Забери мою душу - Екатерина Котлярова
— Пусти меня, урод, — зашипел, вскидывая колено, но парень стоял слишком близко, только по колену попала, себе же сделав больнее. Бывший одноклассник даже не поморщился, даже не заметил моего копошения. — Пошёл к чёрту, Рожкин. Пошёл нафиг из моего дома! Выметайся, — повысила голос, выплёвывая слова со всей ненавистью и яростью.
— Кошечка моя, спрячь коготки, — Дима склонился и зашептал слова мне на ухо, лизнув мочку и заставив меня содрогнуться от омерзения.
К горлу подкатила тошнота. Замотала головой, лбом ударив парня по носу. Он зашипел и отпрянул, выпустив меня из захвата. Мой взгляд упал на ложку для обуви. Тяжёлую. Железную. Рванула вперёд и схватила её, огрев Диму по плечам и голове со всей силы. Попала по губе, на которой тут же лопнула кожа и из ранки заструилась по подбородку кровь. Удовлетворённо выдохнула, чувствуя радость от того, что причинила ему физическую боль. Ярость клокотала в груди, заставляя вновь поднять ложку для обуви и огреть парня по плечам.
— Сука! — Дима яростно зарычал, вырвал из руки ложку для обуви, до крови разодрав кожу ладошки. — С каких херов я вообще церемонюсь с тобой? Трахну и всё. Весь десятый и одиннадцатый класс дрочил на тебя.
Мне показалось, что меня вырвет от омерзения. Это самое гадкое, что можно было услышать. И представить. Перед глазами мерзкая картинка предстала, и я замотала головой, пытаясь её выкинуть прочь.
— Рожкин, с чего ты взял, что имеешь какое-то право на меня? Ты больной? — я собрала все силы в кулак и попыталась достучаться до парня.
В школе таким наглым и безбашенным он никогда не был. Если бы я знала, какие мысли бродят в его голове, я бы никогда не села в его машину. Да я бы даже в ресторан не пошла.
— Дима, ты явно пьян. Тебе нужно ехать домой и проспаться. Я вызову тебе такси.
Делать резких движение я не спешила. Стояла и смотрела на бывшего одноклассника, который тяжело дышал и смотрел на меня исподлобья, сжимая кулаки.
— Вчера ты мне напиздела, Золотарёва, — оскалился он, языком слизывая кровь с разбитой губы. — Нет у тебя никого. Где же твой любимый мужчина, — с иронией и ядом. — Где? Что-то твой белобрысый уродец не спешит тебя защищать. Даже не вышел.
— Уродец здесь только ты, — пожала плечами.
Ярость пекла изнутри, заставляя дрожать. Могла спокойно переносить любые гадости, брошенные в мою сторону. Не слышать. Закрывать глаза на хамство и грубость. Но стоило хоть кому-то сказать гадкое слово о Тоше… даже намекнуть… Я готова была рвать на части.
— Ещё раз повторяю, Рожкин, пошёл вон из моей квартиры. Даю тебе две минуты. Если не уйдёшь, я вызову полицию.
— Ну-ну, — сложил руки на груди и мерзко заржал, запрокинув голову назад.
Кажется, он пил на улице, а в тепле квартиры пьянел всё больше и больше. Взгляд терял осмысленность с каждым мгновением. Глаза блестели всё больше, а движения становились более резкими и нервными.
Я так его не боялась пять минут назад, когда он сжимал рукой мои запястья и я не могла шевельнуться. Я чувствовала запах алкоголя, но Дима не выглядел настолько пьяным. И агрессивным.
Запоздало накрыл страх. Не просто холод пробежал по спине, а колени затряслись и все конечности заледенели. Телефон валялся на столе в комнате. Чтобы зайти в комнату, нужно было спиной повернуться к Диме. А интуиция и чувство самосохранения вопили, что делать этого не стоит. Нападёт со спины, как шакал. Там я уже ничего сделать не смогу. Не плюнуть, не лягнуть, не ударить. А невменяемый и пьяный вдрызг Рожкин может взять силой. Это читалось в его глазах, позе и выражении лица.
Сделала маленький шажок назад. И Дима сорвался с места, впечатав меня с силой в стену. Так больно, что из груди вырвался хрип, перед глазами всё потемнело, будто резко выключили свет.
— Куда поползла, сучка? — Дима сжал пятерней горло. С силой, впиваясь короткими, но острыми ногтями в нежную кожу. Я пальцами заскребла по его запястью, отчаянно, в панике пытаясь отцепить его руку. — Пока менты приедут, я успею тебя нагнуть.
Он носом провёл по скуле, обдавая меня парами алкоголя и шумно втягивая мой запах. Если от такого действия Тоши земля уходила из-под ног от сладости момента, от волнения и возбуждения, то здесь казалось, что под ногами бездна разверзлась. С каждым новым мгновением до мозга доходило, что это реальность. Не сон. Не фильм. Реальность, от которой не сбежать.
— Отпусти Мишку, немедленно! — голос Насти разрезал тишину неожиданно, заставив вздрогнуть и застонать от облегчения, кинув взгляд на сестру Тоши. — Пусти!
Настюша с пола подхватила ложку для обуви и стала колотить Диму по спине и плечам, изредка попадая по голове. Парень на миг сжал пальцы с такой силой на моей шее, что мне померещилось, что я просто задохнусь. Когда Рожкин отпустил меня, я свалилась на пол, хрипя, захлёбываясь слезами и дыханием, растирая шею.
— О-па, а это что за уродец здесь? — сквозь слёзы увидела, как бывший одноклассник забрал из рук испуганной Насти ложку для обуви. Размахнулся, будто ударить собрался. — С такой рожей любого отпугнёшь, малышка, — хмыкнул Дима.
Никогда в жизни не испытывала такого чувства ярости, ненависти и не гнева. Такого клубка отрицательных, выжигающих изнутри чувств. Не обращая внимания не слабость и подгибающиеся колени, подорвалась с пола. В обе руки взяла туфли на шпильке. Удар с размахом. Дима вскрикнул словно девчонка. Развернулся и уставился на меня красными глазами. больше не медлю, не жалею, не задумываюсь ни о чём. Прицельно бью по лицу и голове шпильками, рассекаю кожу. И шиплю дикой кошкой:
— Урод здесь только один, конченый ублюдок. Только ты.
Дима закрывал лицо руками и пятился к двери. Настя тихо всхлипывала, а я лупила и лупила бывшего одноклассника, оставляя на его коже всё новые и новые следы. Краем глаза заметила красную куртку на пороге. Замерла, икая и всхлипывая, смотря полными слёз глазами на Тошу.
Парень застыл на пороге, с недоумением разглядывая открывшуюся его взору картину. Мою ярость будто рукой сняли. Я выронила обувь на пол и беззвучно зарыдала, смотря в голубые глаза, покрытые коркой льда.
Дима рванул на
