваю. – Я не знаю, кто ты, я не вижу тебя, не чувствую. Ты просишь не называть тебя Крисом, на шее у тебя появляется татуировка, хотя ты не любил их с рождения! Кто ты?
Он деловито кладет руки в карманы тех же спортивных штанов. Маска немного съехала, но она не открыла мне образ моего похитителя-спасателя. Он безликий никто, внушающий мне лишь страх.
– Ты скоро вспомнишь меня, Эмс.
– Вспомню, когда ты отпустишь.
– Не отпущу.
Его уверенность больше злила меня, нежели успокаивала. Так он планировало вернуть мне память? С помощью своих манипуляций?
– Немедленно развяжи меня!
Снова брыкаюсь. Сильно тяну запястья на себя. Наверняка останутся следы. Ярость настолько сильно поглощает меня, что я не замечаю его ухода. В комнате я одна с завязанными руками. Он надолго меня оставит так? На весь день? На ночь? На неделю? Руки начинают потихоньку затекать. Мне больно. Обидно.
Обидно, что тот, кому я доверилась, подставил меня самым неожиданным способом.
Глава 27
Дергается. Выгибается. Покусывает губу. Отворачивается к окну, которое слепит солнце. Щурит шоколадные глаза, обрамленные длинными ресницами. Замирает. Плачет. Быстро успокаивается. Поджимает полные губы. Закрывает глаза.
Ее тело прекрасно смотрится в уходящих лучах солнца. Она прекрасная, идеальная. Каждая черточка, каждый изгиб словно вылеплен гениальным скульптором. Она всегда была прекрасна, но сейчас я желание обладать ею превышает другие потребности.
Хватит на неё смотреть. Она хотела покинуть тебя, улизнуть. Я напугал ее. Надеялся, что подсказка разбудит воспоминания позже, а я смог бы насладиться ее доверием, ее близостью. Нету не физической, а моральной. Когда она находилась в моих руках и слепо шла за мной по пятам своего прошлого.
Закрываю ноутбук с видео с камеры и встаю у зеркала. Снимаю капюшон, затем маску, глядя в непривычно темные глаза в отражении и на красный ремешок на моем запястье. Я упустил момент, когда она все пошло наперекосяк, не уследил за ней.
План был четко сформирован, продумал до мелочей, но ее воспоминания оказались непредсказуемыми. Обрывки из ее прошлого моментны, всего лишь миг, который возвращал ей чувства ко мне. Шаг за шагом, день за днём моя Аманда возвращалась ко мне.
А сегодня я вновь отдалил нас.
Возвращаюсь к ноутбуку. Она спит, повернувшись на бок. Интересно, как она умудрилась так выкрутиться со связанными руками? Ее попка оттопырена, платье задрано, оголив загорелую кожу и красивый рельеф ее тела.
Не знаю, что именно тянет к ней прямо сейчас, почему я, не закрыв кабинет на замок и не надев маску, иду к ней, открываю ее дверь. Она может увидеть меня, может догадаться, что к чему. Я разрушу ее жизнь, если она поймёт истинный смысл этой игры. Но она не открывает глаз, когда я закрываю за собой дверь на ключ и достаю из заднего кармана повязку на глаза.
Лишаю ее зрения, насколько это возможно. Она слегка шевелится, недовольно морщин носик, но продолжает спать.
– Наверное, руки затекли, – шепчу ей на ухо – ноль реакции.
Снимаю веревку с запястий. Они совсем красные, на внешней стороны видны небольшие ссадины. Кое-кто слишком сильно дергал из на себя.
